– Она так расстроилась, бедняжка, так рассердилась, что тут же бросила свой коммуникатор в мусорный бак и купила новый. Фифа еще та. Мы получили название бутика, заглянули. Охранники сменяются каждые двадцать четыре часа, и никто не смог припомнить, чтобы рядом ошивался мужчина. – Кто номер два? – Анна-Тереза и Рен Макари, двадцать восемь и тридцать. Женаты восемнадцать месяцев. Похожи на деток с трастовыми фондами и особо не притворяются, что где-нибудь работают. – Не совсем, Ольсен, он же фокусник, – напомнил ей Тредуэй. – Точно. Фокусы – его страсть. Папа купил клуб фокусников, чтобы ему было где устраивать шоу. Наша проверка показала, что клуб быстро разоряется, пока он там играет в Гудини и больше ничего не делает. Ни один из них не прибегал к услугам поставщиков, но ее мать обращалась к «Джако», устраивая одно мероприятие, и оба Макари там ели. Его отец – один из основных спонсоров – барабанная дробь! – больницы святого Андрея и помогал с оплатой их благотворительного вечера. Бал-маскарад в мае прошлого года. На том балу к Анне-Терезе кадрился – ее слово – мужчина, одетый Призраком оперы. – Погоди, – прервала его Ева. – Как можно одеться призраком? Они же невидимые… – Это персонаж, сэр, – объяснил Трухарт. – Актер, который горел и был обезображен при пожаре в театре, из-за чего сошел с ума. Он одержим молодой актрисой и убивает тех, кого винит в своем несчастье. – Приблизительно так, – кивнула Ольсен. – По словам фифы, он был в черном плаще, белой маске, закрывающей половину лица, и она думает, что в парике – длинные, черные, вьющиеся волосы. – Где это случилось? – Анна-Тереза вышла на улицу. – Тредуэй взял отчет. – Подышать свежим воздухом, как она утверждала, поскольку в доме было душно. Там есть небольшой сад, и в итоге она призналась, что искала темный уголок, потому что хотела покурить травку. Там к ней и подвалил Призрак, заявил, что они должны потанцевать, схватил ее. Сначала она думала, что он просто подвыпивший нахал, попыталась отстраниться. Однако он одной рукой схватил ее за зад, и она почувствовала у него эрекцию. Она стала бороться, он смеется: мол, лучше мужчины у нее в жизни не будет. Когда она уже хотела закричать, он ее оттолкнул, взмахнул плащом и убежал. – Она сразу вернулась в дом, пожаловалась мужу, и они сообщили охране. Но его не нашли. – Таких случаев будет больше, – сказала Ева. – Он будет чаще приставать, больше преследовать. Это помогает ему заполнить промежуток между нападениями. Список гостей с той вечеринки есть? – Приглашения не рассылались. Гости покупали билеты. Грандиозное сборище. Больше тысячи двухсот проданных билетов. Можно было выкупить столик, – добавила Ольсен. – Десять кусков за столик, и приводишь своих гостей. – Люди не платят такие суммы наличными, должен быть бумажный след. Пибоди? Пибоди записала задание на свой планшет. – Проверю. – И давайте посмотрим, есть ли у Райта алиби на тот вечер, когда к Макари приставал этот Призрак. Нужно сходить в магазин нижнего белья, покопаться в записях с камер слежения. Если надо, выпишем ордер, конфискуем и принесем сюда. Четырем добавленным парам нужно посоветовать усилить меры безопасности. Она оглядела присутствующих. – Мысли, жалобы, замечания, комментарии? Трухарт поднял было руку, но быстро опустил. – Думаю, он посетил еще несколько домов, лейтенант. И брал другие личные вещи, только хозяева не заметили. А если заметили, решили, что сами потеряли или где-то оставили. – Согласна. Вероятно, маленькие интимные предметы, принадлежащие женщинам. Никаких ценностей, иначе хозяева сообщили бы полиции. Что-то, что помогает ему фантазировать, воображать, предвкушать и планировать. – Он должен знать, когда приходить. Видимо, наблюдает за ними, – добавила Ольсен. – Человек, у которого много свободного времени, – согласилась Ева. – Либо у него достаточно денег, чтобы не приходилось ежедневно работать – или работать вообще, – либо работа, которая позволяет ему уходить из офиса. Либо работа дает ему доступ к их графикам. – Светские тусовщики много чего сами выкладывают. – Тредуэй неодобрительно покачал головой. – В соцсетях и на своих сайтах. Черт, буквально приглашают взломщиков в гости. – Все это так, – сказал Бакстер. – Но даже фифы обычно не сообщают миру, что идут покупать трусики. Думаю, он следит за ними и виртуально, и в реале. – Все началось в прошлом апреле на гала-вечере «Слава искусству». – Ева встала и подошла к доске. – Вероятно, он и раньше преследовал женщин. Возможно, проникал в их дома и воровал трусики, чтобы понюхать. Но то, что у нас здесь есть, указывает на этот вечер. Каждая жертва присутствовала на том гала. И он тоже. Ева на миг прикрыла глаза. – Мира полагает, что ему от тридцати до пятидесяти. Я думаю, сорок – максимум. Еще довольно молод, однако достаточно взрослый, чтобы обладать самоконтролем и терпением. Не так много терпения, как мы думали поначалу, поскольку он явно использует другие способы удовлетворять свои потребности. От тридцати до сорока, и, скорее всего, белый. Рост примерно пять футов, восемь дюймов. Среднего телосложения. Либо из их социальной группы, либо умеет в нее вписаться. Она указала на фотографию Энсона Райта. – Это не исключает бармена. Актеры умеют вживаться в роль. Наш преступник не женат, ни с кем не сожительствует и не имеет серьезных отношений. Хранит все украденное у себя. У него должно быть место, куда складывать добычу. Ева прошла от одного конца доски к другому. – Изнасилование – его основная цель. И дело не только в сексе, но и в демонстрации силы, и желании видеть страх. Насильственный секс облегчает – временно – фрустрацию от недоступности истинного объекта его вожделения и от невозможности наказать и унизить ту женщину за то, что она его отвергла. И он наказывает мужчину за обладание тем, чего сам иметь не может. Звонки по коммуникатору, эсэмэски, приставания, даже проникновения в дом с целью кражи нижнего белья – для него прелюдия. Добавляет азарта. Но с тех пор, как он убил Страццу, все изменилось, открылось, расширилось. Ему теперь не нужна такая прелюдия – пощупать в темноте, услышать голос по коммуникатору. Нужно убийство, кульминация. Теперь, когда он выбирает свой образ, накладывает грим, идет устраивать декорации, он знает, что те первые случаи были просто… ну, генеральная репетиция. А это – настоящие шоу. И он ждет не дождется, когда снова выйдет на сцену. – Он не станет ждать долго, – согласился Тредуэй. – Может, пару дней. – Тогда нам лучше бы найти его поскорее. Мы подробно изучим список гостей, персонала больницы и обслуживающего персонала на гала. Отберем всех мужчин от тридцати до сорока, белых. Впрочем, было темно, поэтому нужно учитывать и смешанную расу. Определенного телосложения. Не состоящий в браке, без сожителей. Он живет один. И когда мы их отберем, мы посмотрим на матерей, мачех или, может быть, старших сестер. Та женщина должна быть исключительно красивой. – Лейтенант? Ева кивнула Трухарту. – Или учительница – та, на ком он повернут. Я хочу сказать… помню, в старших классах я был довольно сильно влюблен в училку английской литературы. – Вот кобель, – сказал Бакстер со смехом. – Сходил с ума несколько месяцев. Или мать друга, соседка или… – Господи, ты прав. Кого он видел регулярно, с кем имел отношения достаточно долгие, чтобы она застряла в его извращенном мозгу. Она замужем и как минимум из верхушки среднего класса. Начнем с матерей. Потом посмотрим возможных других. Ищите любые приводы в полицию – даже детское хулиганство. Копните, может, родители отправляли его на терапию или реабилитацию. Работайте на всех уровнях. Пибоди, распредели между нами список, чтобы мы не наступали друг другу на пятки. – Ева подумала еще. – Он может быть чуть выше или чуть ниже. Ищите от пяти футов и семи дюймов до пяти и десяти. Не дадим ему проскользнуть только потому, что мы слишком сузили рамки. Она взглянула на свой наручный коммуникатор. – Я собираюсь еще раз навестить Дафну Страцца. Кто найдет хоть малейшую зацепку, сразу свяжитесь со мной. Вопросы, новые идеи и предложения – то же самое. В любое время дня и ночи. Ева направилась к выходу. Она возьмет пальто, поедет в больницу, может, вытянет что-нибудь новое из Дафны, затем поедет домой и немедленно приступит к работе. Нужно проверить, успел ли Рорк… Планы вылетели у нее из головы, когда она увидела выходящих из лифта Розу Патрик и Кайла Найтли. – Миссис Патрик? Мистер Найтли? – О, слава богу! Вы здесь! – Роза кинулась к Еве и только что не обняла ее. – Он прислал мне эсэмэс с фотографией… Боже мой… – Погоди, Рози. – Кайл обнял ее за талию, посмотрел на Еву. – Давайте где-нибудь присядем. Ей нужно успокоиться. – Идите сюда. – Ева подумала о комнате отдыха, но допросная «А» была свободна и находилась ближе. И там никто их не потревожит. Она завела посетителей внутрь. – Присаживайтесь. Расскажите, что произошло. – Мой коммуникатор. Мне пришло сообщение… вот. Роза достала его из сумочки, протянула Еве. – Постой. – Кайл взял аппарат, мягко прижал большой палец Розы к идентификатору. – Я найду его, хорошо? – Да. Простите. Он полистал сообщения, нашел нужное и передал Еве коммуникатор. На экране была фотография Розы, связанной, обнаженной, на измятых простынях. Текст над снимком гласил: Правда, нам было весело? Лучшее, что у тебя когда-либо было. Давай повторим! Ева посмотрела время: тридцать пять минут назад. – Вы можете отыскать источник? – Роза сцепила руки у груди, костяшки ее пальцев побелели. – Можете? Пожалуйста. Вы должны его найти. – Секундочку. – Ева встала, отошла от стола, вызвала Макнаба. – Макнаб, электронный гений, слушает. – Допросная «А». Срочно. – Бегу. Ева вернулась и села напротив Розы. – Вы впервые получаете подобное сообщение? – Да. – Подумайте. До нападения не получали ли вы какие-либо послания откровенного, угрожающего характера? – Нет. Клянусь. И почему он это делает теперь? Почему? Прошли месяцы. – Он поглупел, вот почему. – Кайл сжал ее плечо. – Они отследят источник, Роза. – Фотография. Он… он снимал… Все как будто заново происходит.