Тени бросились к автомобилю, и тот сорвался с места, устремляясь прямо к Шахову. Повинуясь животному инстинкту, Шахов сполз вниз — так, чтобы убийцы из машины его не заметили. Глаз успел выцепить очертания стремительно приближающегося автомобиля. Это был «хендай» черного цвета. Фары ярко осветили салон. Выуживая пистолет из кобуры, Шахов стиснул зубы и отчаянно воззвал к богу и всем, кто мог его слышать, чтобы тени пронеслись мимо. Выстрелы загремели совсем рядом, оглушительно, сурово и беспощадно. Шахов ахнул от неожиданности, ощутив тупой удар в грудь. Ужас, всколыхнувший весь его разум, заставил вскинуть руку с пистолетом, чтобы дать мразям отпор. Но следующая пуля вошла в предплечье. Хватая ртом воздух, которого почему-то не оказалось в груди, Шахов в ужасе уставился на руку, пронзенную насквозь, из которой на пол хлестала темная кровь. Черный силуэт одного из убийц возник посреди яркого света фар черной «хендай», разделяя его напополам. Шахов уже знал, что сейчас будет. Контрольный выстрел. Грохнул выстрел. Гильза выпрыгнула и стукнула о переднее крыло автомобиля Шахова. В следующее мгновение тень прыгнула к автомобилю, черный «хендай» взревел и рванул прочь. Ничего этого Шахов уже не слышал. Он был мертв. Глава 8 Машины с мигалками, озаряющими своими вспышками фасады соседних домов. Желтые светоотражающие ленты оцепления с предупреждающими надписями, натянутые между полицейскими автомобилями и закрепленные на боковых зеркалах. Силуэты людей, словно впавших в прострацию. Прибывшие по тревоге опера не могли поверить, что все произошедшее — правда. Когда приехали Бегин и Рябцев, также вызванные на ЧП, территория перед коттеджем Ворона была буквально нашпигована людьми. Криминалисты, опера, ППСники — все стояли группами с мрачными лицами или делали свою работу, с трудом заставляя себя сосредоточиться. Сотрудник ППС, узнав Бегина и Рябцева, поднял ленту оцепления и впустил их на территорию. Около машины Шахова стояли и мрачно курили Стасин и Наумов из убойного. Рябцев бросил взгляд в салон. Труп Шахова находился за рулем, боком завалившись на рычаг переключения передач. На его левом виске чернело пулевое отверстие. Одежда была залита кровью. — Господи, — пробормотал Рябцев. Бегин кашлянул, собираясь с мыслями. Это было сложно — в голове была пустота. — Он успел что-нибудь сделать? — Телефон лежит на полу, — голос Наумова был хриплым. — Хотел позвонить, да не успел. А ствол в руке. — Обойму еще не проверяли, но запаха из ствола нет. Так что вряд ли он успел… — Стасин смачно выругался. — Как на скотобойне. Падлы рваные, б… дь. Около машины Ворона колдовали криминалисты. Там же Бегин заметил тень Мальцева. Поколебавшись, Бегин направился к нему. — Валерий Вячеславович? Мальцев обернулся, узнал Бегина, угрюмо кивнул. — Это я распорядился вас вызвать. Работы непочатый край. У нас три трупа. Настоящая бойня. Кошмар. — Лопатин здесь? — Он в Москве был. Уже едет, конечно. Скоро будет на месте. — Мальцев помедлил, прежде чем добавить. — У него к вам много вопросов. — Не сомневаюсь. Валерий Вячеславович, нам нужно обыскать дом. У Ворона могут быть какие-нибудь документы, записи. Отпечатки пальцев, на крайний случай. — Ключи в карманах, — возразил Мальцев. — Дом на замке. Он только подъехал, даже не успел открыть ворота, когда это случилось. — Гильзы собрали? Все со спиленными серийными номерами, угадал? Как во всех эпизодах банды ДТА? Нам нужно обыскать дом. Мальцев кивнул. Бросил что-то криминалисту, и тот вытащил из полиэтиленового пакета с содержимым карманов Ворона связку ключей от дома. Головина Рябцев нашел в стороне, около линии оцепления с противоположной стороны дома. Головин курил, сидя на капоте своего автомобиля, и смотрел в никуда. Его рука тряслась, и огонек сигареты дергался из стороны в сторону. Когда Рябцев подошел, Головин даже бровью не повел — он просто не видел ничего вокруг. Рябцев осторожно присел рядом. Выудил из кармана заготовленную заранее самокрутку. — Как ты? — Х… во, как, — буркнул Головин. — Виталя Шахов, б… дь. Сколько лет мы вместе с ним оттарабанили. Бок о бок, каждый день. А теперь… П..ц. Я поверить не могу. — Мы их найдем. Слышишь? Найдем и выпустим уродам кишки. Головин вдруг криво усмехнулся, бросив на Рябцева неприязненный взгляд. — Не надо, чувак. Ты Шахова всю жизнь терпеть не мог. Не надо лицемерить, ладно? Только вот не сейчас. Рябцев запнулся, не зная, что сказать. Работа буксовала, но двигалась. Криминалисты отсняли все место происшествия, каждый элемент. Мальцев зарисовал схему и корпел над протоколом. Подъехавшая труповозка виднелась в стороне, ожидая, когда можно будет увозить тела. Приехал взъерошенный и потерянный начальник отдела угонов, который постоянно вытирал холодный пот с лица и не знал, что ему делать. С Бегиным он даже не поздоровался, лишь одарил его ледяным взглядом. Бегин занимался Шаховым. С помощью судмедэксперта, осмотревшего труп, составил протокол, сидя на принесенной из фургона криминалистов складной табуретке и заполняя бумагу на папке в качестве твердой подложки. Криминалисты сняли слепок протектора шин с земли перед машиной Шахова и аккуратно уволокли этот кусок гипса к себе в машину. Гильзы отсняли, пронумеровали и сложили в пакет. Всего их было восемь. Семь в трех метрах от машины, еще одна у переднего правого колеса. Только когда забрезжил рассвет, Бегин и несколько оперативников из убойного прошли в коттедж Ворона. С ними был и Рябцев, который пытался сделать хоть что-то. У лидера угонщиков Подмосковья был свой стиль — коттедж был обставлен в стиле минимализма. Строгие формы, никакой вычурности и аляповатости. Бегин первым делом решил сосредоточиться на кабинете Ворона, который располагался на втором этаже дома. Ежедневник. Бегин пролистал его — беспорядочные закорючки, номера телефонов, даты встреч, чьи-то имена. И отложил в сторону. Ежедневник нужно было отложить и тщательно изучить. За окном раздался приглушенный автомобильный сигнал. Бегин выглянул вниз. Двое патрульных подняли ленту оцепления, пропуская черный фургон с символикой ФСБ. Около машины Шахова стоял эвакуатор, готовясь погружать расстрелянный автомобиль. Там же Бегин заметил Лопатина. Лицо жесткое, суровое, угрюмое. Он говорил о чем-то с шефом отдела угонов. Докладывая полковнику, шеф подразделения указывал на коттедж Ворона. — Сейчас начнется, — вздохнул Бегин. В кабинет заглянул Рябцев. В руках были какие-то бумаги. — Сань. — Что? — Мне кажется, ты захочешь на это посмотреть. Рябцев вручил ему тонкую папку. Это были медицинские документы. Результаты томографии, ультразвукового исследования, а также листочки и справки с самыми разнообразными анализами. Длинное заключение врача. Хмурясь, Бегин пробежал глазами по написанному доктором из онкодиспансера приговору. — Черт. — Угу, — кивнул Рябцев. — У Ворона был рак. — Неожиданно. — У меня дядька в Твери от такого помер три года назад. Площадь поражения посмотри — рак охватил половину кишечника. Это уже неоперабельно. Плюс метастазы в печени. Ворон был не жилец. Пару месяцев, максимум полгода — и все. — Охренеть, — отозвался Бегин. Он вспомнил слова Ворона, сказанные им в машине перед зданием УВД Домодедово. В свете новой информации смысл сказанного Вороном звучал совсем иначе. — Когда мы с ним общались, он обещал, что поможет, — сказал Бегин. — А еще вспоминал про свою молодость. Жалел, что сейчас нет ничего святого. Говорил про деньги, которые не заберешь в могилу. — Теперь понятно, почему он так говорил. — Рябцев сделал жест, указывая на дорогую мебель в просторном и качественно отделанном кабинете убитого. — Столько всего, а через несколько месяцев все это не будет иметь никакого смысла. Меня бы на его месте это тоже очень сильно беспокоило. Бегин потер переносицу, пытаясь сообразить. — У него был неоперабельный рак. Володь… Ворон не мог сотрудничать с бандой ДТА. — Почему? Из-за рака? — У них не было ничего, что могло бы его заинтересовать. Деньги у Ворона были. Больше, чем он мог бы потратить за остаток своей жизни. У Ворона не было будущего. Рябцев кивнул. — Значит, Ворона подставили, чтобы опять пустить всех по ложному следу? Как с борделем в Балашихе и планшетом в Королеве? — Есть и третий вариант. Ворон сдержал обещание, которое дал мне, и узнал все про банду ДТА. Узнал, кто они. И за это поплатился. Раздался топот ног. На пороге возник Лопатин. За его спиной стоял Расков. Лопатин даже не взглянул на Рябцева — тот был для него пустым местом. Лопатин вперил взгляд в Бегина. Полковник выглядел так, словно готов наброситься на следователя и вышибить из него весь дух. — Александр Ильич, — процедил Лопатин. — Нам надо поговорить. Сейчас же. Бегин спустился во двор коттеджа. Лопатин и Расков были рядом. В ворота зашел и Мальцев, прижимая к груди папку. Это было похоже на товарищеский суд, популярный в советские годы и применяемый к паршивым овцам, которым не место в слаженном рабочем коллективе. — За годы, пока я возглавляю управление внутренних дел городского округа Домодедово, — рычал Лопатин, — у меня было только одно подобное ЧП. Только одна боевая потеря среди личного состава. И я, вашу мать, гордился этим. И вот теперь настоящая бойня. Убивают этих двух бандосов и моего опера. А я, начальник УВД, даже не в курсе, каким образом МОЙ опер оказался здесь и за что погиб. Нет желания объясниться, Бегин? Или мне поднимать скандал? Я могу и до министерства дойти. И до вашего руководства. — Это зависит от того, чего именно вы добиваетесь, Сергей Вениаминович, — отозвался Бегин. Он старался говорить и выглядеть невозмутимо. — Если ваша задача задвинуть меня снова, на этот раз навсегда — вперед. Если же вы хотите поймать банду, которая убила уже одиннадцать человек у вас под носом, то я бы на вашем месте не спешил. — Что? — лоб Лопатина прорезали глубокие складки. — Какие, к черту, одиннадцать человек? Девять, вместе с Шаховым и этими двумя. — Ошибаетесь. В разговор вступил Расков. — Александр Ильич, о чем вы вообще?