Сказав это, улыбнулся как можно дружелюбнее, показывая, что, в сущности, являюсь приятнейшим человеком. Странно, но бандит после этого помчался прочь столь стремительно, что отброшенная дубинка коснулась земли, когда он перебежал через мост. Обернувшись, я чуть не выругался. Со стороны трущоб к нам приближалось несколько человек, размахивая дрекольем и ножами. Похоже, бой только начинался. Но тут Сафи подскочила, ухватила за руку, потащила навстречу новым противникам, затараторила: – Гер, успокойся, это наши. Помогать бегут. Все нормально, мы добрались. – И совсем другим голосом добавила: – Я никогда не видела, чтобы кто-то так дрался. Вас, шпионов, всех так учат? – Сафи, да сколько же можно тебе повторять… Глава 26 Я не чума, я хуже Сафи указала на последнюю монету: – А вот эта старая какая-то. Совсем на городскую не похожа. Что это за деньги такие? Куба смотрела на меня так, как генеральный прокурор должен смотреть на человека, разворовавшего в его несчастном государстве все, кроме содержимого выгребных ям. И ответила недружелюбно: – Сафи, помолчи. Дай-ка мне в глаза этому негоднику посмотреть. Я, оглянувшись, покрутил головой и уточнил: – А где негодник? Бобо, оживившись, с надеждой поинтересовался: – Может, его это… того?.. А?.. Проигнорировав традиционные намеки кровожадного подручного, старуха спросила: – Скажи мне, Гер… или как там тебя на самом деле? Для чего я вас к фонтану отправила? – Ну… воздухом ночным подышать, на звезды полюбоваться, искупаться, монет насобирать. – А ты что сделал? – Воздухом подышал, звезды видел, в фонтане тоже купался. А монеты вот они, перед вами, все до единой. Вид у меня сейчас, как у праведника, букашку ни разу не обидевшего и даже не помыслившего о таком. Но старуха смотрела на меня так, как полагается смотреть на скопище всех грехов человеческих. – Тебя послали просто принести монеты. Тебя не посылали за мальчиком, которого Ленты по всему городу ищут. Избивать Лент тебя тоже не просили. Но ты у нас везде успел отметиться. – Ну а что мне было делать? Я этих ребят не приглашал, они сами к фонтану пришли. Ну а там и завертелось. Не я это начал. – Ага, конечно, не ты. Но лишний рот привел сюда именно ты. И это не просто лишний рот, это рот с большими проблемами. – Да какие проблемы? Его родители в гильдии кожевников. Они даже не знают, что их сын у вас. Надо чтобы кто-то им это передал, и все. Быстро его заберут. Может, даже отблагодарят вас. Денежно. Куба покачала головой: – Как жаль, что я сразу не приказала тебя в канал определить. Ты плохой шпион. От тебя много проблем. Бобо, резко воспрянув духом, подал голос: – Так это… можно же исправить… – Да помолчи хоть ты, изверг малолетний! – рявкнула старуха. – Значит, так, слушай сюда, мелкий прихвостень Ингармета. Если ты… На входе послышался шум, полог откинулся, в сумрак лачуги заглянул низкорослый мужчина, бородатый до такой степени, что из переплетения волос лишь глаза проглядывали, да и те не целиком. – Куба, там Ленты притащились. И Черепа с ними. И даже Гвозди. И шушера всякая. Они мальчика кожевников хотят, который у тебя. Лютый туда уже пошел. Разговор будет, сама понимаешь. Сообщив это, бородач исчез, а старуха вновь уставилась на меня нехорошо: – Ну что, Гер, видишь, что из-за тебя начинается? Полюбовался звездами, да? Вот теперь со мной пойдешь. Послушаешь разговоры. Бобо! – Я здесь! – А куда ты отсюда денешься. Дубина. Ну чего вытаращился?! Дубина, говорю, где?! Хватай ее и шагай за нами. Как ни запрещай человеку владеть оружием, как ни лишай средств на его приобретение, он всегда изыщет возможность покалечить ближнего чем угодно, лишь бы не пустыми руками. Обитатели Тухлого Дна, собравшиеся на окраине своего неблагозвучного района, наглядно это демонстрировали. Дубинки или просто палки, булавы с костяными и каменными шипами, кистени и даже пращи. Некоторые с виду без оружия, но руки держат подозрительно, будто готовясь выхватить из лохмотьев что-то настолько запрещенное, что до поры до времени это демонстрировать нежелательно. Низкорослому бородачу при нашем приближении из толпы бросили доску с вбитым в ее конец здоровенным гвоздем. Тот, ловко поймав немудреное оружие в воздухе, крутанул, поудобнее перехватывая, и негромко скомандовал: – Куба, если что, вперед не лезть. Старовата ты уже для таких дел. – Я помню, как ты в штаны ссался до семи лет. Без тебя знаю, куда мне лезть, – нехорошо ответила на это карга и полезла именно туда, куда ей не рекомендовали. В первый ряд. Ну а нам-то куда деваться? Переглянулись с Бобо и направились туда же. В первых рядах происходило то, что, очень мягко выражаясь, можно назвать уличной дипломатией. Авторитетные жители Тухлого Дна нелюбезно предлагали гостям района немедленно удалиться для совершения коллективного самоубийства, дабы больше никогда сюда не приходили. Последние дружно возражали и в свою очередь желали хозяевам зла. Ругались и те и другие столь увлеченно, что на наше продвижение внимания не обратили. Я, остановившись, начал с интересом прислушиваться, запоминая новые экспрессивные словечки и обороты. Ну и заодно пытаясь понять, кто тут кто и каковы расклады. А расклады смотрелись не в нашу пользу. Бандитов заявилось человек восемьдесят. Причем не каких попало, а подростков старшей возрастной группы, юношей и молодых мужчин. По одежде и вооружению понятно, что это не самый рядовой состав: нет откровенного тряпья и при засилье дубинок почти не видать простеньких, кое-как обструганных палок. Хорошая древесина, тщательная работа, шипы каменные и костяные, набойки и даже обручи металлические. Немало топоров и тесаков, а один, самый высокий, крепкий и крикливый, с саблей на поясе. Клинок укрыт в ножнах, но, судя по рукояти, далеко не первоклассное изделие. Однако на фоне всего прочего смотрится серьезно. Наших почти в два раза меньше. Одежда самая что ни на есть нищенская, сплошные дыры. Возраст у большинства далеко не юный, по многим заметно, что страдают от серьезных заболеваний. Оружие смотрится жалко, доска с гвоздем – далеко не худший вариант. Однако я ведь сюда не телепортировался, я через половину района прошел. И видел, что в лабиринте переулков у окраины скрывается как минимум столько же народу. И, если учесть, что провели меня не повсюду, эту цифру можно смело увеличить в два-три раза. Похоже, все боеспособные сползлись, оказавшиеся в этот момент на месте. Стоит начаться заварушке, и затаившиеся ребятки тут же выскочат из засады, устроив тот еще сюрприз. Очевидно, «дорогие гости» с подобными сюрпризами уже сталкивались или просто догадывались о незамысловатом коварстве хозяев, потому вели себя пусть и грубо, но без откровенной агрессии. Ругались изощренно, однако не торопились переходить к делу. Верзила с саблей – Старисис. Очень нехороший тип, судя по тому, что рассказывала Сафи. Двоюродный брат того самого Бунча, который вчера так неудачно прогулялся по Старой стене. Свирепо дикий мужик огромного роста, общающийся с ним с нашей стороны, – это Лютый. Как я понял, неформальный лидер Тухлого Дна. И прозвище очень даже ему подходит – коротко и емко описывает и внешность, и жестикуляцию, и речь. Два уличных джентльмена обсуждали тему мальчика. Старисис настаивал на том, что сына опального купца следует немедленно отвести в Верхний город, где сдать подручным Рамира. Лютый отнекивался, заявляя, что, если мальчик успел укрыться в Тухлом Дне, это уже местный мальчик. А местные мальчики – это святое. В связи с чем рекомендовал Старисису сходить в Верхний город в гордом одиночестве, где предложить Рамиру собственные прелести взамен утерянных. Или как вариант прихватить с собой всю свору этих юных собачьих самок, чтобы коллективно порадовали сластолюбца. Старисиса такой расклад совершенно не устраивал, о чем он раз за разом сообщал не самыми дружелюбными словами. А Лютый как стоял на своем, так и продолжал стоять. Прям зациклился на пошлой теме, непрерывно хлопая себя по заду и объясняя, что именно Рамир сотворит с этими частями организма, когда вся шайка окажется у него в гостях. Неизвестно, сколько мог продлиться столь однообразный обмен любезностями, но тут из рядов бандитов выбрался знакомый персонаж с богато украшенными глазами. Указав на меня, Бунч закричал: – Стар! Это он! Он! Тот самый! Верзила отвел взгляд от Лютого, уставился на меня нехорошо и вопросительно рявкнул: – Бунч, чего орешь?! – Да это тот гад! Который на Старой стене нас чуть не угрохал! Старисис скривился. Да, может, я ему несимпатичен, однако две претензии подряд предъявлять хлопотнее, чем одну. Но куда деваться, если слова произнесены. Указал на меня: – Это что за дела?! А?! Ваш облезлый горшок на наших ребят полез! Лютый, я смотрю, вы тут совсем забыли, где живете и кто вас кормит?! – Да уж не твоя мама нас кормит, мы к ней за другим ходим! – без заминки ответил на это лидер нищих. – Стар, я тебе еще раз говорю: вали отсюда! Тут наш район, тут все наше! И нам терять нечего, не огорчай меня! – Да мне класть на тебя, горшок ты тупой! Вся ваша вонючая жизнь – это сплошное огорчение! Если Сидро скажет, еще до вечера от вашего курятника чистое поле останется! Мальчишку сюда! В темпе! И этого, – снова указал на меня, – тоже сюда! Вы тут живете не потому, что вам так хочется, а потому что вам Данто это разрешил! Но это было до того, как вы на него огрызаться начали! Все, Лютый, теперь расклады совсем другие! Обоих сюда, и пока что расходимся! Потом с вами нормально поговорим, когда очередь дойдет! Последний раз тебе говорю: отдал пацана и свалил! – Точно последний? – резко успокоившись, уточнил Лютый.