Принять душ. А следом – и пару таблеток, запив их кофе, что делать категорически не стоило бы, потому как сейчас желудок болезненно сжимался. Ничего. Надо потерпеть. И не лезть в разговор. И вряд ли они узнают что-то, столь уж новое, а ноги крутит. И спину совершенно немилосердно, особенно чуть выше поясницы, будто она, Милдред, точно знает, где эта спина сломается. - Прошу прощения… - голос заставил ее очнуться. – За ожидание, но… Из кабинета выплыла дама солидного возраста и немалых размеров. Выплыла и исчезла, оставив после себя резкий запах духов. - …я не мог отказать… Милдред оперлась на протянутую руку. Все же в присутствии Луки есть своя прелесть. Вот только взгляд, которым ее одарили, был слишком уж внимательным. - Так о чем вы хотели поговорить? Признаться, интерес со стороны Федерального бюро… несколько волнителен… Мягкое кресло, в которое Милдред почти впихнули. И на всякий случай отодвинули от стола. А взгляд Луки стал предупреждающим. Да ладно, не будет она никого ни о чем спрашивать. Состояние не то. Посидит вот в уголочке, понаблюдает… - …даже к делам, столь давним… Голос течет, что вода по камням. И этот голос убаюкивает, а в кабинете спокойно. Слишком уж спокойно. И тянет развалиться в этом вот кресле, вытянуть ноги и пожаловаться… на все… на боль эту, на усталость, на страх… …и легкое ментальное воздействие. - Отключите ваш артефакт, - попросила Милдред и потерла виски. – Надеюсь, он легальный? Лука подобрался. - Простите? - Я понимаю, что вам нужно успокоить посетителей, расположить их к себе… что это? «Песнь Сирина»? Хьюго Далтон покраснел. Стало быть, угадала. - Его часто используют, - это уже было сказано для Луки. – Даже некоторые торговые центры заказывают. Он просто снимает излишнюю тревожность, а спокойные люди готовы тратить больше. - Или говорить о своих проблемах, - согласился Хьюго, вытащив характерного вида ларец. – И лицензия имеется. Более того, я предупреждаю своих клиентов перед подписанием контракта. Я знаю закон. Он откинул крышку и повернул рычажок. - Дорогая игрушка, - заметил Лука, вновь нахмурившись. Дорогая. Но весьма действенная и разрабатывалась для госпиталей с больницами. Разными больницами. Правда, там стоят куда более мощные, но и этот был неслабым. - Окупается, - Хьюго Далтон стянул пиджак и кинул его на спинку стула. – Извините… тут душновато, а миссис Циммергер очень любит духи. Это да. Цветочный запах держался, заставляя морщиться. - Куда Вихо вновь влип? – он ослабил узел галстука. - Его убили. - Закономерно. - Расскажете? – Милдред потерла виски. Определенно переборщила, но… как ни странно, даже краткое воздействие артефакта принесло ей облегчение. И немалое. - Так… особо и нечего. Я держался в стороне от его дел. И другим советовал. Если что-то всплыло… …а могло всплыть. Вон, пальцы слегка дрогнули, а на пухлых щеках появился румянец. - Нас интересует личность Вихо. То, каким он был человеком. Что бы ни было в прошлом, мы не собираемся предавать это огласке, - Милдред говорила мягко, не вплетая в слова силу, но все равно замутило. И слабость нахлынула сразу и вдруг. И она поняла, что сама просто-напросто не встанет с этого вот кресла. - Да… конечно… но я? Мы никогда-то не были приятелями… - А кто был? - Так… странно, но… никто, пожалуй. Нет, вы не подумайте, Вихо был компанейским парнем, но… как-то не сошелся он ни с кем… амбиции… и все такое… чаю хотите? - Хочу, - Милдред вцепилась в подлокотники, пытаясь успокоить дрожь в пальцах. – С сахаром. Много сахара, если можно. - Конечно… Вихо… мы познакомились с ним в первый же день… то есть, нас поселили в одну комнату… …повезло. Они искали хоть кого-то из того выпуска, кто основался бы в Нью-Йорке, и вот, выходит повезло больше, чем рассчитывали. - Но прожили вместе недолго… с год… я попросил сменить соседа… и так получилось, что мне пошли навстречу. - Почему? - Может, потому, что мой отец тоже учился здесь? - Нет, почему вы попросили сменить соседа, - Лука встал словно бы рядом, но в то же время загораживая от Марион этого пухлого человечка. Или Марион от него? – Из-за того, что он был полукровкой? - Что?! – возмущение было почти искренним. – Нет… конечно, нет… полукровкой он был… а еще – редкостным придурком, решившим, что ему можно все. Что… если он поступил, то теперь… Он отер лицо ладонью. Махнул. И как-то обреченно плюхнулся в кресло, откуда рявкнул: - Долго я еще чай ждать буду?! Принесли почти сразу. И девица, проплывая мимо Милдред, одарила ее ненавидящим взглядом. Пускай… …три ложки сахара. Или четыре? Лучше пять. Сладкое хорошо восстанавливает силы, и вчера стоило бы прикупить шоколадный торт. Сегодня… точно. Милдред купит торт. Наберет ванну, заберется в нее и будет лежать, пока вода совсем не остынет. А потом, выбравшись, съест этот треклятый торт, закусит снотворным и даст себе отдых. - Понимаете… я отличался некоторой… застенчивостью. Мой отец был юристом… и дед, и прадед… я с малых лет знал, что меня ждет. И это не пугало. Напротив. Отец брал меня на встречи с клиентами. Знакомил… знакомства порой решают многое. Я присутствовал на судах. В двенадцать мне позволяли составлять ходатайства. Да… отец их проверял, естественно… чуть позже и проверять перестал. По вечерам мы разбирали интересные дела, а «Вестник юриспруденции» был моим любимым журналом… и остался… да… может, конечно, я не так и известен, но вполне успешен. Сейчас. А тогда… я не сомневался, что буду лучшим на курсе, но вдруг оказалось, что есть и другие. И у них тоже родители и деды, и прадеды. И еще другие родственники… и связи, да… а кроме связей – амбиции. И сила… Он размешивал сахар. Медленно. Сосредоточенно. По часовой стрелке. - И еще внешность. Харизма… я вдруг понял, что… никто не собирается мною восхищаться. Отец… он в меня верил. А мама и бабушка просто любили. Кормили… слишком уж кормили. Погодите… Ложечка коснулась края чашки с тихим звоном. А на столе появился снимок. - Вот, - этот снимок Хьюго протянул Луке. – Это я… в студенческую пору… как видите, я был довольно тучным. Это еще мягко сказано. Он был толстым. И костюм не способен был скрыть этой полноты. Подушки плеч. Несколько подбородков, башней поднимавшихся по-над воротничком. Круглые слегка обвисающие щеки. И заплывшие глаза, которые почти не видны. Длинные волосы на пробор кажутся редкими и грязными.