Виктория Андреевна порывистым жестом сняла очки, и Маркиз увидел на ее лице следы слез. – Простите, – проговорила она срывающимся голосом. – Простите, что я обманула вас в прошлый раз, но я… я на все готова, чтобы найти Олега Васильевича! – Я на вас не сержусь, – миролюбиво ответил Маркиз и погладил женщину по руке. – Знаю, что вы – человек подневольный, все придумал ваш работодатель, а вы только выполняли его приказы. На самом деле Маркиз дико на нее злился, но решил не показывать виду, для того и произносил много пустых слов. Неизвестно, поверила ли Виктория Андреевна ему, но часто закивала и вытерла слезы. – Хотите кофе? – спросила она. – Нет, спасибо, – решительно отказался Маркиз. Вот уж кофе он с этой дамочкой пить точно не будет! С врагом, как известно, хлеб не преломляют. Еще подсыплет что-нибудь! Но нужно делать вид, что все хорошо. – Постарайтесь успокоиться, – продолжал он. – Очень важно, чтобы вы взяли себя в руки и вспомнили все, что только можно. – Да, конечно. – Женщина изменилась в долю секунды, лицо ее стало твердым и решительным, голос – сухим и деловитым, должно быть, она вспомнила все свои профессиональные навыки. – Задавайте вопросы, я постараюсь на них ответить. – Очень хорошо, – одобрительно проговорил Маркиз. – Я вижу, что вы – настоящий профессионал. А это значит, что у вас – профессиональная память. Проще говоря, вы ничего не забываете. По крайней мере, ничего по-настоящему важного. Итак, пожалуйста, постарайтесь вспомнить, не было ли в последние дни перед исчезновением Олега Васильевича чего-то необычного. – Необычного? – переспросила Виктория Андреевна. – Что вы имеете в виду? – Ну, я даже не знаю. Чего-то такого, чего раньше не случалось. Не изменилось ли что-то в поведении Олега Васильевича, в его повседневном распорядке… – Дело в том, что Олег… Олег Васильевич был вообще человек очень необычный. Непредсказуемый. Хотя… Она посмотрела перед собой невидящими глазами, как будто что-то припоминая, но потом махнула рукой: – Впрочем, это вряд ли имеет значение. – Расскажите, о чем вы сейчас вспомнили, – попросил ее Маркиз. – Позвольте уж мне решать, имеет это значение или нет. Иногда незначительные детали оказываются очень важны. Порой именно они и помогают все распутать. – Ну, мне не совсем удобно… – Виктория Андреевна покраснела. – Олег Васильевич позвонил мне и спросил, когда у меня день рождения. Это было так неожиданно… так странно… «Все ясно, она в него влюблена, – понял Леня, – причем безответно, в противном случае она знала бы хоть какие-то подробности его жизни. Ну, этого Олега Васильевича можно понять – крутить роман с секретаршей – это дурной тон, как сказала бы Лола…» – День рождения? – переспросил Маркиз. – И когда же он вам позвонил? – В тот самый день, когда… когда он исчез. Виктория Андреевна достала платочек, и Лене показалось, что она сейчас расплачется, но профессионал в ней победил, она деликатно высморкалась и закончила прежним деловым тоном: – В тот самый день, ровно в двенадцать часов дня. – Ровно в двенадцать? Откуда такая точность? Или вы фиксируете время каждого звонка? – Нет, не каждого. Просто в то самое время, когда он звонил, выстрелила пушка на Петропавловской крепости. Я машинально взглянула на свои часы, чтобы проверить их… – Пушка на Петропавловке? – переспросил Леня. – Но это же далеко от вашего офиса! Как вы могли ее услышать? – По телефону, – ответила женщина, как что-то само собой разумеющееся. – Я услышала выстрел по телефону. Очень отчетливо услышала. – Вот как! – оживился Маркиз. – Значит, Олег Васильевич в это время находился неподалеку от крепости, скорее всего, на Петроградской стороне… – Да, действительно… – удивленно проговорила Виктория Андреевна. – Я об этом как-то не подумала… – Так, кое-что начинает проясняться. – Маркиз придвинулся ближе к своей собеседнице и продолжил: – Вы сказали, что звонок был странный. А в чем была его странность? – Ну, знаете, Олег Васильевич редко звонил мне без особой надобности. То есть вообще никогда. А тут позвонил, спросил, когда у меня день рождения, и почти сразу повесил трубку. Не знаю, зачем ему это понадобилось… тем более что он это и так знал, потому что каждый год в этот день приносил мне цветы… – Ну, может быть, забыл… – задумчиво протянул Маркиз. – У Олега Васильевича была отличная память! – процедила Виктория Андреевна, поджав губы. – То есть… что я говорю? Почему «была»? У него отличная память! – Приносил цветы? – переспросил Маркиз. – А когда у вас день рождения? – Девятого января. – Вот как! – Маркиз поднял брови. – Историческая дата, день начала первой русской революции… – Да, Олег Васильевич тоже что-то говорил на эту тему. – Постарайтесь вспомнить, что еще он говорил по телефону. Вспомните каждое слово. – Да больше ничего. Позвонил, спросил, когда у меня день рождения, и повесил трубку. Ну, еще в это время выстрелила пушка… но об этом я вам уже говорила… – Что ж, спасибо, вы мне очень помогли, – проговорил Леня стандартную фразу, хотя не был уверен, что этот разговор приблизил его к разгадке. – Вы разрешите мне еще раз с вами связаться, если у меня появятся новые вопросы? – Да, разумеется! Собрав осколки разбитой чашки, Лола поняла, что если останется сейчас дома, то от злости на Леньку переколотит всю посуду. А в доме все же маленькие дети, то есть звери, которые, как известно, ничуть не лучше. Лола собралась быстро, как солдат на марше. Когда нужно, она умела все делать быстро. – Пуишечка, детка! – ласково крикнула она из прихожей. – Пойдем погуляем! Никто не отозвался. Тогда Лола зашла в спальню и увидела, что песик спокойно спит на ее кровати. Лола выглянула в окно и все поняла. На улице шел мелкий противный дождик (лето называется), Пу И терпеть не мог сырую погоду. – Ну и пожалуйста, – обиделась Лола. – И оставайся дома, если хочешь… Через полчаса она сидела в небольшом кафе и злилась на своего компаньона. Как всегда, он связался с какой-то женщиной (толстой коровой или кривоногой каракатицей, это еще предстояло решить), как всегда, утратил остатки мозгов (которых у него и так немного) и дал этой корове-каракатице себя обмануть. В результате влез в новое дело, которое наверняка не принесет ни денег, ни удовольствия, и втянул в это дело ее, Лолу… Да еще теперь будет нервничать, опасаясь за свою репутацию, и от злости насажает ошибок. А Лолу слушаться ни за что не станет. Лола посмотрела на стол и увидела там недопитую чашку кофе и остатки двух пирожных, точнее, вишневого штруделя и яблочно-карамельного пирога. Когда она успела их заказать, а самое главное – когда она успела их съесть? В двух пирожных целая прорва калорий, а она бьется с каждым лишним граммом! Опять-таки, и в этом виноват ее бессовестный компаньон! Ведь она съела эти пирожные исключительно от злости! Нет, это ужасный метод – заедать стресс сладким! Те, кто так поступает, к сорока годам превращаются в толстых коров! Нет, она не опустится так низко! Вместо того чтобы заедать негативные эмоции, она отомстит Леньке… В конце концов, они равноправные партнеры, а он совершенно с ней не считается! Месть – вот что научит его с ней считаться! Вот только как отомстить… это надо еще придумать! Лола с гневом отодвинула от себя остатки десертов и вдруг услышала за спиной чей-то голос: – Оля! Оля Чижова! Это ты?! Лола обернулась и увидела очень приличного мужчину, который поднимался из-за соседнего столика. Мужчина был чисто выбрит, хорошо причесан, одет в дорогой итальянский костюм – в общем, носил на себе печать благополучия. – Извините? – неуверенно проговорила Лола, пытаясь вспомнить, где она могла видеть этого человека. И тут он дурашливо осклабился и пропел: Меня вчера укусил гиппопотам, Когда я вечером в джунгли залез… – Генка! – радостно завопила Лола. – Генка Субботин! Как же я тебя сразу не узнала? Хотя как раз в этом не было ничего удивительного. Лола познакомилась с Генкой много лет назад, когда они учились в театральном институте. Тогда Генка был тощий, долговязый и длинноволосый парень, обожавший дурачиться и разыгрывать приятелей и знакомых, обожавший распевать дурацкие песенки вроде этой, про гиппопотама. Его трудно было узнать в этом лощеном, респектабельном господине. Субботин взял свою чашку кофе и пересел за Лолин столик. Лола с грустью и уважением отметила, что он не заказал никаких калорийных десертов, только маленькую чашку крепчайшего кофе. – Ты очень изменился! – проговорила Лола, оглядывая старого знакомого. – Честно, я тебя с трудом узнала! – А я тебя – легко! – улыбнулся Гена. – Ты почти не изменилась, только приобрела стиль, лоск… Скажи честно, ты ведь не в театре работаешь? – Не в театре… – Лола опустила глаза и принялась мять в руках салфетку. – Но и ты ведь, судя по этому костюму, и вообще – тоже не бедный актер? – Нет, не бедный и не актер. – Субботин отчего-то вздохнул. – Я ушел в бизнес, и довольно удачно… – Ну и хорошо. – Лола подняла глаза и взглянула на него в упор. – Или ты жалеешь? Скучаешь по театру? – Да нет, честно говоря, по театру я не очень скучаю, я быстро понял, что Смоктуновским не стану, и говорить каждый вечер «кушать подано» мне совсем не хотелось…