С этими словами лорд Винтер осмотрелся кругом, точно ища места, где бы им уединиться. Рауль понял, что друзьям надо поговорить наедине, и незаметно вышел из комнаты. – Ну, вот мы и одни, – сказал Атос. – Теперь поговорим о вас. – Да, пока мы одни, поговорим о нас обоих, – повторил лорд Винтер. – Он здесь. – Кто? – Сын миледи. Атос вздрогнул при этом слове, которое, казалось, преследовало его, как роковое эхо; он поколебался мгновение, затем, слегка нахмурив брови, спокойно сказал: – Я знаю это. – Вы это знаете? – Да. Гримо встретил его между Бетюном и Аррасом и примчался предупредить меня о том, что он здесь. – Значит, Гримо видел его? – Нет, но он присутствовал при кончине одного человека, который видел его. – Бетюнского палача! – воскликнул лорд Винтер. – Вы уже знаете об этом? – спросил Атос с удивлением. – Этот человек сейчас сам был у меня, – отвечал лорд Винтер, – и сказал мне все. Ах, друг мой, как это было ужасно! Зачем мы не уничтожили вместе с матерью и ребенка? Атос, как все благородные натуры, никогда не выдавал своих тяжелых переживаний. Он таил их в себе, стараясь пробуждать в других только бодрость и надежду. Казалось, его личная скорбь претворялась в его душе в радость для других. – Чего вы боитесь? – сказал он, побеждая рассудком инстинктивный страх, охвативший его в первый момент. – Разве мы не в силах защищаться? Затем, разве этот молодой человек стал профессиональным убийцей, хладнокровным злодеем? Он мог убить бетюнского палача в порыве ярости, но теперь его гнев утолен. Лорд Винтер грустно улыбнулся и покачал головой. – Значит, вы забыли, чья кровь течет в нем? – сказал он. – Ну, – возразил Атос, стараясь, в свою очередь, улыбнуться, – во втором поколении эта кровь могла утратить свою свирепость. К тому же, друг мой, провидение предупредило нас, чтобы мы были осторожны. Нам остается только ждать. А теперь, как я уже сказал, поговорим о вас. Что привело вас в Париж? – Важные дела, о которых вы узнаете со временем. Но что я слышал от ее величества английской королевы! Д’Артаньян – сторонник Мазарини? Простите меня за откровенность, друг мой; я не хочу оскорблять имени кардинала и всегда уважал ваше мнение: неужели и вы преданы этому человеку? – Д’Артаньян состоит на службе, – сказал Атос, – он солдат и повинуется существующей власти. Д’Артаньян не богат и должен жить на свое жалованье лейтенанта. Такие богачи, как вы, милорд, во Франции редки. – Увы! – произнес лорд Винтер. – В настоящую минуту я так же беден и даже беднее его. Но вернемся к вам. – Хорошо. Вы хотите знать, не мазаринист ли я? Нет, тысячу раз нет. Вы тоже извините меня за откровенность, милорд. Лорд Винтер встал и крепко обнял Атоса. – Благодарю вас, граф, – сказал он, – благодарю за это радостное сообщение. Вы видите, что я счастлив, я почти помолодел. Да, значит, вы не мазаринист! Отлично. Впрочем, иначе не могло и быть. Но простите мне еще один вопрос: свободны ли вы? – Что вы понимаете под словом «свободен»? – Я спрашиваю: не женаты ли вы? – Ах вот что! Нет, – ответил Атос, улыбаясь. – Этот молодой человек, такой красивый, такой изящный и элегантный… – Это мой воспитанник, который даже не знает своего отца. – Превосходно. Вы все тот же Атос, великодушный и благородный. – О чем бы вы хотели еще спросить, милорд? – Портос и Арамис по-прежнему ваши друзья? – И д’Артаньян тоже, милорд. Нас по-прежнему четверо друзей, преданных друг другу. Но когда дело доходит до того, служить ли кардиналу или бороться против него, иначе говоря, быть мазаринистом или фрондером, мы остаемся вдвоем. – Арамис на стороне д’Артаньяна? – спросил лорд Винтер. – Нет, – отвечал Атос, – Арамис делает мне честь разделять мои убеждения. – Можете ли вы устроить мне встречу с этим вашим другом, таким милым и умным? – Конечно, когда только вы пожелаете. – Он изменился? – Он стал аббатом, вот и все. – Вы пугаете меня. Его положение, наверно, заставляет его отказываться от всяких рискованных предприятий. – Напротив, – сказал Атос, улыбаясь, – с тех пор как он стал аббатом, он еще более мушкетер, чем прежде. Вы увидите настоящего Галаора. Хотите, я пошлю за ним Рауля? – Благодарю вас, граф, в этот час его может не оказаться дома, но раз вы полагаете, что можете ручаться за него… – Как за самого себя. – Не согласитесь ли вы привести его завтра в десять часов на Луврский мост? – Ага! – произнес Атос с улыбкой. – У вас дуэль? – Да, граф, и прекрасная дуэль; дуэль, в которой и вы примете участие, я надеюсь. – Куда мы пойдем, милорд? – К ее величеству королеве Англии, которая поручила мне представить ей вас, граф. – Ее величество знает меня? – Я знаю вас. – Вот загадка, – произнес Атос. – Но все равно, раз вы знаете, как она разгадывается, с меня довольно. Не окажете ли вы мне честь отужинать со мной, милорд? – Благодарю вас, граф, – отвечал лорд Винтер. – Признаюсь, посещение этого молодого человека отбило у меня аппетит и, вероятно, прогонит сон. С какою целью явился он во Францию? Во всяком случае, не для того, чтобы встретиться со мной, так как он не знал о моем путешествии. Этот молодой человек пугает меня, от него надо ждать кровавых дел. – А что он делает в Англии? – Он один из самых ярых сектантов, сторонников Оливера Кромвеля. – Кто привлек его на сторону Кромвеля? Ведь его отец и мать были, кажется, католиками. – Ненависть, которую он питает к королю. – К королю?.. – Да, король объявил его незаконнорожденным, отнял у него имения и запретил ему носить имя Винтера. – Как же он теперь зовется? – Мордаунт. – Пуританин, и вдруг, переодетый монахом, путешествует один по дорогам Франции! – Переодетый монахом, говорите вы? – Да, вы не знали этого? – Я знаю только то, что он сам сказал мне. – Да, именно в этом платье он принял исповедь, – да простит мне господь, если я богохульствую, – исповедь бетюнского палача. – Теперь я обо всем догадываюсь: он послан Кромвелем. – К кому? – К Мазарини. И королева верно угадала, что нас опередили. Теперь для меня все ясно. До свидания, граф, до завтра. – Ночь темна, – сказал Атос, видя, что лорд Винтер встревожен более, чем хочет показать, – а у вас, может быть, нет с собою слуги?