СЛАЙД 8: Не фотография, а раскрашенный рельеф дна тихоокеанского бассейна к юго-западу от Гавайев. Глубина передана контурами, а цвет передает какие-то другие параметры. В глубинах горят злобные красные точки, их нет только в одной, куда менее глубокой зоне. – Гравислабые нейтринные спектроскопы на борту спутника наблюдения SPAN-2 позволяют довольно точно локализовать колонии СИНЕГО АИДА. По очевидным причинам Глубоководные не слишком активно используют электричество в домашних и, вероятно, промышленных целях: синьор Вольта и мсье Ампер тебе не друзья, если живешь в соленой воде на глубине пяти километров. Насколько мы можем судить, СИНИЙ АИД умеет контролировать недостижимые конденсированные состояния вещества, изменяя постоянную тонкой структуры и туннелируя фотины – суперсимметричные аналоги фотонов, обладающие массой, – между узлами, когда им нужна энергия. Один из побочных эффектов такого метода – выбросы нейтрино в очень характерном спектре, отличном от того, который дают солнце или наши ядерные реакторы. Это результаты сканирования плотности в зоне вокруг К-129 и на Гавайях. Как видишь, вон то пустое пространство на небольшой глубине, где затонула К-129, довольно сильно выделяется. Там есть активный источник энергии, и, насколько мы можем судить, он не подключен к остальной сети СИНЕГО АИДА. Это место, кстати, засекречено и известно как Точка Один. СЛАЙД 9: Скальная стена, видимо внутри шахты, освещена прожекторами. Рядом рабочие в касках и комбинезонах небольшими инструментами обрабатывают нечто – кажется, окаменелость. – Как видишь, это не СИНИЙ АИД, а какой-то другой палеософонт. Эта фотография была сделана в 1985 году в Лонганнетской глубинной шахте в округе Файф, буквально у нас на пороге. Эту шахту (как и все остальные глубинные рудники в Британии) недавно закрыли по экономическим причинам. Тем не менее ты не ошибешься, если предположишь, что немаловажным фактором было и обнаружение подобных кошмаров. Это труп ГЛУБЬ СЕМЬ, который, видимо, после смерти подвергся процессу витрификации или, быть может, гибернации, из которой так и не смог проснуться примерно семь миллионов лет назад. Мы полагаем, что именно ГЛУБЬ СЕМЬ в ответе за создание машин ДЖЕННИФЕР МОРГ и нейтринную аномалию с предыдущего слайда. Мы очень мало знаем о ГЛУБЬ СЕМЬ, кроме того, что они, судя по всему, полиморфы, обитают в районе верхней коры в полярных регионах, а СИНИЙ АИД их до смерти боится. СЛАЙД 10: Увеличенное изображение цилиндрической конструкции со слайда 7. Стены машины покрывают сложные узоры – то ли надпись, то ли контурная диаграмма, – жуткие в своей нелинейности. На краю картины видно коническое навершие, теперь можно разобрать детали: коническое острие, по которому спиралью идет режущая кромка. – Это наша лучшая фотография Точки Один ДЖЕННИФЕР МОРГ. И сегодня она представляет явную угрозу: при ее осмотре затонула подлодка К-129, а также несколько подводных аппаратов на дистанционном управлении, посланных разведуправлением ВМФ США. Она же являлась вторичной целью операции АЗОРЫ/ДЖЕННИФЕР, прежде чем ей устроили Уотергейт. Цель труднодоступная, поскольку она, видимо, окружена неким защитным полем, вероятно акустическим: вся техника перестает работать, когда оказывается в радиусе 206 метров от объекта. (В верхней части фотографии ты можешь разглядеть обломки предыдущего аппарата-разведчика.) Текущая версия: это либо артефакт ГЛУБИ СЕМЬ, либо система СИНЕГО АИДА, предназначенная для защиты от вторжения ГЛУБИ СЕМЬ. Мы полагаем, что коммунисты пытались выйти на контакт с ГЛУБЬЮ СЕМЬ при помощи системы «Могильная пыль» на борту К-129 – и потерпели в этом сокрушительное поражение. СЛАЙД 11: Такого же качества фотография другой машины, но уже менее поврежденной. Снимок сделан куда с более близкого расстояния; хотя в борту видна пробоина, корпус цел. – Это схожий артефакт, который находится в северной части желоба Пуэрто-Рико, на глубине приблизительно четырех километров, на известняковом плато. Точка Два ДЖЕННИФЕР МОРГ выглядит поврежденной, но вокруг нее действует такое же защитное поле. Первичный осмотр при помощи ТНПА показал… СЛАЙД 12: Очень тусклое, зернистое изображение зазубренного пролома в корпусе машины. Внутри просматривается прямоугольная конструкция. Ее окружают странные выгнутые предметы, некоторые из которых похожи на внутренние органы. – Эта конструкция содержит витрифицированные или иначе сохраненные останки ГЛУБИ СЕМЬ – или даже состоит из них. Ты наверняка заметил, что она похожа на главную рубку: мы полагаем, что это бурильная машина для работы в глубокой коре или верхних слоях мантии, то есть, вероятно, для ГЛУБИ СЕМЬ это что-то вроде танка или скафандра. Мы не до конца уверены в том, что она здесь делает, но чрезвычайно заинтригованы интересом, который проявил к ней Эллис Биллингтон. Он купил «Эксплорер», серьезным образом его переоборудовал и сделал центром управления, из которого руководил дистанционно управляемыми аппаратами, направленными на разведку. Наши данные по деятельности Биллингтона чрезвычайно неполны, но мы полагаем, что он собирается поднять на поверхность и, вероятно, активировать артефакт ГЛУБИ СЕМЬ. Его специальные знания по работе с системой «Могильная пыль» позволяют предположить, что он может попробовать получить информацию от мертвого представителя ГЛУБИ СЕМЬ на борту, а характер его действий указывает на то, что Биллингтон считает, что ему известно, что именно артефакт делает в этом месте. Я сейчас не собираюсь читать длинную лекцию о том, как и почему крайне опасно беспокоить хтонических существ – прошу прощения, ГЛУБЬ СЕМЬ – или ввязываться в геополитические разборки между ГЛУБЬЮ СЕМЬ и СИНИМ АИДОМ. Достаточно сказать, что сохранение коллективного нейтралитета нашего вида – важнейший приоритет для нашей службы, и из этого постулата тебе следует исходить в будущем. В целом твое задание заключается в том, чтобы подобраться к Биллингтону и выяснить, что он собирается делать с Точкой Два ДЖЕННИФЕР МОРГ. Затем ты должен доложить об этом нам, чтобы мы смогли решить, какие действия следует предпринять, чтобы он не взбесил СИНЕГО АИДА или ГЛУБЬ СЕМЬ. Если он разбудит спящий древний кошмар, мне придется рапортовать об этом личному секретарю и Объединенному наблюдательно-разведывательному комитету, чтобы они смогли изложить суть дела ЧАС ЗЕЛЕНЫЙ КОШМАР комитету КОБРА, который возглавляет премьер-министр, и я склонен полагать, что это им чрезвычайно не понравится. Британия полагается на тебя, Боб, так что попытайся не устроить бардак, как обычно. Фигура Энглтона тает, сменяется более нормальным сном с примесью смутных ощущений беспокойного метания по огромной кровати в отеле. В конце концов я просыпаюсь и обнаруживаю, что фильм, который показывали во время полета, уже закончился и мы летим где-то в неведомой выси. Аэробус буравит чистое небо над Атлантикой, мчится над затонувшими галеонами Испанского Мэйна. Я потягиваюсь, пытаюсь размять затекшую шею и зеваю. А потом вывожу из режима сна свой ноутбук. Тут же начинает мигать иконка Скайпа – вы, мол, получили голосовое сообщение. Голосовое сообщение? Ах, черт, да – в этом дивном новом мире даже на высоте сорока тысяч футов от Интернета нет спасенья. Я снова зеваю и подключаю наушники, пытаясь стряхнуть ощущение далекого сна Рамоны. Смотрю на экран. Это Мо, и она тоже онлайн, поэтому я просто звоню ей. – Боб? Ее голос слегка потрескивает: сигнал идет на самолет по спутнику, так что время ожидания буквально заоблачное. – Мо, я в самолете. Ты в Городе? – Я в Городе, Боб. Завтра уезжаю. Слушай, ты вчера задал мне вопрос. Я немного поворошила записи, и эта история с фатумной запутанностью выглядит паршиво. Они это с тобой уже сделали? Если нет, беги со всех ног. Вы начнете видеть общие сны, в довесок идет телепатия, но еще и утечка реальности – это куда хуже. Ты начнешь приобретать некоторые черты того, с кем вы запутаны, и наоборот. Если партнера убьют, ты, скорее всего, тоже упадешь замертво; если это состояние продлится больше пары недель, обменом мыслями дело не ограничится: ты можешь с ним слиться навсегда. Хорошая новость: запутанность можно разрушить одним довольно простым ритуалом. Плохая новость: для этого нужно соучастие обеих сторон. Если у тебя есть хоть какой-то другой выход… – Поздно. Они все сделали вчера… – Черт. Милый, когда же до тебя дойдет, что, если они тебя просят об особом одолжении, нужно бежать со всех… – Мо. – Боб? – Я знаю… – У меня перехватывает дыхание, и на миг я замолкаю. – Я тебя люблю. – Да, – ее голос еле слышен. – Я тоже тебя люблю… Слышать это слишком больно. – Она спит. – Она. – Демоница. – Я оглядываюсь по сторонам. В креслах передо мной никого нет, а сам я сижу прямо перед разделительной перегородкой между бизнес-классом и загоном для скота. – Рамона. Агент Черной комнаты. Я не… Это слишком. Я пытаюсь придумать другой подход к теме. – Она что-то тебе сделала? – говорит Мо таким холодным голосом, что того и гляди отморозит мне ухо. – Нет, – отвечаю я и мысленно заканчиваю: «Пока нет». – Не подходи к ней, Мо. Это не ее вина. Она тут настолько же жертва, насколько и… – Это чушь, милый. Передай ей от меня, что если она хотя бы подумает тебе навредить, я ей все кости переломаю… – Мо! Прекрати! – говорю я и добавляю тише: – Даже не думай об этом. Ты не хочешь в это впутываться. Не надо. Подожди, пока все закончится, а потом мы вместе улетим в отпуск – подальше от всего этого. Молчание. Я внутренне напрягаюсь, отчаянно надеясь на лучшее. И наконец: – Это твое решение, и я не могу тебя остановить. Но я тебя предупреждаю: не позволяй этим гадам тобой вертеть. Ты же знаешь, как они используют людей, как обошлись со мной. Не дай им и с тобой так поступить. – Вздох. – Так почему они отправили именно тебя? Я сглатываю. – Энглтон говорит, что я должен проникнуть внутрь, думаю, он хочет получить неблокируемый канал связи с полевым контролем. Ты его спрашивала, что это за… – Еще нет. Держись, милый. Я здесь заканчиваю, завтра возвращаюсь в Лондон – и вытрясу все из Энглтона еще до заката. Куда он тебя отправляет? Кто в поддержке? – Лечу в аэропорт Принцессы Юлианы на Сен-Мартене, останавливаюсь в отеле «Скай-Тауэр» в Махо-Бэй. Он поставил в поддержку Бориса, Пинки и Брейна… – И тут я вдруг понимаю, к чему были эти вопросы. Ну я и тормоз. – Послушай, только не пытайся… – Я вылечу ближайшим рейсом, мне нужно только добраться домой, чтобы вытрясти копилочку. Скорее Ад замерзнет, чем я доверю твою шкуру этим… – Не надо! Ужасные видения уже встают из глубин моей покореженной психики. Мо вообще понимает, что значит то, что мы запутались с Рамоной? Страшно представить, что будет, если она это поймет и окажется с Рамоной на одном континенте. Мо – человек тактический. Она страстная, взрывная, способная находить нетривиальные решения, но если показать ей стену, она с большой вероятностью просто проломит ее насквозь. Именно так она и оказалась в Прачечной: сбежала от Черной комнаты, только чтобы попасть в руки нашей конторе. Я ее очень люблю, но от мысли о том, что она явится в мой номер в отеле, а я буду стараться не касаться ее, пока нахожусь в этой дикой связи с Рамоной, пугает меня до чертиков. Это вам не какая-нибудь пошлая супружеская измена, да? Я ведь не сплю с Рамоной, да и на Мо не женат. Но достанется мне все равно по полной – и это еще если не учитывать мелкие отягчающие обстоятельства, вроде того что Рамона – телесное воплощение демонической сущности из другого пространственно-временного континуума, а Мо – могущественная чародейка. – Тебя не слышно. Держись! Увидимся послезавтра! Жужжание, а потом звонок прерывается. Некоторое время я тупо смотрю в экран. Затем сглатываю и нажимаю кнопку вызова стюардессы. – Мне нужно выпить. Водка и апельсиновый сок со льдом. – А потом почему-то добавляю: – Встряхнуть. Встряска мне пригодится. Львиную долю оставшегося времени полета я целенаправленно пытаюсь напиться. Я знаю, что не стоит так поступать, если летишь в герметичной кабине: обезвоживание, похмелье будет хуже, но мне плевать. Где-то рядом с Исландией просыпается Рамона, рычит на меня за то, что я загрязняю ей кору головного мозга своими коктейлями, но то ли я сумел забаррикадироваться от нее, то ли она решает дать мне выходной на плохое поведение. По пьяни я играю на планшете в «Quake», потом мне становится скучно, и я засыпаю, читая меморандум, описывающий мои обязанности по амортизации и списанию оборудования согласно правилам экономного расходования бюджетных средств на проведение полевых операций. Не хотелось бы оказаться на допросе у Ревизоров из-за неправильно заполненного бланка PT-411/E, но эта тягомотина наверняка окутана полем отупения, так что стоит мне посмотреть в текст, как веки закрываются, словно переборки. Я просыпаюсь за полчаса до посадки. Голова раскалывается, на языке явно умерла какая-то особо нечистоплотная мышь. Сверкающая дуга Махо-Бич ограждена стеной отелей: море невероятно синее, как ошибочка в химической лаборатории. Спускаясь по трапу на бетонное полотно рядом с терминалом, я точно выхожу в раскаленную печь. Половина пассажиров – пенсионеры, остальные – фанатики-серфингисты и полоумные аквалангисты, будто собравшиеся на кастинг в следующую серию «Спасателей Малибу». Штурмовой взвод похмельных чертиков носится вокруг на крошечных реактивных ранцах и отчаянно рубится в поло у меня на черепе резиновыми клюшками. Здесь два часа дня, около шести утра в Дармштадте, и я летел около двенадцати часов: деловой костюм, в котором я хожу с заседания в отеле «Рамада», кажется каким-то задубевшим, словно превратился в экзоскелет. Чувствую я себя, прямо скажем, дерьмово – так что я испытываю огромное облегчение, когда вижу на выходе жилистого старика с картонкой «ГОВАРД – СТОЛИЧНАЯ ПРАЧЕЧНАЯ». Я иду к нему: – Здравствуйте. Я Боб. А вы?.. Он разглядывает меня с головы до ног с таким видом, будто только что отодрал меня от своей подошвы. Я тоже к нему присматриваюсь. Ему около пятидесяти, он очень типичный англичанин – в позднеимперском, пропитанном джином стиле: легкий костюм, армейский галстук и блестящие от воска усы создают впечатление, что он только что вышел из фильма от «Merchant-Ivory». – Мистер Говард, предъявите удостоверение. – Ой. Некоторое время я роюсь в карманах, наконец нахожу его и показываю. У него дергается щека. – Хорошо. Я Гриффин. Следуйте за мной. – Он поворачивается и идет к выходу. – Вы опоздали. Опоздал? Но я же только что прилетел! Я трусцой бегу за ним, пытаясь не врезаться в какую-нибудь стену. – А куда мы идем? – В отель. Я выхожу за ним на улицу, и Гриффин решительно поднимает руку. Рядом останавливается старый, но ухоженный «Jaguar XJ6», водитель выскакивает наружу, чтобы открыть дверь. – Садись. Я чуть не падаю на сиденье, но успеваю обхватить кейс руками, чтобы спасти ноутбук внутри. Гриффин захлопывает за мной дверцу, занимает пассажирское место впереди и звонко стучит по приборной доске: – В «Скай-Тауэр»! Живо! Я ничего не могу с собой поделать: глаза у меня закрываются. День выдался долгим, а сон на борту самолета не слишком меня освежил. Когда машина выезжает на недавно отремонтированную дорогу, голова у меня начинает кружиться. Здесь невыносимо жарко, несмотря на включенный на полную мощность кондиционер, и я просто вырубаюсь. Буквально через несколько секунд (по крайней мере, мне так кажется) мы тормозим перед большой бетонной коробкой, и кто-то открывает дверцу с моей стороны. – Давай вылезай! Я моргаю и заставляю себя встать. – Где мы? – В отеле «Скай-Тауэр». Я заказал тебе номер и проверил его. Твоя команда будет работать на съемной вилле, когда прибудет. Там тоже все под контролем. Пошли. Гриффин ведет меня мимо стойки администратора, мимо рекламного стенда, где две куколки Барби раздают бесплатные пробники косметики, в лифт, а затем по очередному безликому гостиничному коридору, уставленному плетеными креслами. В конце концов мы оказываемся в комнате, которую какой-то корпоративный дизайнер подогнал под свое представление об отеле в тропиках: безликая пятизвездочная мебель плюс застекленная дверь на балкон, захваченный зеленью в вазонах. Под потолком лениво крутится вентилятор, но на жару это никакого эффекта не оказывает.