– Государыня, – сказал он, – я привез вашему величеству письмо от моего друга графа де Гиша, который сообщил мне, что имеет честь состоять в числе преданных слуг вашего величества. Письмо это содержит важное известие вместе с выражением его глубокого почтения. При имени графа де Гиша краска залила щеки молодой принцессы. Королева строго взглянула на нее. – Ведь вы сказали мне, что письмо от маршала де Граммона, Генриетта? – сказала она. – Я так думала, ваше величество, – пролепетала принцесса. – Это моя вина, ваше величество, – сказал Рауль, – я действительно велел доложить, что прибыл от маршала де Граммона. Но он ранен в правую руку и не мог писать сам, поэтому граф де Гиш служил ему секретарем. – Значит, было сражение? – спросила королева, знаком предлагая Раулю подняться. – Да, ваше величество, – отвечал молодой человек, вручая письмо подошедшему лорду Винтеру, который передал его королеве. Услышав о том, что произошло сражение, молодая принцесса открыла было рот, чтобы задать вопрос, который, без сомнения, мучил ее, но удержалась, и только румянец понемногу сбежал с ее щек. Королева заметила ее волнение, и материнское сердце, видимо, все поняло, так как она снова обратилась к Раулю. – С молодым графом де Гишем не случилось никакого несчастья? – спросила она. – Ведь он не только один из наших преданных слуг, как он сказал вам, он также и один из наших друзей. – Нет, ваше величество, – отвечал Рауль, – напротив, в этот день он покрыл себя славой и был удостоен большой чести: сам принц обнял его на поле битвы. Принцесса захлопала в ладоши, но тотчас же, устыдившись столь явного выражения своей радости, отвернулась и наклонила лицо к вазе с розами, делая вид, что вдыхает их аромат. – Посмотрим, что нам пишет граф, – сказала королева. – Я имел честь доложить вашему величеству, что он пишет от имени своего отца. – Да, сударь. Королева распечатала письмо и прочла: «Ваше величество! Будучи лишен возможности сам писать вам вследствие раны, полученной мною в правую руку, я пишу вам рукой моего сына, который, как вы знаете, столь же преданный слуга ваш, как и его отец, и сообщаю вам, что мы выиграли битву при Лансе. Эта победа, очевидно, усилит влияние Мазарини и королевы на дела всей Европы. Пусть ваше величество, если только вам угодно выслушать мой совет, воспользуется этим, чтобы добиться у правительства помощи вашему августейшему супругу. Виконт де Бражелон, который будет иметь честь вручить вам это письмо, друг моего сына, недавно спасший, по всей видимости, ему жизнь. Это дворянин, которому ваше величество может вполне довериться, в случае если вам угодно будет передать мне какой-нибудь приказ устно или письменно. Имею честь оставаться с глубоким почтением. Маршал де Граммон». Когда королева читала то место письма, где говорилось об услуге, оказанной графу Раулем, тот не мог удержаться, чтобы не взглянуть в сторону молодой принцессы, и заметил, как в ее глазах промелькнуло выражение бесконечной к нему признательности. Не было никакого сомнения: дочь короля Карла I любила его друга. – Битва при Лансе выиграна, – сказала королева. – Какие счастливые: они выигрывают битвы! Да, маршал де Граммон прав, это улучшит положение их дел, но я боюсь, что это нисколько не поможет нам; скорее, быть может, повредит! Вы привезли самые свежие новости, сударь, – продолжала королева, – и я очень благодарна вам за то, что вы поспешили мне их доставить. Без вас, без этого письма, я узнала бы их только завтра, может быть, даже послезавтра, узнала бы последней в Париже. – Ваше величество, – сказал Рауль, – Лувр – второй дворец, в котором получено это известие. Еще никто не знает о битве. Я обещал графу де Гишу вручить вашему величеству это письмо прежде даже, чем обниму своего опекуна. – Ваш опекун тоже де Бражелон? – спросил лорд Винтер. – Я знал когда-то одного Бражелона, жив ли он еще? – Нет, сударь, он умер, и от него-то, кажется, мой опекун, его близкий родственник, унаследовал землю и это имя. – А как зовут вашего опекуна? – спросила королева, невольно принимая участие в красивом юноше. – Граф де Ла Фер, ваше величество, – ответил молодой человек, склоняясь перед королевой. Лорд Винтер вздрогнул от удивления, а королева с радостью посмотрела на него. – Граф де Ла Фер! – воскликнула она. – Не это ли имя вы мне называли? Винтер не мог поверить своим ушам. – Граф де Ла Фер! – воскликнул он, в свою очередь. – О сударь, отвечайте мне, умоляю вас: не тот ли это дворянин, которого я знал когда-то? Красивый и смелый, он служил в мушкетерах Людовика Тринадцатого, и теперь ему должно быть лет сорок семь, сорок восемь? – Да, сударь, именно так. – Он служил под вымышленным именем? – Да, под именем Атоса. Еще недавно я слышал, как его друг д’Артаньян называл его этим именем. – Это он, ваше величество, это он! Слава богу! Он в Париже? – спросил лорд Винтер Рауля. Затем, снова обратясь к королеве, сказал: – Надейтесь, надейтесь – само провидение за нас, раз оно помогло мне найти этого смелого дворянина таким чудесным образом. Где же он живет, сударь? Скажите, прошу вас. – Граф де Ла Фер живет на улице Генего, в гостинице «Карл Великий». – Благодарю вас, сударь. Предупредите этого достойного друга, чтобы он был дома: я сейчас явлюсь обнять его. – Сударь, я с удовольствием исполню вашу просьбу, если ее величеству угодно будет отпустить меня. – Идите, господин виконт де Бражелон, – сказала королева, – и будьте уверены в нашем к вам расположении. Рауль почтительно склонился перед королевой и принцессой, поклонился лорду Винтеру и вышел. Королева и лорд Винтер продолжали некоторое время разговаривать вполголоса, чтобы молодая принцесса не могла слышать, но эта предосторожность была совершенно излишней, так как принцесса была всецело поглощена своими мыслями. Когда Винтер собрался уходить, королева сказала ему: – Послушайте, милорд, я сохранила этот алмазный крест, оставшийся мне от матери, и эту звезду Святого Михаила, полученную мною от мужа. Они стоят около пятидесяти тысяч ливров. Я поклялась скорее умереть от голода, чем расстаться с этими вещами. Но теперь, когда эти две драгоценности могут принести пользу моему супругу и его защитникам, ими надо пожертвовать. Возьмите их и, если для вашего предприятия понадобятся деньги, продайте их без колебания, милорд. Но если вы найдете средство сохранить их мне, то знайте, милорд, я почту это за величайшую услугу, какую только может оказать королеве дворянин, и тот, кто в дни благополучия принесет мне их, будет благословлен мною и моими детьми. – Ваше величество, – отвечал лорд Винтер, – вы имеете во мне самого преданного слугу. Я немедленно отнесу в надежное место эти вещи, которые ни за что не взял бы, если бы у нас оставалось хоть что-нибудь от нашего имущества, но наши имения конфискованы, наличные деньги иссякли, и мы тоже вынуждены отдавать последнее. Через час я буду у графа де Ла Фер, а завтра, ваше величество, вы получите положительный ответ. Королева протянула лорду Винтеру руку, которую тот почтительно поцеловал. Затем она обернулась к дочери. – Милорд, – сказала она, – вам поручено передать что-то этой девочке от ее отца. Лорд Винтер недоумевал, не понимая, что хочет сказать королева. Тогда принцесса Генриетта, краснея и улыбаясь, подошла к нему и подставила лоб. – Скажите моему отцу, – произнесла она, – что, король или беглец, победитель или побежденный, могущественный или бедняк, он всегда найдет во мне самую покорную и преданную дочь. – Я знаю это, ваше высочество, – сказал лорд Винтер, коснувшись губами лба Генриетты. Затем он вышел. Проходя один, без провожатых, по просторным, темным и пустынным покоям, этот царедворец, пресыщенный пятидесятилетним пребыванием при дворе, не мог удержаться от слез. Глава XLIII Дядя и племянник Слуга Винтера ожидал его у ворот с лошадьми. Он сел на лошадь и задумчиво направился домой, время от времени оглядываясь на мрачный фасад Лувра. Вдруг он заметил, что от дворцовой ограды отделился всадник и поехал за ними, держась на некотором расстоянии. Лорд Винтер вспомнил, что еще раньше видел подобную же тень – при выезде из Пале-Рояля. Его слуга, ехавший в нескольких шагах позади, тоже заметил всадника и с беспокойством на него поглядывал. – Тони, – произнес лорд Винтер, знаком подозвав к себе слугу. – Я здесь, ваша светлость. И слуга поехал рядом со своим господином. – Заметили вы человека, который следует за нами? – Да, милорд. – Кто это? – Не знаю, но он следует за вашей светлостью от самого Пале-Рояля, остановился у Лувра, дождался вашего выхода и опять поехал за нами. «Какой-нибудь шпион кардинала, – подумал лорд Винтер. – Сделаем вид, что не замечаем этого надзора». Лорд Винтер пришпорил лошадь и углубился в лабиринт улиц, ведущих к его гостинице, расположенной около Маре. Лорд жил долгое время на Королевской площади и теперь опять поселился близ своего старого жилища.