Довольная, что рассмешила Рорка, Ева наклонилась, чтобы его поцеловать. – Все было классно. После такого вечера даже снег не злит. Рорк притянул ее к себе для еще одного поцелуя. – Езжай осторожно. На дорогах кромешный ужас. – Ты тоже. Увидимся. Она вприпрыжку сбежала вниз, влезла в пальто, намотала на шею шарф, натянула шапочку со снежинкой, запихала в карманы перчатки. Потом, когда вышла на лютый мороз, снова вытащила перчатки и надела. Массивный внедорожник серого цвета, заранее прогретый, ждал у входа. Если уж эта махина не доедет до центра – или куда угодно, – то нужно искать танк, не иначе, подумала Ева. Она выехала по идеально очищенной дорожке из ворот и очутилась на погребенной под снегом улице. Ева не винила дорожные службы (почти), ведь вчера еще мело, когда Мстители задавали жару Локи и его команде. Радовало, что улицы были почти пусты. Она заметила несколько бригад коммунальщиков, парочку спецмашин. Подумав, Ева связалась с Пибоди по ручному коммуникатору. – Можешь добраться до Управления? – Да. Метро должно работать. Господи, как классно на улице! – Давай побыстрее. Если нужен транспорт, я на внедорожнике. – Я уточню, ходят ли поезда, если нет, позвоню тебе. До девяти утра разрешено выезжать только служебному транспорту и спецслужбам. Так что нет ни автобусов, ни такси. Ева отключила связь и направилась в центр, легко проезжая пустые перекрестки с мигающими светофорами. Вероятно, ей скоро бы наскучила подобная пустота, но для одной утренней поездки нормально. На полпути Ева вдруг поняла, что в небе нет ни одного дирижабля, навязчиво рекламирующего распродажи и прочую ерунду. Нет, определенно здо́рово, решила Ева. Добравшись до работы, она увидела, что в гараже стоит всего несколько машин. И в лифте ехала лишь горстка копов, кое у кого на ботинках таял снег. Странно и непривычно. Зайдя в отдел, Ева увидела Бакстера в элегантном костюме. Он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку стула и задрав ноги на стол. Развязанный галстук был намотан на шее. Ева подошла, ткнула коллегу кулаком в плечо. – Не спи в рабочее время. – Господи! Который час? – Бакстер туманным взглядом обвел комнату. – Где все? – Для них будет лучше, если они уже в пути. – Хорошо. – Он потер руками лицо. – Мы с Трухартом закрыли вчера одно дело. Парочка парней решила, что будет весело, если набухаться, накуриться и врубить музыку с такой силой, чтобы люди с двух этажей под их квартирой с ума сошли. Сосед напротив, который тоже неслабо выпил, решил разобраться – и после нескольких безуспешных попыток решить вопрос миром разнес к чертовой матери их проигрыватель бейсбольной битой. К радости многих обитателей дома, но, увы, не всех. Последовала драка, в результате – множество телесных повреждений и один труп. – Снегопад сильно влияет на психику. У многих начинается обострение. – И не говори! К тому времени, как мы закончили, было уже поздно идти домой, да и погода не радовала. Поэтому заночевали прямо здесь. Не намного лучше, чем на улице, – пожаловался он, разминая затекшие плечи и шею. – Напарник в душе. – Так вы там разобрались? – Конечно, все в ажуре. Рапорт у тебя в ящике. – Хорошо. Я привлекаю вас с Трухартом к своему делу. Будете проводить опросы. В сонных глазах Бакстера сверкнул интерес. – Убийство Страццы? Серийный насильник, которым занимается Никки? Ева бросила взгляд на Трухарта, который выходил из раздевалки. Волосы молодого полицейского были еще мокрыми после душа, юное, серьезное лицо покрыто каплями влаги. – Лейтенант привлекает нас к работе, дружище, – сообщил напарнику Бакстер. – Иди сюда и послушай. – Я пришлю вам все материалы по делу, – начала Ева. – В двух словах: подозреваемый предположительно выбирает богатых бездетных супругов, которые живут в отдельных резиденциях. Способен взломать охранную систему и проникнуть внутрь. В первых двух случаях он ждал, пока пара вернется домой. В последнем – на глазах обслуживающего персонала вошел через главный вход и поднялся в спальню. Потом оглушил мужа и связал. Она сообщила детали расследования, рассказала о возможных связях и версиях. – Мы проработали список гостей благотворительного вечера, на котором присутствовали все известные пострадавшие, и вычислили наиболее вероятных будущих жертв. Возможно, преступник посещал и другие мероприятия и торжества, выбирал там жертв. Я дам вам пять пар. Договоритесь о встречах, выясните, обращались ли они в фирму по обслуживанию банкетов или прокатную контору, знакомы или пересекались с пострадавшими. – Сделаем, босс. – Да, лейтенант! – Трухарт поднял руку. – Наше транспортное средство вряд ли справится с сегодняшней ситуацией на дорогах. – Попросите внедорожник. Ева обвела взглядом комнату, и тут вошел Дженкинсон, что-то злобно ворча под нос. Ослепительно-белые снежинки выделялись на огненно-красном галстуке. – Они что, не знали, какая будет погода? – требовательно спросил Дженкинсон своего напарника Рейнеке, который, ухмыляясь, зашел вместе с ним. – Да неужели? – Проблемы, Дженкинсон? – Еще какие! Черт возьми, серьезные проблемы с основной инфраструктурой и управлением города, которому мы служим и который защищаем! Рейнеке шлепнул Дженкинсона по руке. – Пойду, принесу нам кофе, напарник. С этими словами он направился в комнату отдыха, по пути посмотрел на Еву и закатил глаза. – Все синоптики твердили, что идет буран. Готовьтесь, ребята, будет несладко. И что? – вопросил Дженкинсон, похожий на проповедника, поучающего паству. – Мы не готовы! Топая ботинками, запорошенными снегом, он дошел до своего стола и бросил пальто на стул. – Я-то подготовился. Позвонил детям, велел им пойти к крошечному гаражу, за который я каждый месяц плачу бешеные деньги, и убрать снег, чтобы я смог припарковаться. И мои ребята все сделали, я приехал домой, загнал машину в гараж. И как вы думаете, что произошло? Я вам скажу! Он рявкнул, не успела Ева ответить. – Я вышел сегодня утром, еле-еле пробрался по тротуарам, которые никто не удосужился почистить, по кое-как почищенным улицам, подхожу и вижу, что мерзавцы-коммунальщики свалили кучу гребаного снега прямо перед дверью моего гаража! Что за хрень, лейтенант? – Ублюдки. – Вот именно! Кончилось тем, что я остановил патрульную машину, попросил меня подбросить, по дороге захватил Рейнеке. Мои дети теперь ругаются – и я их не виню! – что им снова придется откапывать гребаный гараж! – Попроси внедорожник. Дженкинсон открыл было рот, готовый выдать новую порцию ругательств, но сдержался и склонил голову набок. – Да? – Да. Попроси еще один, пусть стоит наготове, на всякий случай, и сделай это поскорее, пока остальные не спохватились. Мы уезжаем, вы с Рейнеке остаетесь в отделе. Рейнеке вышел с кофе, сунул один стаканчик Дженкинсону. – Даллас, скажи ему, что не стоит клясть и обзывать мэра. – Не стоит клясть и обзывать мэра. Дженкинсон капризно надулся. – Это дело принципа. – Это политика, – поправила Ева. – Мне нужно, чтобы ты стоял у руля, если сегодня я не вернусь с поля. Запомнил? – Она махнула рукой в сторону девиза на двери в комнату отдыха. – Это остается в силе в любую погоду и при паршивой работе коммунальщиков. Дженкинсон вздохнул, отхлебнул кофе. – Хорошо… Держу пари, что машину мэра никто не заблокировал! – Десять баксов против твоих пяти, что сегодня мэр погребен под сердитыми звонками, имейлами, голосовыми сообщениями и эсэмэсками. Лицо Дженкинсона просветлело от этой мысли. – Точно. Так ему и надо! – Если придет Пибоди, пусть не снимает пальто. Мы выдвигаемся в десять. Ева удалилась к себе в кабинет, сделала кофе. Села за стол, отправила список Ольсен и Тредуэю, а также Бакстеру и Трухарту, отметив для каждой команды имена супружеских пар, с которыми нужно было переговорить. Послала Бакстеру и Трухарту копию папки с материалами дела, составила краткую сводку с последними данными по расследованию для Ольсен и Тредуэя. Просмотрела рапорт Бакстера о закрытом деле, увидела, как и ожидала, что все сделано по правилам. Отметила, что Кармайкл и Сантьяго тоже арестовали одного типа примерно в половине седьмого утра – норовил огреть прохожих лопатой для расчистки снега. Да уж, снегопад и вправду вызывает обострение у психов. Ева вышла из кабинета, увидела Пибоди и парочку копов в форме, которые только что поднялись в отдел и теперь слушали, как Дженкинсон повторяет свою гневную речь. – Пибоди, за мной. Пибоди торопливо засеменила за ней.