- Мама повесила, - пояснила Уна, заметив интерес. - А ты… - А мне и без занавесок неплохо жилось. Не любит? Женщины испытывают просто-таки необъяснимую тягу ко всякого рода финтифлюшкам. Занавесочки, салфеточки, статуэточки, кружавчики и бантики. А тут – пустота. Это неправильно. Впрочем, женщина, которая работает с драконами, сама по себе неправильна. А еще она не спешит падать в обморок, не бьется в истерике, требуя немедленно оградить ее от ужаса, а сидит себе и разглядывает стену. Вид, главное, задумчивый. А ведь егерям неплохо платят. Очень неплохо и отнюдь не только по местным меркам. Плюс торговля. Драконья чешуя, кость и что там еще? Главное, всегда в цене. Тогда… куда эти деньги уходят? Почему дом выглядит так, будто вот-вот рассыплется, если не в нынешнем году, то в следующем точно? И хозяйка его не лучше. Одежда? Обычная. Не слишком новая. Чиненная даже. Куртка вот из хорошей кожи, но форменная, стало быть, получена бесплатно. Сапоги добротные. Крепкие брюки. Но и только… - Тебе придется уехать отсюда. Ненадолго. - Нет. - Уна, это место преступления. - Это мой дом, - она руки скрестила и набычилась, всем видом показывая, что не собирается уходить. – И нет, я не боюсь головы. - А того, кто ее оставил? Она задумалась ненадолго и ответила: - Его тоже. Не боюсь. Если бы он хотел меня убить, убил бы. И в этом имелся свой резон. - Уна, не глупи, - шериф повернулся к столу боком. И все равно время от времени косил глазом, точно желая убедиться, что не примерещилось ему. - Я не глуплю. Я не хочу уходить из своего дома, - она скрестила руки на груди. – И вообще начинаю думать, что лучше было бы прикопать это добро на заднем дворе. Задний двор осмотрят. И дом этот. Вот только вряд ли что-то найдут. И Томас убрал фотоаппарат. Обошел стол по часовой стрелке. Остановился за стулом, на который набросили цветастое покрывало, будто пытаясь хоть как-то прикрыть жалкую обшарпанную спинку. А ведь ублюдок не спешил. Пришел. Взломал замок. Или открыл его? Замок и вправду из тех, с которыми и пальцем можно справиться. Прошелся. Убрал в комнате… убрал? Определенно. На кухне пыль и грязная посуда засыхает в раковине. Рубашка небрежно брошена в углу. А в гостиной просто-таки образцовый порядок. Томас пощупал влажную тряпку, которую аккуратно повесили на крючок. Рядом стояла метла и щетка. Темный совок, к которому приклеился волос, что характерно, тоже темный. - Тебе придется уйти, Уна, - повторил он. А потом Чучельник вытащил стол на середину гостиной. Вон, на полу остались следы. Стало быть, силенок перенести не хватило. Впрочем, стол отменный, из дуба сделан, его и Томас в одиночку не поднимет. Набросил скатерть. Разровнял, так, что ни заломов, ни даже сгибов не осталось. Расставил тарелки. Канделябры… даже если сложить все это барахло в коробку, то коробка получится немалой. И голова опять же. С яблоком. - Яблоки любишь? – зачем-то поинтересовался Томас. - Уже нет. - Послушай, если не хочешь возвращаться к матери… Не хочет. - …то я оплачу номер в мотеле. - Там тараканы. И клопы. - Или в участке. Бесплатно. За дурость. Что? Ей по-хорошему говорят… Уна поднялась и быстрым шагом вышла из дома, громко хлопнув дверью напоследок. Взревел мотор. - Куда она… - К драконам, ясное дело. Пускай. Там точно безопасно, - шериф опустил винтовку и покачал головой. – Бедовая девка. Ничего, к завтрему поостынет. - Знали его? Голова на блюде вызывала смешанные чувства. Она была одновременно притягательна и отвратительна. А еще сделана хорошо. Томас сумел разглядеть шов, скрытый в волосах, тонкий, аккуратный. Снимали кожу, скорее всего, с мертвеца. Он очень на это надеялся. - Знал. Я предупреждал Уну, чтоб не связывалась. Да разве ж послушает? – шериф отставил ружье и потянулся, уперся в спину. – Все вы, дети, думаете, что самые умные… Томас вспыхнул было. Он давно не ребенок. Но… замолчал. И согласился. Пускай. - Он появился в удобный момент. Как раз получилось, что… сперва Дерри ушел. - Куда? - В пустыню. Егеря в этом мало от драконов отличны. Редко кого из них на кладбище хоронят, да… а Дерри давно болел. Сперва вроде как и прогноз давали хороший. Ездил в Тампеску пару раз, что-то там резал, да, видать, не дорезал. Расти стало. И сказали, что все, без вариантов. Выписали лекарство и отпустили. А может, сам ушел. Вот… ради Уны держался. Сказал, что дар редкий, грех упускать. Шериф ступал медленно и легко, и доски, которые еще недавно встретили Томаса скрипом, разом замолчали, будто признавая право этого неуклюжего с виду человека быть здесь. В этом доме. В этой гостиной. А если… Холодком потянуло по спине. Что может быть проще? Человек, который определенно не вызовет подозрений. Он везде свой. И звезда на груди. И готовность помочь. Его знают местные, а чужим достаточно эту самую звезду предъявить. И предложить помощь. Или не помощь, но просто попросить проехать… куда-нибудь в тихое место, чтобы… не важно, полиции не принято отказывать. Рука сама потянулась к кобуре. И городок этот он знает. И охотник не из последних. С выделкой шкур тоже дело имел. Отец его, помнится, на весь город прославился, сделав чучело молодого дракона. Тоже в музей ушло. Мог бы? Мог. Спокойно. Этак и каждый второй мог… - Вихо тоже исчез. Впрочем, он был ходячей неприятностью, да… я не слишком печалился, а вот Эшби готов был пустыню перерыть. И перерыл, считай… тело нашли. Да, признаюсь, я несколько поспешил. Но пойми, что еще я мог подумать? Машина Саммерса. И тело рядом. Пожранное… хорошо так пожранное… кроме Вихо пропавших нет. Значит, что? Значит, он. У нас тут не Тампеска, всего оборудования – артефакт стазиса для особых случаев. И там заряда на дне, да… похоронили… в закрытом гробу. Эксгумировать будут? - Будут, - подтвердил Томас, отступая. Он подобрался. И шериф не мог не заметить этого. Улыбнулся, этак широко, весело, будто подбадривая. Он ведь свой. Он ведь знаком вдоль и поперек. Он, еще будучи помощником шерифа, гонял Томаса с огородов старика Брейда. А потом приходил к родителям с разговорами, после которых папашка брался за ремень. Как его подозревать?