Павел заскочил к себе за клеёнкой, которую успел припасти, мы завернули Куму сначала в неё, потом вновь в ковёр, переглянулись, вдохнули поглубже и начали спуск. Ковёр был огромным, тело внутри почти окоченело, парни пыхтели и отдувались, а я прижимала к груди цветочный горшок с торчащими из него сухими палками герани и думала о том, что мы зря не перевязали его верёвкой для надежности. — И ковёр! — ахнула баб Рая, едва парни вынесли его. — Линда, хороший же совсем, шерстяной, таких уже не делают… — Я нашла на нем бабушку, — ответила загробным голосом, а она поджала губы и погрустнела. С бабкой они дружили, а умерла та в своей постели, просто не проснувшись по утру. Возле машины вышла заминка. Кума никак не хотел помещаться, парни с трудом пропихнули его между передними сиденьями аж до приборной доски, но закрыть багажник все равно не представлялось возможным. Я равнодушно пожала плечами и пошла к себе, прихватив парней и оставив Ленку караулить теперь уже труп. Мельком бросила взгляд на лавку и увидела лёгкую усмешку на лице коммунальщика, продолжающего играть в телефоне. Со стороны мы, должно быть, в самом деле выглядели забавно. Прямо оборжаться. Ещё около часа мы старательно набивали багажник всем подряд, накрыли барахло старым постельном бельём, обмотали веревками, прикрыли багажник, так же закрепив его веревками, примотав через ручку к фаркопу и повязав на ковёр красную тряпку. Тут вступила Лена и сделала из тряпки на ногах Кумы красивый бант, вызвав во мне приступ истерического смеха, который я с трудом подавила в зародыше, едва не задохнувшись. Арсений сел на переднее сиденье, мы с подругой кое-как разместились сзади, Павел сел за руль и медленно двинул со двора, боясь разгоняться, чтобы ненароком не потерять ценный груз. Я обхватила ковёр руками на всякий случай и всю дорогу старалась не думать о том, что обнимаюсь с трупом, но едва мы выехали на шоссе в сторону области, Павел остановился на обочине и уточнил: — И куда мы повезём все это добро? — На помойку, разумеется, — ответила Лена удивленно, с намеком на негодование и возмущение. — А Куму? — вздохнул Павел, сообразив, что с Леной лучше уточнять детали. — На помойку нельзя, найдут быстро. — Копать не буду, — заявил Сеня, — я и так сегодня перевыполнил лимит по упражнениям. — Да просто ветками закидаем, — отмахнулась Лена, — лес через пару километров. — Не прокатит, — слегка поморщилась я в ответ, — осень. Тут по грибнику на квадратный метр, да и лес — одно название. — Тогда речка, — подал голос Павел. — Всплывёт. Там течение сильное. Тазик и цемент не прихватили, булыжники по карманам не прокатят. — Со знанием дела человек, сразу видно, — хмыкнул Паша, а я нахмурилась. — Недалеко есть колодец заброшенный. Воды там нет уже давно, глубина приличная, метров пять точно есть. Можно туда. — Давай туда, — согласился Сеня, хотя, наверняка не обрадовался. Сказано — сделано. Кума опустился на дно колодца с омерзительным шлепком, шурша клеёнкой в полёте. Павел перегнулся через оголовок, тяжело дыша, Арсений сворачивал обратно ковёр, а мы с Леной слегка выдохнули и пошли к машине. — Поссу! — оповестил Павел громко, мы поморщились и встали лицом к машине, пока Арсений возвращал задние сиденья в исходное положение и перекладывал хлам в багажнике таким образом, чтобы можно было его, наконец-то, закрыть. — Кайф, — протянул вернувшийся хозяин машины, Лена брезгливо вздёрнула верхнюю губу, он подмигнул ей и уточнил: — Теперь на помойку и в город? Сказано — сделано. Сафроновых мы высадили в центре, вернулись к своему дому и молча разошлись по квартирам. — Чего б ещё выкинуть? — задумалась вслух и пошла в хозяйственный магазин. Вернулась с тремя большими картонными коробками, справедливо рассудив, что их будет достаточно, но свои вещи уместила в одну, документы и старые альбомы с фотографиями бросила на дно второй, а третью не стала даже собирать. Вызвала грузчиков на газели и объявила с порога: — Выносите все из комнат. — В смысле? — спросил один осторожно. — Вообще все. Мебель вместе с содержимым. — Не влезет, — заявил второй уверенно. — Будет повод вернуться, — осчастливила его улыбкой и он тут же расцвёл в ответ, обнажив золотые коронки. Работали мужики на удивление быстро и слажено, я только и видела, как мелькают туда-обратно в коридоре. Замешкались только с кроватью, но силищи там было будь здоров, так что они на пару ее просто раскурочили голами руками и вынесли по запчастям. Я несколько не продумала момент, каким образом буду сегодня спать, но хотелось избавиться от всего. Черт знает чего этот тип тут касался, пока я была в отключке. — Место осталось, — появился в кухне один из грузчиков через пару часов. Я окинула взглядом кухню и пожала плечами: — Грузите. Гарнитур был до того уделан бабкиной готовкой на свином жиру, что я старалась его даже не касаться, так что проку от него все равно не было. — Кроме холодильника, — опомнилась, освободив последнюю табуретку. Теперь в этой квартире посидеть можно было только на унитазе. Отстегнув им приличную часть имеющихся у меня денег, я закрыла дверь на два замка, накинула цепочку и занялась уборкой того, что осталось, а когда закончила, поняла, что стало даже уютнее. Голые стены без напоминания о полном запретов детстве. Хотя, вон мои каракули на обоях, которые были спрятаны спинкой дивана. Если бы бабка о них узнала, в гробу бы перевернулась. Ровно на такое количество оборотов, сколько завитков в моем шедевре. Взглянув на часы, я торопливо помылась и заспешила в центр, успев записаться в парикмахерскую, пока выносили мебель. Перекрасилась в шатенку, близко к своему натуральному цвету, и сделала удлиненное каре, почувствовав ни с чем не сравнимое облегчение. Вышла с ухмылкой и поехала ночевать на квартиру матери, ключи от которой все ещё лежали в сумочке. За двадцать процентов придётся побегать Я проснулась другим человеком. Долго смотрела на своё отражение, гадая, кто передо мной, ничего путного так и не решила, порылась в маминых вещах, позаимствовав солнцезащитные очки, красную помаду и наличку, небрежно валяющуюся тут и там, одела новое пальто, купленное Сафроновыми и поехала шокировать друзей в салон. Лена примеряла на манекен в центре комнаты новое платье, над которым, судя по усталым глазам, корпела всю ночь, Арсений с задумчивым видом расселся на кожаном диванчике напротив примерочных и теребил в руке ключи от машины, на мое триумфальное водворение никто, кроме консультанта, внимания не обратил, я сняла очки и вздохнула. — Ой, — пискнула Марина, отшатнувшись, — Линда Александровна, доброе утро. — Привет, — буркнула в ответ, Лена отвлеклась на меня и загнала иголку себе под ноготь, тоненько взвизгнув. — Хера се, — очнулся Арсений, повернув голову. Посидел истуканом несколько секунд, подорвался с дивана и пошёл навстречу, нахально ухмыляясь. — А это кто у нас тут такая симпапуля? Меня слегка перекосило, а Сеня фыркнул и приложился к моей щеке. — Кайф, — протянула Лена, оглядывая меня с разных сторон, но быстро сникла, вновь погрустнев. — В чем дело? — нахмурилась, а Сеня поморщился и потащил меня в подсобное помещение. — Если ты начнёшь приставать, я тебе по яйцам врежу, — предупредила, когда он закрыл за нами дверь. — Была мысль, но уже ушла, — хохотнул в ответ. — Короче, у нас заказ. — В чем проблема? — напряглась, ожидая подвох, а Сеня развёл руками: — А кто его там оставил, а? — Заказ из колодца? — С того света, — проворчал недовольно. — Вчера ничего не было, я проверял. Под крышей над колодцем оставляли и заказ и готовые документы. Сегодня поехал посмотреть как там Кума себя чувствует, гляжу — конверт. И, главное, все как обычно, фотографии, деньги, краткая сводка по пожеланиям. — И как Кума? — пробормотала растерянно. — Лежит, — пожал плечами равнодушно, — то есть, стоит. Полулежит. Короче, не суть. Есть заказ и надо его выполнять. Хорошо хоть Павел догадался его ветками закидать, если не присматриваться и фонариком не светить — не видно. — Глупо и бессмысленно, — слегка поморщилась в ответ, а Сеня проворчал: — Поясни. — Ну кто мог оставить его там? Только тот, кто следил за Кумой и знал где и как. Он же убийца, занявший его место. — Ничего бредовее в жизни не слышал, — фыркнул Арсений, расслабившись. Слишком уж, потому что тут же потянул ко мне свои руки. — Черт, такая ты мне нравишься даже больше. И что мы будем с этим делать? — Я — ничего, — отрезала сурово, — поясни, почему бред. — Да потому что нет никакого смысла в таком случае оставлять его документы и, тем более, подкидывать нам труп. Грохнул по-тихой, раз уж выследил, и клепай заказики себе на здоровье, мы бы даже не чухнулись. — А как он в таком случае узнал, что можно начинать их клепать, раз труп прикрыт, а он не убийца? — Рассчитывал подкладывать свои без палева. Мы же сверку не делаем. — Есть риск столкнуться у колодца с Кумой. Дорога одна, деться некуда, территория просматривается с поворота. — Оставил тачку на соседней просёлочной дороге, до места дошёл пешком, как услышал шум тачки — схоронился за купелью. Делов-то. — А если Кума конвертик увидит и проявит любопытство? — Так график же, — пожал плечами Сеня. — По понедельникам кладёт, по вторникам я забираю, в пятницу утром кладу я, а вечером забирает он. Приехал в ночь с понедельника на вторник и никаких проблем. Если заказа нет — подсунул свой. — А если заказчик Кумы передумал или ещё какая накладка? — За полтора года ничего подобного не было. — Тебе-то откуда знать, если приезжаешь по вторникам и либо забираешь конверт, либо нет, если тот отсутствует? — Ты вгоняешь меня в тоску, — поморщился Сеня и плюхнулся на стул вместе со мной, начав снимать пальто. — Я тебе что говорила? — вздохнула, вытаскивая руки.