– Это почему же, черт побери? – Он так велел. Уходи. Уходи. Он разозлится. Он будет в ярости, если узнает, что ты здесь. – Он умер, – сухо сказала Тиш, вновь обхватив руками лицо Дафны. – Он умер, Дафна, все кончилось. И ты меня больше не оттолкнешь. Ты не оттолкнешь нас опять, Дафна. Мы твоя семья. На глазах Дафны выступили слезы. Она заплакала, цепляясь за Тиш. – Все будет хорошо, – пробормотала Тиш. – Обещаю. Я теперь здесь. Я здесь. – Дадим им минутку, – предложил Нобл, указывая на дверь. Когда Ева вышла с ним в коридор, он глубоко вздохнул. – Хороший признак. Она впервые плачет не от страха или боли. Это вы сообщили сестре? – Да. – Я не мог. Если пациент против, то я не имею права. Очень рад, что вы решились. Теперь начнется ее исцеление. Потребуется много времени, но оно начнется. – Она ждет от вас подсказок. – Я не стану ей потакать. Привыкла получать указания: что делать, что надевать, как себя вести… – Дел пожал плечами. – Ей тщательно промыли мозги. Но я все же профессионал. – Я тоже и вижу, что на самом деле она кое-что помнит. Она только что солгала. – Если так, то из страха. Ее все еще мучают кошмары, даже легкие галлюцинации. Иногда она говорит, что в комнате были дьяволы. – Во множественном числе? – Да. Потом ее охватывает стыд, и она извиняется. Ее психика – тонкое стекло, которое уже треснуло. Слишком сильно надавишь – разобьется. И трещина зарастет не скоро. – Едва ли я оказываю чрезмерное давление. – Поверьте, я собирался быть к вам очень строгим. Но вы хорошо с ней обращаетесь, поэтому она вам отвечает. Если она солгала, то потому, что не готова. Вряд ли ложь для нее – привычная манера поведения. Доктор оглянулся на дверь. – Приезд близких поможет ей поправиться и, честно говоря, снимет груз с моих плеч. Я мог бы растянуть ее пребывание здесь еще на день или два, поскольку она как-никак вдова Страццы, но физически она готова покинуть больницу. – Мне нужно вернуться в палату. Хочу узнать, где она будет, когда отсюда уйдет. – Да. А я предложу принести для сестры раскладушку. Надеюсь, сестра останется с ней на ночь. Когда Ева вошла, две женщины лежали, обнявшись, на кровати. Тиш – все еще в пальто и сапогах – успокаивающе гладила Дафну по волосам. Она подняла палец этой гладящей руки, останавливая Еву. – Мне нужно кое-что устроить, а потом позвонить маме и папе, сообщить им, что я здесь. – Не уходи. – Не уйду. Мы устроим пижамную вечеринку. Помнишь, как раньше? Я только позабочусь кое о чем, прямо тут, за дверью, потом надену пижаму, мы закажем мороженое и устроим видеомарафон. Но сначала пицца, да? Пицца, мороженое… до боли в животе. – Прости, Тиш. Я ужасно виновата. – Молчи. Тиш слезла с кровати и пошла к двери. Кивком головы она позвала Еву за собой. – Я так зла, что, наверное, буду говорить бессвязно… – На ее глаза навернулись слезы, и она вытерла их тыльной стороной ладони. – Нет, нет, нет, не плакать. У меня не получилось сразу вылететь из-за проклятой метели, пришлось ждать, когда откроют транспортные центры. Я должна была быть здесь. – Теперь вы здесь, – сказала Ева. – Вы – коп, которая мне звонила. – Даллас. Лейтенант Даллас. – Спасибо. – Тиш протянула руку, затем повернулась к Делу. – А вы – доктор, который заботился о ней. – Дел Нобл. – Спасибо. – Она пожала руку и ему. – Я хотела бы поговорить с вами обоими подробнее, но ее нельзя оставлять надолго одну. Я останусь здесь на ночь. Она произнесла это, как вызов. – Я принесу вам раскладушку. – Не надо. Можете принести, если это больничное правило, но ее кровать достаточно большая. Когда ее выпишут? – Возможно, завтра. Ей нужно будет приходить сюда на осмотры, и я дам несколько инструкций, которым нужно будет следовать. – Сделаем все, что потребуется. Мне нужен отель. Хороший, безопасный отель, где она могла бы чувствовать себя спокойно. Двухкомнатный номер, с гостиной или чем-то еще, потому что когда приедут родители, нам понадобится место, чтобы посидеть вместе, поговорить. – Я собиралась снять номер в «Пэлэс», – сказала ей Ева. – Там очень безопасно. И двухкомнатный номер найдется. У вашей сестры есть дебетовая карта для… – От него? – Влажные глаза Тиш стали жесткими. – От Страццы? – От юриста, который управляет его имуществом. – Мы этого не хотим. Мы ничего у него не возьмем. Я оплачу номер со своей карты. К черту его – не адвоката, хотя если он адвокат Страццы, он, вероятно, тоже заслуживает быть посланным к черту. Мы сами заплатим. – Я могу забронировать номер, – спокойно сказала Ева. – Просто назовете мое имя администратору. – Спасибо. Я очень благодарна вам обоим за то, что вы сделали для Дафны. Я рада, что он умер. И буду этому радоваться до конца своих дней. – Она оглянулась на дверь палаты. – Еще вопрос. Где бы мне сейчас найти для нее другую пижаму? Он заставлял ее носить белое. – Лицо Тиш застыло. – Я хочу, чтобы сегодня вечером она надела другую. Неважно, какого цвета, неважно, какой рисунок – пусть хоть трехголовые овцы. Только не белая. – Я постараюсь вам помочь, – сказал Дел. – Хорошо. Ах да, пицца и мороженое. Можно это сюда заказать? – Устроим. – Отлично. – Тиш глубоко вздохнула. – Хорошее начало. Мы позаботимся о ней. Мы сумеем ей помочь. Когда Тиш вернулась в палату, Ева подумала, что да, они ей помогут. * * * Вымотанная до предела, Ева поехала домой, пообещав себе немного отдохнуть. Плюс кофе, кофе в большом количестве! Ситуация улучшилась. Безопасность Мира – спасибо Рорку – усилена. Для Дафны Страцца и ее семьи заказаны комнаты, которые ожидали их прибытия на следующий день. И у Евы имелась теория, которой нужно просто следовать. Впрочем, теорий на самом деле было множество, а въезжая в ворота, она чувствовала, как тяжелой волной накатывает усталость. Ева поставила машину, вошла в дом. Испытала раздражение вслед за облегчением, когда в холле ее не встретили ни Соммерсет, ни кот. Где они, черт возьми? Получили бы сейчас хорошенько! Ева сразу поднялась по лестнице к кабинету. Если бы она пошла в спальню, то большая чудесная кровать могла соблазнить ее на короткий сон. А на сон времени нет. Из соседней комнаты донесся голос Рорка. Сейчас в двустороннем камине, который он делил с ней, горел огонь. Рорк говорил в микрофон, а какая-то голографическая… или, может, механическая штуковина медленно кружила перед ним на столе. Настенный экран заполняли даты, цифры и даже уравнения. Галахад растянулся на краю стола и следил за голограммой. Ева помахала Рорку и прошла к себе. Какое-то время она просто стояла, глядя на доску – на мертвых, на кровь, на жестокость. Мрачно хмурясь, сбросила пальто, шарф и шапку и начала прикреплять данные о последних жертвах. Затем снимки с мест преступлений, отчеты медэксперта, результаты лабораторных исследований. Она раздвинула доску – удобная новая функция – и добавила копии удостоверений личности, а также информацию о супружеских парах, опрошенных за сегодня. В кабинет вошел Рорк. Кот его опередил, подбежал и приветственно потерся о ноги Евы. – Ты был занят, – сказала она.