— Только не шумите. Дети спят… — предупреждаю. — Сейчас тапочки дам, так быстрее согреетесь. Титов молодец… Не думала, что когда-нибудь такое скажу, но всё же это происходит. Мало того, что от бандитов спас, так ещё и пиджак свой пожертвовал, сам в тонкой рубашке на холод выскочил. Покидать клуб пришлось экстренно, через чёрный ход, поэтому верхняя одежда осталась в гардеробе клуба. Титов сообщил, что его люди чуть позже нам её вернут. Тётя Алла ушла пять минут назад к себе, когда я ей сообщила, что скоро буду, а она мне в ответ отчиталась, что дети наигрались и спят. Танюша тоже уснула. В доме тепло, тихо, уютно. Да, небогато, но чисто. Я всеми силами стараюсь поддерживать уют и создавать домашний очаг для своих деток с помощью разных мелочей. То скатерть новую куплю, то букетик цветов небольшой, то картину. Мелочь недорогая, а приятно. Титов с любопытством осматривается. Странно, но я не вижу ни малейшего намека на отвращение в его мимике. Наоборот, чуточку восхищения. — Проходите на кухню. Предлагаю боссу тапки в виде кроликов. Единственные. Которые у нас имеются большого размера. Нам их с Китая прислали. Они там что-то попутали. Вот и пригодились. — Значит, втроём живёте? — Нет. Сестра ещё и Пончик. — Кто такой Пончик? — с прищуром спросил, как будто я имела в виду не животное, а другого мужчину. Единственный мужик сейчас в моем доме — мой кот. Пончик с важным видом появляется в коридоре, подходит к Титову и настороженно обнюхивает его ногу. Потом начинает вертеться возле ботинок… Вот если нагадит ему в ботинки, значит Титов действительно монстр редкостный, а всё, что он сейчас со мной исполняет — не более чем игра. Пончик так обычно поступает с теми, кто кажется ему неприятным. Животные тонко чувствуют хороших и плохих людей. — Милый котейка, — наклоняется, почесав рыжего за ухом. Тот довольно прикрыл глаза и заурачал. Вот те на! Изменщик! Довольная, бесстыжая морда. Ластится к Титову, как валерианке мазаному. Ко мне так даже носом не тыкается. Ну всё, я ревную. Значит, выброс пахучих мин в ботинки отменяется… Пончику Демонович понравился. Хм… очень, очень странно. Входим в кухню. — Присаживайтесь. Подождите пару минут, сейчас переоденусь и аптечку принесу. Положите руки на стол и постарайтесь пока не двигаться, чтобы случайно инфекция не попала. Через пять минут возвращаюсь с аптечкой и в новом домашнем костюме с принтом в виде кошачьих следов на штанах. Титов улыбается. Ну что смешного? Сейчас перекись возьму и посмотрим, как он будет дальше веселиться. — Давайте сюда ваши руки. Только смирно сидите. Если будет жечь, я подую. Смачиваю ватный диск в антисептике и приступаю. — А может поцелуешь? Бросаю хмурый взгляд. — Вы что маленький? Так только детям говорят… Отличная попытка ещё раз меня закадрить. Осторожно вожу диском по ранкам, закусив нижнюю губу. Увлеклась процессом, не заметила, как близко мы сейчас друг к другу находимся… Титов завороженно за мной наблюдает. А моська довольная, как у кота, объевшегося сметаны что ему так много внимания уделили. — У тебя удивительно нежные руки, — внезапно выдаёт он, а я краснею. — Тот наглядный случай, когда говорят, что из того места растут, а не наоборот. Я поперхнулась. Шутник. Почему он такой? Сначала что-то приятное говорит, заставляя разомлеть, а потом… как издевается специально — черно шутит, заставляя пыхнуть яростью. Любитель выводит на эмоции. Ну точно демон, сосущий чувства одиноких женщин! — Ну всё, жить будете, ампутация отменяется! — убираю аптечку в сторону, заканчивая. — Благодаря ручкам заботливым, не помру! Вот спасибо. Наверно нужно и мне его поблагодарить. Всё справедливо. Заслужил. — Знаете, это вам спасибо, — смущённо заправляю прядь волос за ухо. — Спасибо, что вмешались и поступили, как мужчина. Хочу быстро удрать, так как жутко стесняюсь, и так еле-еле из себя эти слова выдавила, как вдруг мужские пальцы ловят меня за запястье, останавливая. Дальше понеслись удивительные откровения… — Надь, ты вот правда, красотка такая, — усмехается он, — еле-еле тебя узнал. Удивила, так удивила. Вот, честно. Запылала ещё сильней, опустив ресницы. — Такая красивая, что сразу от тебя детей захотелось. — Эм… Чуть не упала. Ступор накрыл. Сколько уже можно шутить? Ну и юморист ты Титов, со своим чёрным юмором. — Так моих усыновите! — на эмоциях сразу же выпаливаю. Я тоже шутить умею. — Вы моим сорванцам, между прочим, понравились. А пакостили они любя… С его лица сейчас можно было срисовать классные мемы — надулся! Услышав упоминание о моих сыновьях. Неожиданно раздался рык, прерывая нашу безумную трагикомедию. — Что это такое? Титов смущённо, даже чуточку краснеет. Я понимаю, что это урчит его живот. — Вы есть хотите? — Нет, тебе послышалось. И опять раздаётся бурчание, только уже громче. Начинаю давить в себе смех. Действительно, смешная ситуация. — Не ели ничего, что ли? — Да, не успел, — пожимает плечами. Опять мне чего-то жаль его стало. — Хорошо. Всё, что я могу для вас сделать, в знак благодарности, это обработать ваши раны и накормить вас борщом. Согласны? — Борщ-то хоть со сметаной? — ленно разваливается на мягком уголке, раскинув руки на спинке.