Бизнес-вумен уже выгнала машину на улицу и как раз в этот момент сводила створки ворот. — Ирина Сергеевна, до телеграфа подбросите? — на ходу сымпровизировала Аня. — Позвонить надо, чуть не забыла. У вас тут есть телеграф? — А как же! — улыбнулась Ирина Сергеевна. — Только не здесь, а в городе, на Льва Толстого. Но обратно своим ходом поедете, у меня с утра очень все плотно. — Ну конечно своим. — Аня остановилась у ворот. — Я тогда Клену закрою? — Моими ключами закройте. — Ирина Сергеевна заперла ворота и подала сквозь прутья решетки связку ключей. — А то вдруг она проснется, пока вы ездите. Вот этот и этот, — показала она два ключа, выпростав их из связки. — Этот нижний, этот верхний. На газете Аня написала красным фломастером: «Клена, я скоро вернусь. Аня», взяла денежку, заперла дверь и почти бегом проделала путь от крылечка до «Тойоты», стоявшей за воротами на бетонной плите с включенным двигателем. В воротах была калитка с кодовым замком, на случай дождя спрятанным в глубину резиновой манжеты. Код «8821», не забыть бы. «Тойота» быстро выбралась из улочки на относительно центральную дорогу; Ирина Сергеевна подкинула газку. Она слегка опаздывала, поэтому стрелка спидометра резко поползла вправо. Не зная, как завести разговор на интересующую ее тему, Аня заговорила об американском фильме «Крутой поворот», где герой возвращается в семью, откуда ушел много лет назад; дети выросли и встречают его как врага. От фильма мягко перешла к вчерашнему вечернему разговору мамы и дочери: «…Он бросил нас, понимаешь, доча, и с тех пор его для меня просто не существует…» «Мама, ты меня, конечно, прости, но для меня он существует несмотря ни на что…» — А почему это вас интересует, Анечка? — сдержанно спросила Ирина Сергеевна, по встречной полосе обгоняя грузовик с прицепом. Надо отдать должное: машину она водила мастерски; Ане, с ее опытом московской езды, было до Ирины Сергеевны далеко. — Я росла без матери, — объяснила Аня, разумно полагая, что в этой фразе при желании можно найти ответы на многие вопросы, в том числе и на причины ее любопытства. Дорога влилась в широкое шоссе, и здесь Ирина Сергеевна пошла уже едва ли не на весь спидометр. С обеих сторон шоссе обступал редкий сосновый бор, через равные промежутки поделенный просеками, где стояли на своих светлых огромных лапах вышки ЛЭП. Шоссе проложили совсем недавно, оно было почти идеальным, с недавно нанесенной разметкой, придававшей ему нарядный и даже праздничный вид. Оно шло немного под горку и было безлюдным, если не считать грузовика, который они только что обогнали. — Просто любопытство, наверное, — добавила Аня как можно искреннее. — Меня вообще воспитывал отец, мама у нас умерла, когда мне года полтора было. Я ее даже не помню. — Бедная девочка! — Ирина Сергеевна погладила ее по колену. — Плохо, наверное, было без мамы? Аня глядела на летящую под колеса черную ленту шоссе и думала, что, если бы ты только знала, как плохо было без мамы и как мучил ее в детстве недостаток любви, в которой другие дети парили днем и ночью, совершенно не задумываясь об этом, а она чувствовала себя уродцем, но показывать этого было нельзя, иначе не будешь такой, как все. А ей в детстве просто позарез нужно было быть такой, как все. Стрелка спидометра дрожала на отметке «130»; ветер гудел в приоткрытом окне. — Как вам сказать, Ирина Сергеевна… Понимаете, сначала казалось, что так и должно быть… Потом сравнивать начала… Но у меня папа был очень хороший. Он и готовить меня учил, и из пластилина мы с ним лепили… Он даже платья мне шил… На море каждый год ездили… Он недавно умер… — Бедная, — повторила Ирина Сергеевна. И наконец, заговорила на интересующую Аню тему. — А вот наш папа нас взял и бросил из-за своей сволочной науки. Бросил, уехал куда-то… Он вообще довольно странным был субъектом, такое чувство у меня иногда возникало, что он с Луны свалился. Мозги работали очень хорошо, несколько языков знал, манеры — как у лорда, а в житейском плане толку от него было мало. Мы, правда, только год с ним прожили, даже чуть меньше… А! — отмахнулась Ирина Сергеевна. — Не хочу я об этом… Кленка говорит, что он недавно объявился. Спрашивается, где ты раньше-то был, когда я дочь поднимала?.. А вы давно с Кленкой знакомы? — без всякого перехода сменила она тему, и остаток пути они болтали уже о другом. Скоро были в городе. Ирина Сергеевна высадила Аню у двухэтажного здания телеграфа. — Видишь рынок? — показала она на другую сторону улицы. — Пройдешь его насквозь и выйдешь к автостанции. К нам, в Васильевку, идет маршрутка номер 3 или третий автобус. Доедешь до «Первого Дачного проезда» — это девятая остановка. А там найдешь. Адрес-то помнишь? — Дачная, 91. Найду, Ирина Сергеевна, не волнуйтесь. — Удачи, Анечка. Если что — звони. Аня посмотрела вслед уходящей «Тойоте» и поднялась по ступенькам. На стеклянной двери телеграфа висел красочный стикер партии «Единая Россия». Симпатичный медведь топал в светлое будущее, овеянное трехцветным флагом. «В партию к ним, что ли, вступить? — подумала Аня. — А что, посвятить жизнь качественному обновлению России. Хорошее, между прочим, дело». Она вошла в здание телеграфа и пару минут просидела за столом, сочиняя телеграмму. «В партию Единая Россия Прошу принять свои ряды очень беспокоит будущее России Зотова Анна Егоровна». Подумала, дописала: «Знаменитая журналистка». Подумав еще, порвала бланк, бросила его в мусорную корзину и вышла на улицу. Через полчаса она уже ехала в маршрутке № 3 и жевала хот-дог, запивая его «спрайтом» из банки. Ничего полезного из разговора с Ириной Сергеевной извлечь не удалось, в партию не вступила, жизнь не удалась. Примерно в это же время рейсом SU 838/V из Москвы прибыла в аэропорт Курумоч съемочная группа НТВ во главе с Константином Волковым и примкнувший к ней Александр Химайн, скандально известный радиожурналист, сделавший себе имя на перетряхивании грязного белья столичного бомонда. Вчера во второй половине дня Волкова вызвало начальство в лице одного из замов главного и велело срочно лететь в Воложск, где завтра появится тема. Она должна мигом пойти в эфир, желательно в реальном времени. — У нас же есть люди в Самаре, — напомнил Волков, у которого были совсем другие планы на ближайшие дни. — Их нельзя подключить к проекту? — Нельзя, — отрезал зам. — А что за тема? — спросил Волков. — Спроси чего полегче. Мой личный источник, — зам. показал глазами куда-то вбок, — по старой дружбе шепнул, что вот-вот в Воложске произойдет серьезный бэмц. И право первой ночи предоставляется нам с тобой, Константин. Источник, как говорится, не вызывает сомнений. Иди деньги получи, а то Софья в банк уедет. Этим личным источником был Рудольф Куперман, один из партнеров зама по субботнему бриджу, человек настолько информированный, насколько и мутный, по непроверенным данным, имеющий отношение к спецслужбам России. Пользуясь эзоповым языком, Рудольф намекнул, что есть люди, заинтересованные в освещении грядущего в Воложске бэмца; расценки эти люди знают, счет, на который следует перевести денежки, тоже. Ничего этого Костя Волков, понятное дело, не знал. Не знал он также, что «личному источнику» зачем-то понадобился номер мобильного телефона того, кто будет освещать бэмц, то есть его, Костин, номер, и что зам. главного охотно продиктовал этот самый номер Рудольфу. «Только, Рудик, я тебе его не давал!» «Ясное дело», — согласно кивнул Рудольф. С некоторых пор Костя терпеть не мог такие вот командировки втемную, когда едешь туда, не зная, куда и зачем, хотя еще лет пять назад вписывался в эти экспедиции с пол-оборота. Стареет, что ли, уже? Своему другу Сашке Химайну, перед которым у него был должок, Костя позвонил из машины и вкратце обрисовал ситуацию. Сашка был легок на подъем; выслушав Волкова, он сказал: «Заказывай билеты», и наутро они встретились в Домодедово. — Здорово, пресса! — приветствовал его Волков, обнимая. — Привет, телевидение! — откликнулся Химайн. В самолете они выпили коньячку из Сашкиной дорожной фляжки, погрызли яблок. С Костей был оператор по имени Трофим; ночь он провел с девочками, поэтому в самолете сразу уснул, с трудом запихав ноги под кресло. В аэропорту Курумоч взяли такси и через час были в Воложске. У автовокзала Костя нанял мерседесовский мини-вэн; поездили по центральным улицам в режиме барражирования. Трофим торчал в люке с камерой на плече, снимая город, где вот-вот должно что-то произойти. Что? Где? Когда? Химайн связался со своим человеком в Тольятти: привет-привет, что новенького? Человека звали Рафис Мерсалимович, он был связан с правоохранительными структурами и частенько выступал в роли «нашего человека в Гаване», т. е. своевременно снабжал газету свежей информацией криминального толка. Однако на сегодняшний день и час ничем особо интересным он не располагал. Хохлы-строители проснулись часов в семь и до восьми раскачивались под «Русское радио»: мылись-брились, пили кефир, жевали беляши, оставшиеся с вечера. Вино было прикончено накануне, и ровно в восемь мастер на все руки Коля был снаряжен в супермаркет за пивом и сигаретами. На лестничной площадке копался в распределительном щитке электрик, насвистывая три ноты из фильма «Бумер». Коля дважды смотрел этот замечательный фильм и поэтому сразу узнал мотивчик. — Доброе утро! — вежливо поздоровался он с электриком, запирая за собой дверь квартиры № 34. — Привет, — хрипловато отозвался тот. — Уже проснулись? — Это был очень крепкий электрик, с мощной грудной клеткой и толстой шеей, а короткая стрижка и довольно мрачное выражение небритого лица придавали ему сходство с героями вышеупомянутого фильма. — Ага, проснулись, — осторожно ответил Коля и сделал шаг вниз. — Сейчас проводочку в квартире смотреть буду, — предупредил электрик. — Хозяйка-то встала? — Хозяйка? — Коля почесал свой русый хохлятский затылок. Надо сказать, что бригада жила в Воложске не совсем легитимно, без регистрации, поэтому вступать в какие бы то ни было отношения с представителями официальных структур им возбранялось. А этот электрик имеет непосредственное отношение к ЖЭКу или ДЭЗу, то есть к структуре весьма официальной, поэтому разговор с ним лучше бы, конечно, свести на нет. — Понимаешь, брат, — в легком замешательстве объяснил Коля, — хозяева временно здесь не живут. Мы ремонт им делаем, а они все пока на даче. — На даче? — переспросил электрик и закрыл щиток. — Ну тогда давай ты показывай проводку. Делать нечего. Коля открыл дверь. Из инструментов у электрика с собой была только отвертка; крутя-вертя ее в пальцах, он вошел следом за Колей и ногой захлопнул за собой дверь, причем захлопнул ее так ловко и быстро, что это Колю насторожило. Зачем он ее захлопнул? Да и вообще, откровенно говоря, парень этот был похож на электрика не больше, чем Коля на какого-нибудь министра путей сообщения. — Здорово, мужики! — приветствовал электрик строителей и, поигрывая отверткой, пошел в обход комнат, чувствуя себя здесь более чем уверенно. Хохлы притихли. Богдан, отмотавший 15 лет в колонии строгого режима и за версту чуявший серьезного человека, с первого же взгляда понял, что, если будет нужно, этот электрик мигом загонит отвертку в печень любому из них по самую ручку и там ее повернет. — Где хозяйка? — спросил электрик Богдана, безошибочно определив в нем главного. — Вообще-то она живет на даче, — настороженно ответил Богдан. — А сейчас, скорее всего, на работе. — Он был очень пуганым человеком и поэтому отвечал правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды. Практика показывала, что так оно выходит лучше. Да и почему, собственно, не ответить правду? Ведь хозяйка не делала секрета из того, где живет и работает. Правда, Богдан чувствовал, что ничего хорошего появление этого электрика Ирине Сергеевне не сулит. Ну так ведь это ее проблемы. — А где дача? — В Васильевке, кажется. — Адрес знаешь? — деловито спросил электрик, глядя на Богдана как на какого-нибудь микроба. — Где-то был записан… — Найди, — велел электрик с нехорошим таким весельем в голосе. Богдан пошел на кухню и достал из-под грязной клеенки визитку хозяйки квартиры. На ней кто-то из бригады по пьяной лавочке написал слово «жопа», поэтому на виду ее не держали. Электрик шел следом, продолжая поигрывать отверткой. Он был на полголовы выше Богдана и чуть ли не вдвое шире, и видавший виды бригадир рядом с ним чувствовал себя весьма неуютно. И это несмотря на то, что их тут было пятеро, причем у Коляна в сумке был газовый пистолет на всякий пожарный. «Клёнос Ландшафт, — прочитал электрик. — Улица Ленинского Комсомола, 26. Улыбина Ирина Сергеевна, исполнительный директор. Тел/факс 26 04 95». На другой стороне визитки рукой хозяйки было написано: «Пос. Васильевка, Дачная ул., 91. Моб тел. 8 926 631 23 45». И поперек всего печатными буквами: «Жопа». — Когда вы ее последний раз видели? — спросил электрик и, наконец, убрал отвертку в задний карман штанов. — Вчера вечером, — ответил Богдан, краем глаза заметив, как на заднем плане, за спиной электрика, появился Коля. Рубашка на его пузе слегка оттопыривалась; под ней можно было различить пистолетную рукоять. — Они втроем заезжали после работы. — Втроем — это кто и кто? — уточнил дотошный электрик. — Сама хозяйка, дочь ее и еще одна телка. — А зачем заезжали? — Как — зачем… — Богдан пожал плечами. — Посмотреть, как дела идут… Электрик подумал, развернулся и направился к выходу, пальцем отстранив вооруженного Колю. Отпирая замок, велел: — Никому не надо говорить, что у вас тут смотрели проводку. Иначе яйца всей команде отрежу… Диск по камню или по металлу стоит? — спросил он про съемный диск пилы-«болгарки», лежавшей в уголке у двери. Коля переглянулся с Богданом. У Коли тоже не возникло желания вступать с этим подозрительным электриком даже в маломальскую конфронтацию. — По металлу, кажется, — смиренно ответил он. — Вот им яйца и отрежу. — И электрик захлопнул за собой дверь. Не сговариваясь, хохлы ринулись на кухню. Из окна был хорошо виден козырек подъезда. — Что за клоун? — спросил Богдан. Коля пожал плечами: — Без понятия. Выхожу — он в щитке копается. Я подумал, электрик. Давай, говорит, проводку посмотрим. Электрик вышел из-под козырька и не спеша направился по тротуару вдоль дома. У четвертого подъезда подпрыгнул, сорвал кленовый листочек, растер, понюхал. Он подозревал, что строители сейчас следят за ним из окна, недоумевая и строя предположения на его счет. «Майтесь, майтесь, братаны, флаг вам в руки! Вы даже можете позвонить и предупредить хозяйку, что ею тут интересовались, — это уже ничего не изменит. Машина запущена, и ее никому не остановить. Их команда въехала в город Воложск, и никакие менты, никакие «омоны», никакие Ирины Сергеевны не смогут им помешать выполнить поставленную задачу». Через две минуты джип с тонированными стеклами осторожно выехал со стоянки и взял курс на Васильевку. Было 8.24 по местному времени. В машине бойцов было двое; остальные уже рассредоточились по городу. Ровно в девять утра каждый из них займет исходную позицию для атаки.