– Ей нравится грубость. Богатый доктор, которого она подцепила, постоянно ее лупил, а она все возвращалась за новой порцией. Он связывал ей руки, надевал повязку на глаза и бил, что есть мочи. Душил ее тоже, но не до смерти. Потом доставал чемоданчик с медикаментами и лечил ее. Она рыдала и рыдала, но делала все, что он ей говорил. Он умел быть хозяином в доме, уважаю. – Он был сильнее других. – Не был слабаком, так скажу. Понимал, для чего нужна женщина и как научить ее уважению. Она говорила то, что он велел ей говорить, носила то, что он велел ей носить, и трахала его так, как он велел ей трахать. – Как дроид? – вставила Пибоди. – Ну, он же заплатил за нее, верно? Дал крышу над головой, кормил-поил, одевал. Когда ей требовалось об этом напомнить, он напоминал. – Бьюсь об заклад, для вас это было особенным удовольствием – смотреть, как он ей напоминает. Найтли ответил Пибоди сальной усмешкой. Отец меня тоже избивал, подумала Ева. Насиловал ее, восьмилетнюю. И никто ничего не сделал. От этой мысли у нее внутри все задрожало, поэтому она не отдалась эху смерти, загнала его в дальний уголок сознания, сосредоточилась на моменте здесь и сейчас. – Вы его уважали, – повторила Ева. – Он даже вызывал у вас восхищение. И все-таки вы его убили. – Он сам напросился. Напал на меня. – Я так и подумала, осматривая место происшествия. – Она взглянула на Пибоди, та мрачно кивнула. – Расскажите нам об этом. Полагаю, пока вас не было в комнате, он развязал веревки, которыми вы привязали его к стулу. – Смотри, что случилось. – Найтли отодвинул пустую банку в сторону и подался вперед. – Давай я опишу тебе сцену. Дафна лежит в постели. Почти без сознания – вот что делает с женщиной полноценный секс! Несколько раз я ее душил, чтобы обеспечить оргазм посильнее. Может, в последний раз чуть переусердствовал, потому что мы оба увлеклись, но она дышала, я проверил. Он находился в отключке, так что я оставил их и пошел забрать то, что я наметил, и заодно выпить. Доктор держал в комнате наверху какой-то исключительный скотч. И вот я возвращаюсь… и охренеть!.. – Он вскочил и бросился на вас. – Он вскочил и орал на Дафну, бил ее и душил. Вопил, что убьет ее. «Я убью тебя, шлюха!» Дафна была все еще связана и вырваться не могла. Признаться, меня это здорово возбудило. Тут он замечает, что я вошел, и вот тогда кидается. Чокнутый, совсем рехнулся. И двигался так быстро… Успел меня помутузить. Пришлось защищаться. Схватил я ту здоровенную вазу и шарахнул его по голове. Он и упал. Реки крови, – добавил Найтли, вспоминая. – Он мертв, она почти без сознания, с остекленевшими глазами. Сначала я подумал, что умерла, потом прислушался – дышит. Я поимел ее еще разок, по-быстрому, потому что все это меня очень возбудило. Потом развязал. Она лежала и не двигалась. Пусть спасибо скажет, что я стукнул его вазой по башке! Если бы не стукнул, была бы она сейчас такой же мертвой, как он. Короче, я собрал свои вещи, взял, что хотел, и ушел. Она должна меня благодарить. Теперь будет богатой вдовой, а не мертвой шлюхой. – Найтли постучал пальцем по пустой банке. – Я хочу еще. – Принеси, Пибоди. Столько говорить… конечно, в горле пересохнет. Ева расспросила его подробнее про нападение на супругов Страцца, уточнила детали. Когда Пибоди вернулась, Ева перешла к последним убийствам. – Почему вы убили Мико и Ксавьера Карвер? – Становилось скучно. Я уже начал скучать, пока не убил чокнутого доктора. Так всегда бывает, если ты ничего не меняешь и не растешь. Я хотел получить новый опыт. Хотел узнать, каково это. Тогда, с доктором… как его имя? – Энтони Страцца. – Да, Страцца. С ним все случилось быстро. Шарах, и готово. А я люблю планировать и предвкушать. – Вы шли туда, уже намереваясь их убить? – Настало время перемен. Время переходить на новый уровень. – Вы знали, что она беременна. Вы поставили там камеры. – Плевать! Они взбесили меня своими чудесными маленькими жизнями, чудесными маленькими планами. Я дал им большую, важную смерть. – Они должны вас благодарить. Найтли засмеялся, отпил из банки. – Все это не имеет значения. – Почему же? – Потому что твоя хмурая подружка права. Я могу нанять взвод адвокатов. Целую армию. Таких, которые будут тянуть это дело в судах годы и годы, в то время как меня выпустят под залог. Ваши «доказательства» превратят в пыль. Каждую женщину, которую я когда-либо имел, заставят признать, что они сами этого хотели. Мы можем заключить сделку прямо сейчас, сберечь время и нервы. Заключение сделок – одна из моих специальностей. – Как вы себе представляете эту сделку? – Я признаюсь, что проникал в дома, устанавливал камеры. Однако делал это ради исследования, чтобы получить информацию для будущих кинопроектов. Я заплачу штраф, могу даже немного потрудиться на общественных работах, без проблем. – Вы совершили несколько убийств. – Этот Страппо… – Страцца, – поправила Ева. – Какая разница. Там была самооборона, ты сама так сказала. Я ударил его, защищая свою жизнь. Что до остальных, то у меня снесло крышу. Временное помрачение рассудка после вынужденного убийства. Я согласен на терапию, даже возмещу какой-нибудь финансовый ущерб. Сделаю щедрое пожертвование полиции Нью-Йорка. Скажем, миллион. – Вы предлагаете миллион долларов полиции Нью-Йорка? – Я могу себе это позволить. И, скажем, еще десять процентов каждой из вас. Для тебя это мелочь, учитывая, за кого ты вышла замуж. Но для этой… – Он кивнул головой на Пибоди. – Ей деньги будут не лишние. Небольшой приятный бонус со сделки, за мое сэкономленное время. – Он предлагает тебе сто тысяч, чтобы все уладить, Пибоди. – Слышу. Огромные деньги в сравнении с зарплатой детектива. – Вот так. Сотрете эту запись, или я помогу вам отредактировать ее так, чтобы мы все прикрыли свои задницы. Я плачу штрафы, работаю на благо общества, беседую с психиатром и оказываю финансовую помощь полиции. Беспроигрышный вариант. – Что ж, интересное предложение. Если не считать того, что три человека мертвы, четыре женщины изнасилованы, избиты и запуганы, четверо мужчин подверглись жестокому избиению. Найтли имел наглость закатить глаза, пока она говорила. – Вы испортили им жизнь или вообще отобрали жизнь, причем все сказали под запись. Совершенно ясно, что вы осознавали свои поступки, планировали преступления и не чувствуете ни капли раскаяния. Он повернулся к Пибоди. – Поговори с этой богатой сучкой, дорогуша, или ты потеряешь сотню кусков. – Можешь взять свою сотню кусков и запихнуть их себе в задницу. – Пибоди подалась вперед и хлопнула руками по столу, наклоняясь ближе к его лицу. – Нанимай адвокатов, сукин сын, но сколько бы они ни стоили, ты сядешь в тюрьму. Будешь выть в бетонной коробке всю оставшуюся жизнь. Может, проживешь еще сто лет, и я надеюсь, что проживешь, и каждое утро будешь видеть перед собой одно и то же. Бетон и решетки. А еще я надеюсь, что там найдутся большие потные парни с гигантскими членами, которые обслужат тебя и скажут: «Да он сам этого хотел». – Отвали от меня, тупая овца, а не то я тебя проучу. – Попробуй. Ева встала. – Если вы не поняли слов моей напарницы, то поясняю: вам предъявлено дополнительное обвинение в попытке подкупа сотрудников полиции. И это просто вишенка на торте. Не будет тебе никаких сделок, ублюдок. Пибоди, позаботься, чтобы этого мерзкого подонка вернули в камеру. – Я не пойду в камеру. Я хочу поговорить с вашим начальством! Немедленно! – У вас нет таких прав. – Ева собрала папки. – Я выйду под залог через час! – заорал Найтли. Ева рассмеялась и почти силой вытолкнула Пибоди из комнаты. – Так и тянет кого-нибудь стукнуть! – воскликнула Пибоди. Ева усмехнулась. – Только не меня, потому что я никогда не любила тебя больше, чем сейчас. Пибоди хихикнула и потерла руками лицо. – «Потные парни с гигантскими членами»? – Да, не было времени придумать образ поярче. – А я представила себе и теперь пытаюсь выкинуть из головы. – Расслабься. Сходи в спортзал, если тебе нужно выпустить пар, побоксируй с дроидом. А пока найди пару больших потных копов, чтобы они швырнули этого жалкого ублюдка в камеру. – Ты играла роль «хорошего копа». – Пибоди вздохнула. – Подкупила его своим заинтересованным, даже зачарованным видом. И это сработало. А я была, пожалуй, «ворчливым копом». Разновидность «плохого». – Ты была крутым копом, – сказала Ева, и, заметив, что глаза Пибоди наполняются слезами, добавила резко: – Крутым! Не порть впечатление. – Меня тошнит от него. Казалось бы, после всего, что мы повидали, после всех подонков, с которыми мы имеем дело, следовало бы привыкнуть. Но от него меня прямо тошнит. – Он у нас в руках, Пибоди. Мы сделали свою работу на «отлично». Проследи, чтобы его вернули в камеру. Потом напиши отчет, хорошо? Напиши отчет и иди домой. Побоксируй с дроидом, займись любовью с Макнабом, свари суп… спусти пар. Ева только сделала шаг к комнате для наблюдения, когда оттуда вышла Рео. – Ты здорово облегчила мне работу. Ева бросила взгляд в сторону допросной. – Думаю, он год просидит в «Омеге», прежде чем начнет понимать, что его жизнь кончена.