— На всех мундиров, а уж тем более сапог у меня точно не хватит, ваше высокоблагородие, — покачал головой каптенармус. — Ежели по ружьям, то есть в заначке дюжина егерских, ну и с десяток обычных пехотных фузеек тоже припасено. Один тромбон плюс к ним в запасе имеется. Пара десятков пистолей из трофейных, не самых лучших, тоже лежат в заначке. Сабель совсем мало, ну если только полтора десятка я их найду. Коней строевых, помимо тех четырех, на которых вы сюда доехали, у нас еще два десятка. Плюс двадцать три лошадки, которые пригодны только для работы в упряжи, имеются. Я по оружию просил в запас испросить его из главного интендантства, но господин Милорадович говорит, что нам там начальство грубым отказом на эту просьбу ответило. — Ничего, теперь грубить вам не будут, — успокоил тыловика Алексей. — У нас есть в главном штабе тот, кто со всем этим поможет. Ты, Степан, напиши подробно, чего и сколько нам будет нужно с учетом расширения. А уж дальше мое дело будет, как это все выбить для нашей роты в Елисаветграде. — Алексей, у Катарины послезавтра день рождения, семнадцать лет исполняется девице, непременно к нам приходи! — пригласил Егорова Милорадович. — Она тебя будет очень рада на нем видеть! Весь год ведь спрашивала: «Нет ли каких вестей от Алексия?» Всех офицеров пригласили на него и Курта. Придешь? — Приду, приду, вот только немного разберусь со всеми делами. Всю кордонную линию я хочу самолично ощупать и вечером послезавтра непременно у вас буду, — кивнул Алексей. — Сегодня меня не ждите, ночевать у Буга буду с дальним дозором. Трогаем, Федор! — махнул он рукой, и дозорный десяток упылил в сторону реки. — Вот тут, вашвысокоблагородие, и был наш наплавной мост на тот противоположный османский берег, — кивнул Лужин. — По нему Вторая армия с этой стороны на турецкий Очаков зашла. Потом его льдом, конечно же, сбило, и, как местные говорят, опять его потом здесь же строили. Ну а с выходом наших из осады крепости нужда в нем совсем уже отпала, и его совсем весь снесло. Теперь только на лодочке на тот берег можно добраться или, как татары рядом, наплывом со своим конем. Но тут в низовьях на коне будет, пожалуй, им трудно плыть. Уж больно здесь широкое гирло перед самим морем. Это вот если повыше этого места, где Ингул в Буг вливается, там, небось, и можно подготовленному всаднику на наш берег переправиться. Федор вдруг вздрогнул и вскинул штуцер наизготовку, выцеливая кого-то в прибрежных кустах. — А ну, руки в гору! Выходи быстро сюда на берег, а не то я стрелять буду! — крикнул он грозным голосом и повторил приказание короткой фразой на турецком. Десяток егерей разом спрыгнул с коней и защелкал взводимыми на ружьях курками. — Не пуляйте, хлопцы! Свои мы, рыбари из Баловни, — раздался крик из кустов. — А ну выходи, глянем, какие вы там рыбари! Давай, давай, быстрее, пошевеливайтесь! — громко потребовал Лужин. Прибрежные ветки раздвинулись, и из небольшого челна на берег выбрались два рыбака. Один из них был совсем молоденький, лет четырнадцати, белобрысый парнишка, а второй — уже пожилой и седоусый, средних лет дядька. — Соловей, а ну глянь, что там еще у них возле берега! — потребовал Федор, разглядывая задержанных. Алексей в процесс проверки местных не вмешивался, наблюдая за действиями своих дозорных со стороны. Половина из них контролировала сейчас рыбаков и берег, а остальные рассыпались и «держали» дальние подступы. Егеря работали спокойно и уверенно. Было заметно, что для них это все уже привычное дело. — Челн, Федор Ефграфович, в кустах. В нем только сети, и в корзине еще немного рыбы, — доложился Ваня. — Угу, рыбаки, значит, — прищурился Лужин. — А зовут-то вас как? — То Андрий, мой молодший сынку, а я сам Мыкола. Терещено мы, с Баловни, — пояснял седоусый рыбак. — Ну раз вы с Баловни, то скажи-ка ты мне, Мыкола, кто у вас в селе староста? — с прищуром спросил его Цыган. — Тю! Так Опанас Гончар, усе ж про то знают! — пожал тот плечами. — Это тот, у которого нога хромая и он эдак, немного кособочась ходит? — с улыбкой доброжелательно переспросил его унтер. — Да ни-и, у Опанаса Платоновича ноги справные, — покачал тот головой. — Господин атаман чегой-то, небось, путает? Нет у нас в селе кособоких. — Вроде не врет, — пожал плечами Лужин и перевел курок своего штуцера на предохранительный взвод. — А чего же вы, уважаемые, такие сторожкие и в кустах от кого прячетесь? — подключился к разговору Алексей. — Так небезпечно, пан, останним часом на речке, — вздохнул Мыкола. — Османы господарюють на воде. Вже скильки рыбарей убилы чи поранилы. Черный корабель этот дуже страшний. — И вам, значит, здесь достается? — посочувствовал им Алексей. — Так, — кивнул рыбак. — Пушками бье. Ваши в ответ тоже бьють, а от него всё видскакивае. Хоть доставай те орудия, якие с моста втопили, да пали в него в ответ! — Что доставать? Какие такие орудия? — не понял седоусого Алексей. — Ну, коли тут мост був, упали же вони трохи при волнении на воде, так и лежат, мабуть, на дни, а коней-то, мабуть, уже давно всих сомы зъили. — Интересно, интересно, — Алексей задумался и подошел ближе к воде. — Мыкола, а ты точное место помнишь, где тут мост был и в каком месте хотя бы одно из орудий упало? — Так я одно тилько и бачив, — пожал тот плечами. — Его еще шисть лошадей за собой везло. Я сам с тих плавнив, с островка повиртався з богатым уловом. Ветер тогда подув, и требэ було скорейше на берег выйти, бо на реке в якую погоду волна всегда бывает дуже велика. И мост тоже сильно шатало. Ось на моих очах кони як понесли и вылетели вместе с гарматою в воду. Це буде саженей двадцать вид берега. Но як щё потребно, то я з реки это место точно покажу. С берега це, конечно, труднее буде, тому як я с лодки все бачив. Алексей залез во внутренний карман и вытащил серебряную полтину. — Держи, Мыкола. Если поможешь нам с пушкой, еще целый рубль получишь! Мы тебя очень скоро найдем. Дозор отправился дальше, а рыбаки начали выгружать из лодки сети и улов. — Ляксей Петрович, а вы что, никак ту пушку достать задумали? — полюбопытствовал Лужин. — Как же ее достать, когда там глубина несколько саженей? Даже донырнуть-то до нее — и то будет непросто, а уж достать, так и вообще невозможно! — Запомни, Федор, для человека нет ничего невозможного, если он к этому с умом и со старанием подойдет, — ответил Алексей. — Главное, знать, как это все ему правильно применить. А пушка бы нам здесь точно не помешала, согласись? У нас и так, вон, рота из егерей, пионеров, а теперь еще и из кавалеристов. Будут скоро в ней и канониры-артиллеристы. А чего нет-то? В Ришской крепости и на выходе в Сербию мы вон как из пушек палили. Опыт, чай, в этом деле у нас уже хороший есть. Орудий вот только пока что самих нет. Да и не положены они егерям. Заночевали на самой крайней точке за Игнулом. В котелке варилась уха из той рыбы, что была куплена у встреченных здесь рыбаков. Егеря подтаскивали к костру дрова и готовили ночевку. А Лешка в это время сидел на попоне и глядел в огонь. Вот он и опять среди своих в армии. Служба продолжается. Все в итоге вернулось на круги своя. Утром от реки подул ветерок, разгоняя на берегу туман. — Вашвысокоблагородие, мы вас не хотели беспокоить, но только плеск какой-то слышался вот только совсем недавно, — докладывал проснувшемуся командиру Лужин. — У моего Вани Соловья, вы же сами знаете, очень отменный слух. Лучше бы поберечься нам, а то, кто его знает, может, опять этот черный призрак по реке ходит. Сами же слышали про его уловку, подходит он в тумане к нашему берегу и палит из своей пушки картечью. А мы ведь ночью хорошо тут костром своим светили. Может, отойти нам от берега немного в степь? Алексей внимательно посмотрел в сторону Буга. Густые рваные хлопья тумана выкатывали от реки и потом рассеивались ветерком на берегу. — Любимое дело, говоришь, у этого черного призрака — из тумана выходить и бить по нашему берегу? Давно ли, Ваня, плеск на реке слышал? — Да нет, вот только перед тем, как вам встать? — пожал Цыган плечами. — Еще даже котелок с водою не успел закипеть, а его вот как раз тогда на костер-то и поставили. — Готовь егерей, Евграфович, — приказал Егоров. — Нас тут ровно дюжина. Двое коней пусть подальше в балку отведут. В костер, чуть погодя, забрасывайте все дрова, сколько только у вас там есть. В первой пятерке ты будешь за старшего, а вторую я на себя беру. Отходим от нашей стоянки шагов на пятьдесят в стороны и ждем. Если показалось твоему Соловью, так ничего страшного, посмеемся и уедем потом в роту, как только здесь все рассеется. Ну а если не показалось, тем лучше. Бьем два залпа и откатываемся быстро в степь. Все понятно?! Два залпа, и не более, Лужин, смотри у меня! Потому как османы перезарядиться успеют и опять картечью по берегу дадут, а у нас тут никакого надежного укрытия нет. Против них пока что оружия в роте надежного нет, с пушками даже наши штуцера не справятся, и я не намерен разменивать жизнь одного нашего рядового даже на две дюжины турецких. — Понял, господин премьер-майор! — вытянулся по стойке смирно фурьер. — Разрешите выполнять? — Давай, — кивнул Алексей и открыл крышку замка. — Порох, он такая зараза, от речной влажности запросто может отсыреть! — и высыпал весь его на траву. — Меняйте затравку, братцы, чтобы не подвел он вас в первую же секунду. В стволе-то ему сырость не так уже будет страшна! Около получаса, наверное, сидели егеря возле берега. Костер, горевший только что ярким пламенем, начал уже прогорать. Его пламя опало и теперь светило неярко. Туман над рекой начал заметно расходиться. Еще немного, и вся она откроется глазу. «Похоже, почудилось все же Соловью, — подумал Алексей. — А может, и рыбаки так шумно веслами хлопали. Хотя на них это совсем не похоже». — Есть звук! — Ваня дернул за руку командира и указал ладонью в сторону реки. Из туманной серости в сторону берега выплывал большой темный силуэт, словно и правда корабль-призрак выходил из речной пучины. — Готовься! Бить поверх бортов! — напомнил своей пятерке Алексей. Турки подходили к берегу тихо, словно крадучись. Ряды весел неслышно и синхронно опускались в воду. Вот шагах в тридцати от берега «призрак» замер, и раздался резкий крик на турецком: — Koy! (Бей!) «Ба-ам!» — громко ударило носовое орудие. «Бам! Бам!» — громыхнули пушки помельче, и в берег, выбивая его свинцовыми шариками, ударила картечь. «Баба-ах!» — раскатился залп ружей от бортов. «Все, вот они и пустые! У нас есть пара минут времени!» — мелькнуло в голове у Алексея, и он пронзительно свистнул. С берега ударили разом девять стволов, Лешка тоже взял на две ладони выше борта у его носовой части и плавно выжал спусковой крючок. «Бам!» — раскатисто хлопнул выстрел. В плечо ударило отдачей, а в нос шибануло таким привычным запахом от сгоревшего пороха. «Быстрее, быстрее перезарядиться!» — тукала мысль. Вот она «быстрая пуля» на месте, в стволе, и он, догнав в зарядке остальных, выпустил ее в такую близкую цель. На реке слышались крики, стоны и ругань. Резкий свист заставил всех вскочить с места, и теперь егеря неслись от места засады в стороны. «Сто один, сто два, сто три…» — считал Егоров про себя. «Бам! Бам! Бам!» — раздались хлопки пушечных выстрелов. Картечь ломала кустарник и перемешивала землю в том месте, где только недавно были стрелки. Вскоре к ним присоединились и перезарядившие свои ружья турецкие стрелки. В ответ им не раздалось больше ни единого выстрела. — Врезали «призраку»! Вот командир, вот удумал! — веселились егеря, седлая коней в ближайшей балке. — А как там визжали на кончебасе, вы слыхали, братцы?! Видать, не одного, а даже нескольких наши свинцовые гостинцы там нашли! — Вашвысокоблагородие, а чего вы хмурый такой? — полюбопытствовал Лужин. — Вроде же врезали мы там турке удачно? — Врезать-то, может, немного и врезали, только вот это мы с поля боя ушли, а им его оставили. Ладно хоть потерь у нас нет. На своей земле ведь как зайцы бегаем, — с досадой сплюнул майор. — Ну что же поделать? — пожал плечами Цыган. — Коли у них оружие нашего посильнее. Вот ежели пушечку, как вы говорите, мы достанем, то потом это они уже от нас бегать будут. Глава 7. Именины — Это вам, Катарина, подарок из России, — Алексей подал имениннице тугой сверток. — А что там? — девушка с любопытством ощупала цветастую шерстяную ткань. — А вы разверните и все сами увидите, — Лешка с улыбкой смотрел на ее розовое личико. Сербка развернула сверток, и стоявшие рядом Милица с тетей Антонией в восхищении заахали: — Какая красота! В руках у девушки была большая яркая шаль с ярким орнаментом и в прекрасной отделке. — Ваш ведь шарф меня хорошо грел там, в далеких снегах России. Вот пусть и моя шаль вас здесь зимой согревает.