— Ну что? Внизу нас ждут. Пробиваем еще одну стену? — Это точно не Сатоши сказал? Упомянутый пихнул Сакуру локтем и бросил на него неодобрительный взгляд, попутно выдирая из синтокожи на лице фрагменты брони убитого им «самурая». На том и порешили: Хотару с помощью Ягью проделала еще одну дыру уже в следующую квартиру, а Сатоши тем временем заминировал проход, через который они прошли сюда. Не то, что это действительно кого-то остановит, но замедлит точно, особенно если первым полезет не «одзэки». Затем, схватив дробовик с одного трупа, он бросился следом за остальными. Внутри… Внутри они были не одни. Там были два пацана, совсем мальчишки. Один из них сидел за компьютером и что-то усердно строчил, когда как второй снимал происходящее через глазок. Они синхронно обернулись к неожиданным гостям, и, взглянув на них исподлобья, Хотару рявкнула: — Вон, живо! — В смысле? — возмутился пацан за компьютером. — Мы тут живем! Отпихнув Сакуру в сторону, вперед к Хотару пролез Сатоши: в крови и с автоматом наперевес, он выглядел достаточно впечатляюще. Парень у двери обернулся и направил камеру на них, и затем, помедлив, поднял вторую руку, сдаваясь. Та у него дрожала так сильно, что, казалось, сейчас отвалится. — Брось телефон, или я снесу его вместе с твоей башкой! — рыкнул Сатоши и щелкнул механизмом взвода. Медленно пацан начал опускаться, кладя телефон на ковер. Сатоши нетерпеливо указал на него дробовиком: — Ну давай, давай! На выход! — В смысле? — заскулил он. — Там же стреляют! Меня расстреляют! — Или я тебя расстреляю! Там у тебя шанс выжить побольше! Аргумент сработал, и пацан, бросив телефон, рванул на выход, к лестнице. Кажется, в него даже никто не целился — ну и хорошо. Сакура, конечно, переживал сейчас за собственную шкуру куда больше, чем за каких-то двух дурачков, что не спрятались во время начала штурма, но брать на себя ответственность за чужую смерть, пусть и косвенную, ему не хотелось. … если мелкого не убьют внизу. Второй же, тот, что сидел за компьютером, продолжал пялиться на них, подняв руки вверх. Бросившись к окну, Сакура попутно отпихнул его в сторону, и выглянул: к счастью, его, кажется, не заметили. Несколько «красных самураев» стояли у окон, готовясь разобраться с каждым, кто высунется больше, чем на пару миллиметров; с противоположной стороны здания, откуда они и сбежали, продолжал стоять «одзэки» с пулеметом, подключенный к огромной ленте патронов. Ой-ой. Ну, этот еще нескоро начнет стрелять, а вот что насчет того, что сейчас был где-то в здании… Мальчишка наконец понял, что тут творится что-то неладное, и бросился следом, попутно прихватив с собой телефон приятеля. Позади раздались шаги, и в дыру в стене вошел Ягью, державший Юасу на плече… И вдруг… Швырнул его на пол, бросившись рядом. И закрыл голову руками. По спине пополз холодок, и Сакура медленно обернулся. Все вокруг, казалось, начало двигаться как в замедленной съемке. Сердце пропустило удар. Потому что раздался самый страшный звук, который Сакура когда-либо слышал не то, что сегодня, но и за всю свою жизнь. Как раскручивается штурмовой пулемет. Резко он дернулся назад, убираясь из окна. Надо было уйти отсюда! Спрятаться, лечь на пол, срочно! Потому что такому пулемету было абсолютно плевать на эти жалкие стены, он прошивал их насквозь!.. Затем, началась стрельба. Оглушительная. Стены крошились, словно картон; взлетали в воздух бумаги, куски мебели, все, что попадало под обстрел. Треснула и начала опадать штукатурка. И, в этом аду, Сакура ринулся вперед, вниз. Все, чтобы не оказаться на пути разрушительного огня. Он поступил глупо, опрометчиво, забравшись сюда. Надо было оставаться в комнате, ближе к полу, тогда у него еще был бы шанс!.. Сакура сиганул вниз… И в ту же секунду он ощутил резкую боль в боку. Она была настолько острой, что заставила его мгновенно позабыть обо всем кроме нее, всепоглощающей и адской, что в этот момент охватила его разум. Потому как пуля размером с его палец прошила его насквозь, забрызгивая стену позади кровавыми ошметками. Перевернувшись в воздухе, отброшенный резким ударом, Сакура ударился спиной о пол и ощутил, что не мог вдохнуть — ничего не мог, слишком поглощенный болью. Он продолжил немо хлопать ртом, хватая воздух, как выброшенная на берег рыба, пока бился в конвульсиях в луже собственной крови. Кажется, он видел чужие лица, но не мог разобрать их — все плыло, потому что лишь боль была в его сознании, занимая все мысли. И так, пока милосердная темнота не поглотила его окончательно. Огромная гильза упала на землю. Сладкая парочка в квартире, кажется, оглохла — настолько сильной была ударная волна. Стекла в доме разбились, а из ушей у бедолаг уже лилась кровь. Ну, так Сузуки заметил в тот момент, когда начал перезаряжаться. Он-то дураком не был, а потому притащил с собой наушники. Не в первый раз же «шумел», в конце концов. Осталось еще два снаряда. Щелчок. Второй пошел. Приложив ружье к плечу, он прицелился вновь — но куда дольше, чем в предыдущий раз. Через прицел он увидел, как несколько «красных самураев» бежали по коридору, прикрываясь телами убитых товарищей. Они махнули рукой тем, кто находился в другой комнате, и ринулись вперед, как стайка маленьких красных муравьев, приближаясь к своей цели… Сузуки ждал… и, наконец, дождался нужного момента. И, как только «самураи» выстроились в линию, всего на мгновение, он нажал на спусковой крючок вновь. Ему было достаточно. Стекол в доме уже не осталось. Но у презжавших мимо автомобилей, и тех, что стояли во дворе — еще как. И в этот раз настал их черед, сопровождаемый симфонией гула и орущих сигнализаций. Слышни были сирены, кто-то звал полицию. Сузуки это не интересовало. Он смотрел через прицел вперед, на то, как снаряд превратил маленьких красных муравьев в кашу такого же яркого алого цвета, вычертил кусок пола и отрикошетил в сторону. Хорошо, улыбнулся Сузуки. Остался еще один снаряд. А потом можно было сваливать. Когда это произошло, у Хотару широко распахнулись глаза. Невольно; но она ощутила удушающую панику в груди. Мотизуки дала ей один приказ, один сраный приказ, и она не смогла его выполнить — и Сакуру ранило, если не убило. О боже, как же она надеялась на то, что он все еще был жив. Положив руку на плечо Акеми, она слегка толкнула ее вперед, к нему — пусть сделает хоть что-то, пусть заставит его прожить столько, чтобы «Йошивара» успела забрать их отсюда. Чтобы Сакура выжил — а вместе с ним и она. И затем сама же бросилась вперед, срочно ища, чем бы можно было их прикрыть — что угодно, какой-нибудь стол, лишь бы эти двое не стояли на линии огня. «Одзэки» было нужно время, чтобы перезарядиться, и, пока он делал это, вперед наверняка должна была выйти мелочь. Вдвоем с Акеми они оттащили Сакуру подальше, ближе к выходу из квартиры, и Хотару в ужасе смотрела на то, как за ними остается явный кровавый след. Все это время Сатоши с Ягью перебирались за ними, держа оружие наготове — потому что за «одзэки», словно псы на охоте, следовали и «красные самураи». Спрятавшись в ванной, Хотару с отчаянием взглянула на Сакуру, над которым колдовала Акеми. Ошметки окровавленной одежды лежали в стороне, он был оголен по пояс, и она отчетливо видела края раны — на левой стороне торса, рваные, само же ранение выглядело страшно. Ребра с той стороны ему точно все переломало. С таким долго не живут, а если он и выживет, то шрам останется впечатляющий. Сам Сакура походил на труп: побелевший до состояния бумаги, с посиневшими губами и темными кругами под глазами. Хотару много видела смертей, и, честно говоря, для него ее прогноз утешительным не был. — Ну давай же… — пробормотала она, закусывая губу. — Не сдохни только. Все было бы в тысячу раз проще, не скажи ей Мотизуки эти слова. Но теперь все, что ей оставалось — только молиться, чтобы он не скончался раньше времени. И потому, когда Акеми облегченно утерла лоб рукой, а Сакура сипло глубоко вдохнул, она невольно заулыбалась. Ну слава богу. Слава богу. Акеми вцепилась ему в плечи тонкими пальцами и забормотала: — Держись! Потом отключишься! Нам еще свалить надо! Такой — в полуобморочном состоянии — он был максимально бесполезен, а потому Хотару пронаблюдала за тем, как Акеми вколола ему один из стимуляторов. Да, конечно, это мало чем поможет; но он хотя бы сможет ходить, и им не придется тащить его на себе. И, когда на нее уставились два мутных глаза, Хотару наклонилась к нему и похлопала по плечу, после чего низким твердым голосом произнесла: — Не вставай. Судя по тому, насколько неясный у него был взгляд, Сакура об этом даже не думал. Смотря на это с крайне невыразительным выражением, Ягью вдруг потемнел лицом и обвел их, тех, кто еще мог действовать, серьезным взглядом. Он перетащил Юасу ближе к ним и, кивнув, рыкнул: — Я прикрою. И скрылся в дверном проеме. Еще один, вдруг разозлилась Хотару. Еще один придурок, решивший пожертвовать собой. Вместе с Сатоши они покосились на Юасу — бледного от потери крови, все еще в отключке, и Хотару потянулась к телефону, ненавязчиво интересуясь у своей столь любимой корпорации, где они сейчас были. Потому как чем быстрее они сюда доберутся, тем быстрее вытащат своего драгоценного Сакуру — и, в том числе, и их. А если Сакура продержится, то Хотару лишится своей главной проблемы. — Мы уже на подлете, — раздался монотонный голос Мотизуки. — Я вижу по био-монитору, что Инами практически мертв. Держитесь. Он должен прожить еще пятнадцать секунд. Хотару обернулась к окну и цокнула. — Мы в боковой квартире. — Принято. В коридоре раздались выстрелы, рикошет пуль о металл — судя по всему, Ягью мельтешил перед «одзэки», чтобы отвлечь его от их группы. Хорошо. Плохо, конечно, что он рисковал собой и, скорее всего, жертвовал — но так Сакура хотя бы не умрет. И все они, конечно. Хотару лишь поджала губы, отворачиваясь от двери в коридор, и увидела, как тоскливо туда смотрит Акеми. Было бы хорошо выбраться отсюда всем вместе. Было бы действительно хорошо.