«Маленький Хозяин смотрит,» — обрадовался Дрема и ускорился, показывая свои умения. Дрема всегда знал, когда хозяин приходит к нему в голову и смотрит его глазами. Это не больно и не неприятно. Это просто бывает. Старый хозяин первый научился так делать и очень любил смотреть, даже больше чем новый. А Дреме нереально нравилось показывать то, что не может увидеть хозяин. Несмотря на всю его силу, мощь, ум, обоняние хозяин не мог развивать такую скорость, да он и летать не умел. Хотя старый хозяин что-то такое начинал показывать. Они не могли видеть то, что мог увидеть Дрема. Не могли пролезть туда, куда пролез бы любой угольный мышонок. Да ничего они не могли, для этого был верный Дрема. Раз и выйти из крутого пике, проскользнуть мимо машин, не врезаться в антенну на крыше, долететь до Свода, постепенно ускоряясь и почти врезавшись в ослепительно яркое развернуться и нырнуть вниз. Тут уже осторожнее потому что Свод ослепляет и глаза не работают — нужно снизить скорость и зависнуть в воздухе не двигаясь, пока не пройдет. Хозяина уже не было. Не, это не старый хозяин — тот мог часами наблюдать за подвигами друга и поощрять его веселыми эмоциями-картинками. Виталик быстро теряет интерес к полетам. Вот и сейчас. За Дремой он не смотрит, но связь еще оставил. Связь - это что-то вроде нити, которая связывала хозяина и питомца. Эта нить помогала ему быстро передать команду, позвать на помощь, позвать к себе, указать жертву и много чего еще. Дрема обязан был слушать хозяина, да он и против никогда не был. Это же хозяин! Второй лучший друг. Пока нить не снята питомец всегда на взводе и ждет указаний, даже если хозяин отвлекается. Или дергает вторую нить. Дрема почувствовал, как мальчик общается с еще одним питомцем, удерживая его на второй нити. Первый хозяин так не умел, он только Дрему контролировал. Если бы они дружили дольше, то и Первый такому бы научился. Дрема прислушался. Он мог чувствовать эмоции связанных с ним нитью других мышей, знал где они находятся и что делают. Они так не могли. Этот спал. Днем. Дрема не любил спать, движение - вот его стихия, движение и познание нового. Спит коллега в районе центра, там где любят тусоваться дикие, как Дрема называл мысленно своих друзей. Они не знали что такое хозяин, что такое друг и понимали только принцип стаи... До тех пор пока Хозяин не притягивал их, не начинал играть с ними, давать разные смешные поручения. Тогда еще можно было с ними мириться, не смотреть свысока и даже играть в догонялки. Но только Хозяин обрубал нити они сразу теряли интерес к жизни, забывали Дрему, а некоторые вообще пропадали без вести. Этого сейчас держит нить, значит он вменяемый почему бы не поиграть? Дрема любил одиночество, но гонять вместе со стаей пугая людей — это тоже интересно. Хозяин не разбудил мыша и пропал, но нить не оборвал как у Дремы. Накинул на второго и уже смотрел его глазами наверное. Дрема тоже прислушался. И этот спит. Рядом с первым под той же крышей. Хозяину это не понравится. Дрема проверил направление и рванул в ту сторону. Если хозяин не играет, то Дрема может. Тем временем хозяин уже накинул четвертую нить и появился еще один ленивец. Дрема еще издалека заметил спящую вверх ногами троицу. Правда один из них вдруг дернулся, расправил крылья и камнем нырнул вниз — пошла по нити команда от Хозяина, понял Дрема. Остальные продолжали дрыхнуть, когда Дрема подлетел и закричал, призывая к игре. Ноль реакции. Один открыл большой красивый глаз, посмотрел на Дрему и закрыл его снова. Второй и того не сделал. Дрема мелькнул мимо них и слегка задел обоих крылом. Глазастый открыл оба глаза и запищал. Потом сорвался с места и начал кружить вокруг Дремы возмущаясь и пытаясь его напугать. Его сосед продолжал невозмутимо спать, иногда приоткрывая глаз и осматриваясь по сторонам. Вернулся первый и повисел наблюдая за Дремой и большеглазым, нить тянулась за ним как длинный бесконечный хвост. Посмотрел и вступил в игру. Дрема был счастлив. *** Радовался он недолго. Только разыгрались и пришел приказ от хозяина, он дергал за ниточки вызывая одного из них. Значит есть задание и первый улетел с радостными воплями — Хозяин зовет! Дрема и пучеглазый устроились на карнизе, присели отдохнуть. Третий все так же висел безвольным мешком, как будто и в еде не нуждался, но позже позвали и его. Умчался, как будто и не спал вовсе а нить связи с первым оборвалась. Дрема с большеглазым погнали развлекаться когда пропала и вторая нить, и призвали последнего друга. Дреме стало скучно. Одному быть неплохо, но к компании слишком быстро привыкаешь. «Подожди!» — отправил он сигнал и полетел за другом. *** Слишком низко спустился глазастый друг, слишком быстро к незнакомым людям. Хозяина не видать и он так никогда не делал. Они встречались или на крышах или на заброшенных безлюдных пустырях, но не в этих коробках к которой подлетел глазастенький. Он не решился сразу влететь внутрь, через открытую дверь потом что первый вошел человек женского рода. В руках человек нес что-то дымящееся и наверное горячее. Дрема вздрогнул от неприятного воспоминания, когда-то он врезался во что-то такое дымящееся, горячее и огромного размера — было очень больно и долго грудь заживала. Человек вошел внутрь оставив дверь приоткрытой. Глазастенький долго решался, но когда нить затряслась опять (хозяин звал) он решился и нырнул в проход. Две нити уже были разорваны, оставался последний друг на сегодня. Если его потерять, то найти будет трудно. Хозяин там, в коробке. Если тоже нырнуть к нему он не разозлится? Он ведь тоже держит нить общения с Дремой, значит хочет его видеть. Дрема последовал за другом. *** После яркого света глаза с трудом переключились на полумрак, но нить глазастенького оставила след за которым Дрема и пролетел, минуя странные препятствия в виде неподвижных и хладнокровных людей без волос. Существо женского пола махнуло на Дрему с криком и он метнулся в сторону, не отрываясь от нити, которая вдруг оборвалась и провисла. Но вела она вниз, в проход в земле, похожий на один из проходов в Нижние. Пучеглазый посылал сигналы помощи понятные только угольным мышам, но такие слабые, что Дрема услышал их только внизу. А потом он увидел. Пучеглазенький был в плену. Что-то держало его в клешне и не отпускало. Что-то похожее как на человека, так и на Живца из подземных уровней. Дрема еще помнил живцов, хотя последний раз видел их еще из под брюха матери. Мать стремительно летела с полными лапами младенцев а два жильца лезли по стенам за ней, иногда выпрямляя свои длинные лапы и выхватывая детенышей то справа, то слева от Дремы. Так же вытягивались у них щупальца, как сейчас у этого человека. Пучеглазенький был еще жив и Хозяин стоял рядом, пытался спасти его а сзади подкрадывался еще один человек с острым оружием в руке и еще один... Дрема атаковал. Вцепился всеми когтями и пастью в щупальце добавляя немного концентрированной слюны. Странный человек закричал вдалеке и отпустив друга, начал мотать щупальцем завывая. Дрема вцепился для надежности еще сильнее и прикрыл от удовольствия глаза. Щупальце металось вверх и вниз, билось об стены и пыталось его сбросить, но если мышь вцепится, то простым швырянием на стену ее не отцепишь. Когда оно начало втягиваться, сокращаться Дрема сразу отцепился и взлетел. Перепуганный пучеглазенький занял единственно верную позицию как он думал и спрятался на плече у Хозяина. Двое белых подступали справа и слева, Дрема должен защитить хозяина. — Стой! - Пришла команда по нити. Хозяин хотел чтобы он прекратил атаковать и уходил. Дрема завис в воздухе, раздумывая. Он не мог ослушаться команды. — Ищи питомца — Хозяин хотел, чтобы он привел ему еще одного мыша для дружбы. А как же глазастенький? Что будет с хозяином среди врагов? Дрема сопротивлялся. Глазастенький потерся о щеку хозяина. Он слушался. Дрема думал. Хозяин протянул руку и взял что-то блестящее у своего врага. Взял без страха и вытянул другую руку вперед, хозяин хотел поиграть с глазастым и тот полез по руке. А потом хозяин замахнулся и ударил. Ударил друга, одновременно обрывая нить. Ударил его этой острой блестяшкой так, что она застряла в теле питомца и он вместе с ней упал бы вниз если белый человек не подхватил бы его и не отдал другому белому человеку. Дрема закричал. Нырнул в сторону уходя от быстрой тени приблизившейся сзади — человек-Живец все еще хотел его поймать гадким щупальцем. Дрема закричал и бросился в атаку. Уворачиваясь от щупальца через мгновение он был рядом с Живцом и прыгнул ему на лицо. Он рвал и кусал ему лицо, наслаждаясь насилием. Счастье мести и неудержимой ярости продолжалось не долго, но вой человека звучал прекрасно. — Стой! - — Стой! - — Стой! - Прилетали команды и Дрема не смог противостоять. Отцепился и завис наслаждаясь поверженным ужасом. Живец крутился и верещал как обычный человек, щупальце носилось по полу как порванный шланг воздуховода. — Убей! Убей этого гада! Он мне лицо изуродовал! «Надо было еще кислотой плюнуть», — вспомнил Дрема, — «Тогда раны плохо заживают и чернеют по краям» Только собрался завершить начатое, когда получил новую команду. — Ко мне- — Ко мне- Хозяин звал его. Дрема развернулся и вовремя ушел от прыгнувшего человека в белом и за ним бежал второй белый человек, а дальше стоял Хозяин и манил его пальцами. — Ко мне — Дрема разорвал нить и умчался вверх, через проход в потолке , через дверь (женщина отпрянула взмахнув руками) и на волю. «Дрема должен умереть!» — неслось ему вслед. Сергеевич и его новый друг Рука все больше брала управление на себя, и Сергеевича это успокаивало. Стальной цвет длинными нитями протянулся сначала от плеча к груди, даже окрасив в стальной цвет сосок, а потом пошел и вниз. Теперь когда мужчина снимал рубашку он представлял себя наполовину роботом, наполовину человеком, а раскраска этому способствовала. Стальной цвет делил его туловище пополам, как линейкой. Слева старый светло-коричневый человеческий, а справа стальной, мужественный и строгий металлический. Боль на стальной стороне он не чувствовал - даже потыкал ножом, который забрал у одного из допрашиваемого ублюдка. Никакой боли. Даже кровь не выступила, разрезать он не осмелился, но проколол в нескольких местах. Ничего. Ниже пояса сталь не пошла, оставив гениталии живыми, как и ноги. Теперь приходилось тщательнее одеваться и носить перчатки, хорошо, что лицо не перекрасилось, иначе стало бы сложно ходить по улицам, хотя и осталось ему ходить совсем недолго, Сергеич это хорошо понимал. Копы уже наверняка напали на его след и оставили дома засаду. Туда возвращаться не стоит. Нужно было только выйти на след ублюдков в маске, но никто из допрашиваемых так ничего и не рассказал. Страшно не везло с ними, вряд ли они были принципиальными настолько, чтобы не выдать чужую тайну, когда из тебя конечности вырывают. Рука это могла. Кто-то обязательно расколется, нужно только решить проблему складирования. Сергеевич отставил в сторону картонную коробку и вылез на корточках через образовавшийся проход. Дома ночевать опасно, а в Складских районах у Загрузки мало кто ходит, только мини-погрузчики ездят с вилами наперевес. Отдохнул и хватит. Пора на поиски. Сергеич потянулся, осмотрел правую ногу, стальной цвет еще не бросился ее покорять, хотя в районе бедра капелька появилась и зашагал в сторону центра. *** Когда Складские районы сменились улицами уровня идти в открытую стало опаснее и Сергеевич натянул на голову капюшон и попробовал расслабиться. Быстрее заметят сгорбленного, оглядывающегося человека чем свободно шагающего веселого мужчину. Хорошо бы и капюшон не надевать, слиться с толпой, но это он не мог себе позволить - наверняка полицейские боты уже получили его фотографию. Вверху летали таксисты и в основном служебные машины - день, люди все работают, фабрики стоять не будут. Фабрики. Конвейеры. Борман уже "доработался". Сергеевич заулыбался непроизвольно. Нет, жалеть он не будет. Не о ком там жалеть - все сделал правильно, только аккуратней нужно было и бабку на тот свет не тащить, но что сделано, то уже сделано. Поймать бы ту девку и можно уходить. Хотя... Рука намекает, что не обязательно на небеса. Можно и пожить еще. - Куда прешь! - задумавшись он столкнулся со здоровяком в зеленой униформе, который спешил в противоположную сторону. - Извините, - сказал Сергеевич, боли он не почувствовал от столкновения, совсем ничего не почувствовал, хотя столкнулись резко, только пошатнулся прохожий. - Ты чего, пхаешься, больно же, - скривившись и держась за плечо здоровяк пошел мимо, решил не связываться. "Никакой боли" - подумал Сергеевич, - Огромная сила. Что за имплантант они мне пришили? Но мне нравится." Свод бесстрастно освещал улицы рабочего уровня, как всемогущее божество он взирал на мелькающих внизу муравьев и летающих стрекоз, но ни во что не вмешивался, даже если время от времени муравьи рвали друг друга на куски. *** - Что? Правая рука вдруг напряглась и сжала пальцы в кулак. - Что? - Сергеевич остановился. Он был уже рядом с заброшенной стройкой, там где допрашивал бандитов и прятал тела. Шел вдоль правого периметра, огражденного строительными лесами, еще поворот налево и его проход будет рядом. Где-то недалеко слышны разговоры. - Что? Рука сжала пальцы так сильно, что он побоялся как бы пальцы там всмятку не переломало. Хорошо, что боли он не чувствует совсем, но и плохо что рука живет своей жизнью иногда. Он повернул налево и зашагал к проему, там где всегда проникал на стройку. - Ах ты! Рука стукнула его по колену, вынуждая остановиться. - Да отцепись! Стоять на улице и лупить самого себя было не самой лучшей идеей. Сергеевич поковылял быстрее, подтягивая ушибленную ногу, рука попробовала ударить его в живот, но усилием воли остановить бешеную конечность удалось.