— Не знаю. Вряд ли. Отец… Он не договорил. — Что отец? — спросил Босх. — Не знаю, правда ли это, но отец сказал, что таков был ее замысел, — произнес Вэнс. — Она забеременела, чтобы выйти за меня замуж и получить гражданство. Но отец много чего говорил, и не все его слова были правдивы. К тому же убеждения его были… скажем так, неоднозначными. Так что не знаю. Вспомнив Нельсона Вэнса и его увлечение евгеникой, Босх задал следующий вопрос: — Скажите, нет ли у вас фотографии Вибианы? — Нет, — ответил Вэнс. — Не представляете, как часто я мечтал, чтобы у меня была ее карточка. Чтобы я мог еще раз взглянуть на нее. — Где она жила? — Рядом с университетом. В нескольких кварталах, не дальше. На работу ходила пешком. — Не помните адрес? Может, название улицы? — Нет, не помню. Это было так давно, и я слишком долго старался все забыть. Но беда в том, что с тех пор я никого не любил по-настоящему. Вэнс впервые заговорил о любви. О том, насколько серьезными были их с Вибианой отношения. Босх знал: оглядываясь, человек смотрит на свою жизнь сквозь увеличительное стекло. Все выглядит большим, даже огромным. Университетское свидание может показаться любовью всей жизни. Но прошло уже много десятилетий, а Вэнсу все еще было больно говорить на эту тему. Босх ему поверил. — Как долго вы встречались, прежде чем все это случилось? — спросил он. — Восемь месяцев, с первого до последнего свидания, — ответил Вэнс. — Восемь месяцев. — Не помните, когда она сказала вам, что беременна? Хотя бы месяц или время года? — Сразу после начала летнего курса. Я записался на него, чтобы видеться с Вибианой. Значит, в тысяча девятьсот пятидесятом году, в конце июня. Может, в начале июля. — Говорите, до этого вы встречались восемь месяцев? — Учиться я начал в сентябре сорок девятого. Зашел в ОК и тут же приметил Вибиану. Но заговорил с ней не сразу. Пару месяцев набирался храбрости. Старик снова опустил глаза на столешницу. — Что еще вы помните? Вы встречались с ее родственниками? — подсказал Босх. — Можете назвать какие-нибудь имена? — Нет, не могу, — ответил Вэнс. — Вибиана была из католической семьи, и отец ее отличался строгостью. Я же не был католиком. Короче говоря, Ромео и Джульетта. Я не был знаком с ее родней, а она не встречалась с моей. Услышав эти слова, Босх тут же ухватился за новую зацепку: — Не знаете, в какую церковь она ходила? Вэнс поднял глаза: — Вибиана говорила, что ее назвали в честь церкви, в которой ее крестили. Это был собор Святой Вибианы. Босх кивнул. Изначально собор Святой Вибианы располагался в центре города, в квартале от Главного управления полиции, где Босх когда-то работал. Зданию было больше сотни лет, и в девяносто четвертом году оно сильно пострадало при землетрясении. Рядом построили новый собор, а старый передали городу как памятник архитектуры. Теперь там был то ли концертный зал, то ли библиотека. Но зацепка была неплохой. В католических церквях обычно хранятся записи о рождении и крещении. Узнав, что Вибиана не была студенткой университета, Босх приуныл. Теперь же он снова приободрился. И еще один положительный момент: независимо от статуса родителей, Вибиана, скорее всего, была гражданкой США. А если так, записи о ней будет нетрудно отыскать в общественных архивах. — Допустим, она выносила ребенка. Когда он должен был родиться? Вопрос был щекотливый, но Босху хотелось сузить диапазон поисков. — По-моему, она сказала мне о беременности, когда была на втором месяце, — припомнил Вэнс. — Так что ребенок должен был родиться в январе следующего года. Может, в феврале. Босх все записал. — Сколько ей было лет, когда вы встречались? — спросил он. — Когда мы познакомились, ей было шестнадцать, — ответил Вэнс. — А мне восемнадцать. Еще одна причина, по которой отец Вэнса воспринял все в штыки. Вибиана была несовершеннолетней. Беременная шестнадцатилетка в 1950 году… У младшего Вэнса были бы проблемы с законом. Мелкие, но весьма неприятные. — Она ушла из школы после восьмого класса? Или училась до двенадцатого? — спросил Босх. Он неплохо знал район Университета Южной Калифорнии. Если Вибиана училась, то в Школе ремесленного искусства. Там тоже могли сохраниться какие-то записи. — Ушла, — сказал Вэнс. — Ей пришлось устроиться на работу. Семье нужны были деньги. — Она не говорила, чем ее отец зарабатывал на жизнь? — Не припоминаю. — Ладно. Итак, вы не помните, когда она родилась. Скажите, за те восемь месяцев вы не отмечали ее день рождения? Ненадолго задумавшись, Вэнс покачал головой: — Нет. Не помню такого. — Если я правильно понял, вы начали встречаться в конце октября, а расстались в конце июня. Или в начале июля. Значит, она родилась в промежуток между июлем и концом октября, плюс-минус. Верно? Вэнс кивнул. Когда — и если — дело дойдет до работы с архивом, сократить временной промежуток до четырех месяцев будет весьма полезно. Прежде всего Босху нужно было выяснить дату рождения женщины по имени Вибиана Дуарте. Он записал названия месяцев и предполагаемый год рождения — 1933, потом снова поднял взгляд на Вэнса и спросил: — Как считаете, ваш отец откупился от нее? Или от ее семьи? Чтобы Вибиана сбежала и помалкивала? — Если и так, об этом он мне не говорил, — покачал головой Вэнс. — Но это я сбежал, не она. Мне до сих пор стыдно за этот трусливый поступок. — Вы когда-нибудь пробовали ее найти? Нанимали кого-нибудь для поисков? — К сожалению, нет. Насчет других сказать не могу. — То есть? — То есть весьма вероятно, что ее искали другие. В качестве упреждающего шага на случай моей смерти. Какое-то время Босх обдумывал его слова. После этого взглянул на свои скудные записи и решил, что для начала хватит. — Вы говорили, что придумали для меня легенду. — Да. Запишите имя: Джеймс Франклин Олдридж. — Кто он? — Мой первый сосед по комнате в университетском общежитии. После первого семестра его отчислили. — За неуспеваемость? — Нет, по другой причине. Вот ваша легенда: я попросил вас найти своего соседа, потому что хочу извиниться перед ним. Мы оба кое-что сделали, но он взял вину на себя. Таким образом, вы сможете поднять архивы тех лет, не вызывая подозрений. — Неплохо придумано, — кивнул Босх. — История реальная? — Да. — Думаю, мне нужно знать, что за поступок вы с ним совершили. — Для поисков Олдриджа в этом нет необходимости. Босх секунду подождал, но Вэнс ничего не добавил к сказанному. Гарри записал имя Олдриджа, попросив Вэнса произнести его по буквам, и закрыл блокнот. — Последний вопрос. Вполне вероятно, что Вибиана Дуарте уже мертва. Что мне делать, если она родила вам наследника и я его найду? Связаться с ним? — Нет, ни в коем случае. Никаких контактов, пока не отчитаетесь передо мной. Нужно будет тщательно все проверить, а потом уже делать следующий шаг. — Проверить? Хотите провести анализ ДНК? Кивнув, Вэнс какое-то время внимательно смотрел на Босха, после чего вновь открыл ящик стола. Достал из него пухлый белый конверт без надписей, положил на стол и подтолкнул к Босху: — Я доверяю вам, мистер Босх. Теперь у вас достаточно информации, чтобы обмануть старика. Но я уверен, что вы не станете так поступать. Босх взял конверт. Тот не был запечатан. Заглянув внутрь, он увидел прозрачную стеклянную пробирку с тампончиком для сбора слюны из полости рта. Это был образец ДНК Вэнса. — Мистер Вэнс, раз уж речь зашла о доверии… Это у вас есть возможность меня обмануть. — Поясните. — Я бы предпочел собственноручно взять мазок.