– И это очень странно. – А знаешь, что еще более странно? – Нет. А что? – То, что Галина Павловна в разговоре с нами ни разу… заметь, ни разу не упомянула о том, что ее сын Петя все-таки получил признание как художник. Пусть и после своей смерти, но он стал знаменит. За его полотна теперь идет чуть ли не драка среди коллекционеров. – Да, обычно матери с гордостью рассказывают об успехах своих детей. Даже сущая ерунда вызывает в них умиление и чувство гордости. А Галина Павловна ни разу не упомянула о том, что ее бедный обожаемый Петя все-таки стал знаменит после смерти. – Может быть, ей стыдно? Все-таки это они с Тимофеем запихнули парня в психушку. – В этой истории еще есть много чего непонятного. Но одно я теперь знаю точно. – И что же? – Шайка-лейка, одна семейка. Все действующие лица состоят пусть и в отдаленном, но все же родстве. – Ты имеешь в виду семью профессора Иванова и своего Кешку? – Да. Анфиса, Кешка, профессор Иванов, нотариус Рогожкин… Кто бы мог подумать, что они родственники! – Только не я! – поспешно открестилась Леся. – Да и мой Кеша ни разу не упоминал фамилию Ивановы. Гликерия Карповна бормотала что-то о старом профессоре и юной профурсетке, которая его окрутила. Но я не придавала значения ее рассказам. В голову не могло прийти, что нужно слушать старших! Как раз в этот момент в кухню вернулась Гликерия Карповна. Она услышала лишь последнюю фразу Киры и впервые одобрительно кивнула своей несостоявшейся невестке: – Правильно, Кира. Рада, что ты это поняла, хотя и с опозданием. После чего Кире было поручено чистить и давить клюкву, а Лесю Гликерия Карповна снова усадила рядом с собой и предложила девушке альбом с пожелтевшими от времени фотографиями. Этот альбом относился даже не к молодости самой Гликерии Карповны, а к раннему ее детству. И поэтому Леся быстро заскучала. Однако зевать не смела, памятуя, как быстро меняет свое мнение о людях Гликерия Карповна. И Леся послушно кивала, лишь время от времени кидая на Киру молящие о помощи взгляды. Но Лесе пришлось дожидаться подмоги очень долго. Они просмотрели с Гликерией Карповной весь альбом, а Кира покончила с запасами моченой клюквы из двух больших трехлитровых банок. Гликерия Карповна отправилась за следующей порцией фотографий, а Леся подскочила к Кире. – Бежим отсюда! Иначе я не выдержу! – Даже и думать не моги! – испугалась Кира. – Наоборот, дружи с бабкой. Видишь, меня она на дух теперь не переносит, а тебя по какой-то причине полюбила. Ты уж, сделай такую милость, воспользуйся этим. – И как же? – Спроси ненароком у Гликерии Карповны, не хочет ли она повесить на стены в квартире Кеши и свои полотна. Скажи, что Кеше было бы приятно, что у него в доме висят все работы Пети Иванова. – Думаешь, она меня послушает? – Попытка не пытка. – Вообще-то Кеша еще при жизни отобрал себе те картины, которые ему нравились. Их он у себя и пристроил. – Предложи, – взмолилась Кира, – чего тебе, сложно? После чего Кира вернулась к раковине, а Леся робко озвучила просьбу Киры перед появившейся в кухне Гликерией Карповной. Сначала мать Кеши отнеслась к предложению прохладно, даже отмахнулась, вот еще, других забот полон рот. Но когда Леся заикнулась о том, что рамки будут подарком от нее Гликерии Карповне, женщина мигом поменяла свое мнение. – Доченька! – воскликнула она. – Так ведь и я сама о том же самом думала, чтобы картинки-то все в одном месте собрать! Ты прямо мои мысли прочитала. Только как быть, картины-то без рамок! Где же их купить? – Я знаю, где можно взять хорошие рамки и недорого, – робко предложила Леся. – Вы разрешите мне их купить для вас? – Уж сделай для старухи такую милость! – оживилась Гликерия Карповна. – Купи. Завтра к поминкам и повесим картины-то! У Гликерии Карповны были своеобразные понятия об изготовлении багетов. За один день такие вещи не делают. Но Леся все же пообещала, хотя и не совсем понимала, как выполнит данное обещание в срок. Но Кира, услышав, что Гликерия Карповна согласна, мигом оживилась и начала прощаться. – А, ну да, – поджала губы Гликерия Карповна и ядовито выдала: – Конечно, я понимаю. У тебя, Кира, нынче дела объявились поважней Кешкиных похорон. Ну, хоть завтра приходи, не обижай моего сына. Помочь тебе матери твоего жениха некогда, вся-то ты в делах, вся в заботах. – И уже закрывая дверь, Гликерия Карповны выпалила: – И как это, в толк не возьму, так получилось, что Кеша мой – мальчик замечательный мертв нынче, а ты жива осталась! Дверь квартиры захлопнулась, а ошеломленные подруги остались стоять на лестничной клетке. – Нет, ты это слышала? Она мне в вину ставит, почему я не умерла вместо ее Кеши! – Не обижайся, Гликерия Карповна не в себе от горя. – Она не в себе с самого рождения Кешки. Понимаю, у нее горе, но нельзя же так! И Кира, сердито сопя, понеслась вниз по ступенькам, даже не дожидаясь лифта. Лесе удалось нагнать ее только на улице. И она спросила: – Зачем тебе понадобилось, чтобы Гликерия Карповна повесила работы Пети Иванова в квартире Кеши? Хочешь, чтобы нотариус Рогожкин от зависти удавился? – Ты удивительно догадлива. Только не удавился… Я жду от него куда более решительных действий. И не пожелав ничего больше пояснить, Кира набрала номер Лисицы: – Отвечай мне быстро и не задумываясь, где в нашем городе за пару часов склеить три багета? Другой бы на месте Лисицы растерялся, но не таков был приятель подруг. Недаром он получил свое прозвище. Более ловкого и ушлого типа подругам в своей жизни встречать не приходилось. И хорошо, что Лисица неизменно был на их стороне. В противном случае, заполучив его во враги, можно было серьезно пожалеть об этом. И сейчас Лисица как всегда не подкачал: – Езжай в «Лавку художника» на Литейном. Там спросишь Зайца. Передашь от меня привет. По старой памяти ради меня все будет сделано для вас по высшему разряду. Выруливая в центр города, подруги невольно задались вопросом, что может в этой жизни связывать Лисицу и Зайца? Наверное, общая сказка, никак не иначе. Глава 16 Заяц оказался симпатичной кругленькой тетечкой, чей возраст трудно было определить. Глаза у нее блестели, как у совсем юной девочки. Но что-то подсказывало подругам, что возраст Зайца уже давно перевалил тридцатилетний рубеж. Она являлась совладелицей магазина. И долго не могла поверить, что подруги приехали к ней от Лисицы. – Лисица?! Вы это серьезно? Лисица прислал вас ко мне? В голосе Зайца слышалось искреннее недоверие и даже испуг. – Ну и как он? – спросила она в конце концов у подруг. – Совсем свихнулся от своих наркотиков или еще жив? – Лисица не употребляет допинг! – Уж вы мне этого не рассказывайте! – фыркнула владелица магазина. – Это вам он может заливать, что угодно. Но я-то знаю точно! Ведь в свое время я даже бросила его именно по этой причине. Не желаю становиться женой наркомана! Нет уж, спасибо большое, лучше одной! Подругам все сразу стало понятно, перед ними была очередная жертва невероятного мужского обаяния Лисицы. Все его случайные знакомые, с которыми сам он не планировал ничего серьезного, моментально влюблялись в Лисицу и начинали строить планы их с ним совместного будущего. Так что Лисице всякий раз приходилось измысливать новый способ, чтобы отвязаться от настырных «невест». Пока что ему удавалось увертываться от брачных капканов, но ведь на то он был и Лисица. Однако, несмотря на очевидную неприязнь к Лисице и нехорошие воспоминания о нем, новая знакомая охотно согласилась помочь подругам. Она записала размеры трех картин, для которых требовалось изготовить багеты, и сказала: – Завтра утром ваш заказ будет готов. Вот чек, оплатите в кассе. Едва взглянув на сумму, подруги поняли причину любезности Зайца. Хитрая тетка взяла с них чуть ли не тройную цену против обычной. Но спорить в данной ситуации было бы глупо. Рамки для картин были нужны подругам уже сегодня, в крайнем случае завтра. И поэтому они заплатили, даже не пикнув. Выйдя из магазина, Кира сразу же вытащила телефон. – Кому звонишь? – Галине Павловне. – Зачем? – Хочу, чтобы она тоже пришла на Кешкины поминки. – У тебя же не было ее номера телефона? Лисица же ничего не нашел. – Лисица не нашел. А вот Гликерия Карповна, моя несостоявшаяся родственница, поделилась ее номером. – Вроде бы Гликерия Карповна говорила, что профессор и его жена не хотели с ними общаться. – Так ведь это когда было! – отмахнулась Кира. – За это время Галина Павловна могла здорово измениться и сама, и изменить свой взгляд, с кем ей общаться, а с кем нет. Кира оказалась права. Разговор с Галиной Павловной не отнял много времени: – Павлик – это родственник моего мужа? Надо же… Да, да, теперь я и сама припоминаю. Довольно приятный мужчина… Он уже умер? А теперь скончался и его сын? Тот, что собирался жениться на Анфисе и умер? Ну надо же, как тесен мир! Надо будет позвонить Гликерии Карповне, принести ей свои соболезнования. Теперь мы с ней, словно сестры. Обе потеряли своих сыновей, обе одиноки, бедны и несчастны. Диктуйте мне телефон моей подруги по несчастью.