Порошин не стал дерзить. Он вгляделся в фотографию. Покачал головой. — Хрен знает. Не могу такого вспомнить. — он помолчал. Вопросительно косясь на Головина, протянул руку к сигаретам. Кивком головы Головин разрешил, и Порошин закурил. После чего снова посмотрел на фото. — Он может быть из другой бригады. — Из какой — другой? — У Ворона несколько бригад, — поколебавшись, ответил Порошин. — Таких, как наша. Точно не знаю, сколько. Может, три. А может, больше. Всех их знали только Потап и Ворон. Мы, рядовые сошки, ничего о работе других бригад не знаем. У них свои отстойники, свои места. Может быть, даже свои методы. Это было возможно. Проблема была лишь в том, что ничего нового от Порошина оперативники не узнали. Шахов устроился лучше всех. За рулем машины, с кондиционером и автомагнитолой. С полным термосом кофе и бутербродами, купленными в кафешке напротив УВД. Он удобно расположился в водительском кресле, слушал музыку и лениво поглядывал на возвышавшийся неподалеку коттедж Ворона. Двухэтажный особняк из красных блоков был окутан мраком — внутри не было ни души. Бегин и Рябцев, в свою очередь, отправились в больницу. Оттуда отзвонился оперативник, дежуривший у дверей палаты Федора — он сообщил, что стритрейсер пришел в себя, и врачи даже разрешили с ним поговорить. Федор выглядел неважно. Осунувшийся, с кругами под глазами и мутным взглядом, он еще не отошел от проведенных меньше 12 часов назад операций по извлечению пуль и устранению внутреннего кровотечения. Из вены в его руке торчал приклеенный пластырем катетер, через который в тело вливался питательный раствор из капельницы. — Сказали, жизненно важные органы не задеты, — пробормотал он. — Спасибо и на этом, че. Тумбочка перед его кроватью была заставлена цветами и открытками. Бегин кивнул на эти знаки внимания: — Друзья? — Их не пускали, но они понанесли всякой херни. Теперь боюсь, что пропадает все. Лучше бы пару бутылок пива притаранили. Мне вставать нельзя, но здесь очень симпатичная медсестра судна разносит, — Федор слабо ухмыльнулся. — Отличный повод для знакомства, я считаю. Чтобы сразу к делу. — Хорошее настроение? — Ни фига. Сколько понтов было… А пулю в брюхо словил и сошел с дистанции. Как лох последний. Зла не хватает. Мы ведь продумали все. Отработан и отточен каждый шаг был. Какими же надо быть отморозками, б… дь, и упырями без башки, чтобы вот так вот на целую колонну переть? — Все вы были зажаты в тупик, — сказал Бегин. — Я думаю, они следовали за вами какое-то время. Искали подходящий случай, чтобы напасть. И вы дали им эту возможность, когда забились на ту поляну, откуда был только один выезд на трассу. — Да, — мрачно признал Федор. — Красиво они все сделали… Суки. — Они специально стреляли в тебя. — Что? — Ты слышал. Это не была просто их очередная атака, стрельба по случайным людям. Они хотели убить именно тебя. Ни одна пуля не прошла мимо, все угодили в твой автомобиль. Стреляли в тебя. Федор на секунду закрыл глаза. — И нахрена? Чтобы показать, какие они крутые? Что с ними не стоит связываться? — Может быть. Но я сомневаюсь. Пока что все, что они делали, имело какую-то цель. Сугубо практическую цель. — И какую же? — Федор повел локтем, чтобы приподняться на нем, сморщился от боли и оставил попытки. — Какая цель в расстреле кучи незнакомых людей на дороге? — Если я пока не знаю эту цель, это совсем не означает, что такой цели нет. А вот по поводу тебя у меня есть варианты. — Очень интересно послушать. — Я не верю в простое запугивание. Игра не стоит свеч. Мне кажется, что за все это время, которое ты провел на трассе вместе со своими друзьями, ты встретил кого-то из банды. Федор оторопело уставился на Бегина. — Чего? — Ты видел одного из них в лицо, — повторил Бегин. — А может быть, нескольких. Может быть, даже всю банду вместе. Сейчас у нас кое-что начало проклевываться. У меня есть кое-какие подозрения — я считаю, что банда очень пристально следит за тем, как идет расследование. И они узнали, что на них появилась какая-то информация. Может, они и не запаниковали, но что-то близкое к этому произошло. Они рубят хвосты. А ты — один из этих хвостов. Ты что-то видел. Что-то знаешь. Вопрос: что ты видел? Федор протяжно выдохнул. — Задал, блин, задачку. Если бы было что-то, прямо указывающее на банду… Я бы сразу стукнул ментам. Мы постоянно на связи с постами ДПС находились. Но на банду намеков никаких не было. Кроме того момента, когда Носа подстрелили… Но и даже тогда он ничего не видел. Бегин вытащил из кармана фотографию стрелка. Положил Федору на грудь. Свободной рукой он взял снимок. — Кто это? — Тот, кто в тебя стрелял. Фотографию сделали с помощью записи с твоего видеорегистратора. Узнаешь его? Видел где-нибудь? Может, общался? Федор неуверенно покачал головой. — Хрен знает… Может. Е-мое, вот смотрите. Мы толпой каждую ночь выезжаем на трассу. Прочесываем ее по три-четыре часа каждую ночь. В то время, когда обычно действовала банда. Мы проверяем машины, которые стоят в обочине. Стоянки. Кафе и заправки вдоль трассы… Федор осекся. Снова поднял снимок и внимательно в него вгляделся. — Что? — нетерпеливо потянулся вперед Рябцев. — Узнал? — Я видел его, — задумчиво пробормотал Федор. — Охренеть. Да, я его видел. — Где? Когда? — Да на трассе, где же еще. Еще в начале, с месяц назад. Мы подъехали к заправке на М-4, блокировали въезды и выезды и стали проверять всех. Вот этот мужик тоже был там. Он тогда еще монтировку схватил, подпускать нас не хотел. Когда я объяснил, кто мы, он успокоился. Даже поблагодарил потом. Мол, хорошее дело делаете. — Федор запнулся и хмуро посмотрел на Бегина. — А еще он показал удостоверение. — Удостоверение? Какое? — Полицейское. Он сказал, что из полиции… Это была действительно новость. Когда Рябцев и Бегин выходили из палаты, следователь даже не сразу сообразил, что делать теперь. — Поверить не могу. — Они… они менты, что ли? — Рябцев был в прострации. — Я худею с этой ботвы. Людей на трассе убивают менты? Это что, б… дь, за дела еще такие? — Вспомни Зубова, — пытаясь восстановить самообладание, откликнулся Бегин. — Вряд ли в том доме на Текстильщиков он наткнулся на группу ментов. Свои со своими договорятся всегда. Но бандосы испугались и убили его. — Тогда что? — Да что угодно. Ментом может быть только один из них — этот стрелок. Или вообще никто. Удостоверение может быть поддельное. Купили где-нибудь на базаре или в интернете, чтобы их на дорогах не шмонали. — Все равно, — покачал головой Рябцев. — Не нравится мне все это. Очень не нравится. — Володь, позвони в управление. В убойный. Скажи им новую информацию. Пусть засылают фотографию в областной главк и в Москву на Петровку. Надо проверять всех полицейских в регионе. В отделах кадров хранятся фотографии всех — как нынешних, так и бывших сотрудников. Мы должны знать, с кем имеем дело. * * * Спустившись на первый этаж, Бегин заметил Свету в дальнем конце больничного фойе. Бледная, она разговаривала с врачом, который норовил поскорее от нее отделаться. — Володь, ты езжай домой, — сказал Бегин. — Я сам доберусь. Рябцев сразу не понял. Затем заметил Свету в стороне, усмехнулся и кивнул. — На углу аптека недорогая, если что. — Привет однокласснице, — парировал Бегин. Рябцев нахмурился, через силу выдавил усмешку и двинулся к дверям. Бегин подождал, когда Света освободится. Оставив ее, доктор юркнул в первую попавшуюся дверь, а Света в растерянности озиралась, не зная, что делать дальше. — Не пускают к брату? Света вздрогнула. Обернувшись, узнала Бегина и удивленно спросила: — Вы? Здесь? А, ну да, — она слабо улыбнулась. — Его же уроды эти ранили… Простите, туго соображаю. Навалилось все. Вы у него были? Мне сказали — только завтра, в приемные часы. Вы говорили с Федей? Как он? — С ним все в порядке. Состояние стабильное, угрозы нет. Сам он в сознании. Шутит, оттачивает план покорения медсестер. — Трепло он, — сердито выпалила Света. — Говорила же ему, с самого первого дня говорила — не лезь на рожон! Но нет, он же так не может. Герой, тоже мне… Догеройствовался. — Все будет хорошо. — Не будет, — вздохнула Света. — Как только поправится, опять куда-нибудь полезет. Он не может без приключений на свое, простите, седалище… Простите, вам это все не интересно. Вы как? Как ваша нога? — Ходит, — улыбнулся Бегин.