— Жаль… Что-нибудь еще? — Масло. — Простите? — Машинное масло, — уточнил криминалист. — На бумажке с травой с места преступления и на второй бумажке, которую вы нашли дома у убитого. На них есть следы машинного масла. Если принюхаться, можно даже запах различить. Вы не нюхали? — Я не нюхаю бумажки, в которых была наркота. Меня итак по жизни прёт. — отозвался Бегин. Криминалист хохотнул, оценив шутку. — И что наличие машинного масла означает? — Случайно капнули, или заворачивали марихуану не совсем чистыми руками после того, как возились с железками, — пожал плечами криминалист. — Не важно. Главное: тот, кто заворачивал эти свертки-треугольники, делал это там, где есть машинное масло. Это может быть что угодно. От собственного гаража до автосервиса. Но это уже было что-то. Из ЭКЦ Бегин поднялся к операм в убойный, которые по его поручению проверяли документацию Сергеева, владельца кафе «Каламбур» и жертвы номер три. — Мы проверили всех поставщиков, с которыми у Сергеева были отношения, — Наумов лениво жевал бутерброд. — Пробили поставщиков напитков, продуктов и даже одноразовой посуды в кафе. Все пучком. — Никаких сбоев, проблем? — Мы к каждым лично сгоняли и поговорили по поводу Сергеева, — ввернул Стасин. — С поставками у него все было хорошо, и все это есть в накладных и остальных бумажках из кафе. Если у Сергеева были какие-то проблемы, из-за которых он грузился, то дело явно не в поставках. Так что или его баба вам соврала, или сам Сергеев соврал ей. — А здание? — Долгосрочная аренда. Оплачено до конца года. Здесь тоже все чисто. — Деньги? — На счету у Сергеева было двести с хвостиком штук. Не самые большие бабки, но для хозяина маленького кафе на отшибе города вполне себе сойдет. Мы взяли в банке распечатку по движению средств. Ничего подозрительного — крупных сумм он не снимал и не клал на счет. Деньги капали по двадцать-двадцать пять тысяч в месяц. Бегин не ответил. Вместо этого он положил перед операми бумажку с поручением. — Понятно. Тогда теперь займитесь вот этим. Скооперируйтесь с отделом угонов. И проверьте всех местных барыг. Всех, кто стоит на учете и проходит по наводкам и агентурным донесениям. Мы ищем барыгу, у которого есть автосервис, подпольная автомастерская или что-нибудь в этом духе. Опера переглянулись. — Это по Сергееву? — уточнил Наумов. — А он ведь вас из-за анаши заинтересовал, да? Послушайте, мы ведь копнули хорошо, но у этого чела все было чисто. Ну, покуривал он траву, бывает. Но вряд ли он был как-то связан с этими бандосами. — Мало ли кто на шипы мог нарваться, — поддакнул Стасин. — Они ведь не выбирают жертв. Этим уродам ведь все равно, кого убивать. Лишь бы убивать. Убийство ради убийства. — Просто сделайте это, — отрезал Бегин. Энтузиазмом опера не горели. Сам Бегин отправился в кабинет к Лопатину. И вручил ему очередную бумагу. Лопатин быстро пробежал текст глазами и поднял на Бегина удивленный взгляд. — Что это? — Там все написано. — Вы шутите? Рябцева включить в группу? Зачем он вам? — Бегин не ответил. Лопатин покряхтел, откинулся в кресле и сделал глоток кофе из своей выдающейся кружки с надписью «БОСС», все это время внимательно буравя Бегина взглядом. — Послушайте, Александр. Зачем он вам? Понятно, он вас возит и, наверное, вам было бы удобнее, чтобы водитель был в теме, так сказать. Но я могу дать вам другого опера. Из любого отдела, которые работают по делу. Зачем вам этот неудачник в группе? — Сергей Вениаминович, при всем уважении, — ответил Бегин, не отводя от него глаз. Бегин тоже умел играть в «кто кого пересмотрит» очень хорошо. — Пока что я главный следователь по делу. И я не спрашиваю разрешения. Я вам просто сообщаю. * * * Вырулив по развязке на М-4, внедорожник, агрессивно рыча и стремительно набирая скорость, рванул в сторону Домодедово. Стрелка спидометра плавно ползла к 110 километрам в час. Женю на пассажирском сиденье в момент, когда он делал глоток виски прямо из бутылки, снова разобрал смех, и пойло хлынуло назад через нос. — Ах ты б… дь! — хохотал Женя, вытирая рукавом лицо. Музыка ревела во всю мощь стереосистемы, усиленной дорогущим сабвуфером с мощными, расположенными в районе багажника, колонками, перекрывая собой почти все — Женя не слышал даже собственный голос. Но привычный к реву акустической системы Артем орал так, что его слышали все: — И я этот шокер прикладываю к лестнице, короче! Ну, к этой херне, как она там называется. Перила, перила! Они ж железные, ёпте. Нажал, искра е… нула такая. Аж светло стало! И ток типа пошел по железу. И я тогда ору этом бомжу, прикинь: «Выпить хочешь?». Иди, говорю, сюда, пузырь поставлю! Внедорожник несся по трассе. Где-то впереди, на горизонте, моргали огоньки приближающегося города, до которого, впрочем, оставался еще с десяток километров. Игнат на заднем сиденье икнул, чувствуя, как во рту вместе с отрыжкой появляется вкус рвоты. Он мутным пьяным взглядом покосился в окно и задержал дыхание — испробованный и зарекомендовавший себя способ избавиться от икоты. За окнами машины с бешеной скоростью проносились столбы, сливаясь в один сплошной мелькающий с удручающей частотой поток. И от этого мутило еще больше. Игнат откинулся на спинку дивана и, несмотря на раздувшуюся от усилия грудную клетку, заполненную воздухом, громко и смачно икнул еще раз. Выматерился себе под нос. — И этот петушара, короче, че-то там бормочет по-своему, — орал Артем. Он закурил, и струя сигаретного дыма поползла назад, в лицо Игнату. Как назло. Игнат икнул снова. — Синий, в натуре, в зюзю, вдрыбаган, б…! И такой бубнит, ноги шаркают по полу. Пошел типа. А через секунду: б… дь, вы б это слышали! Треск и вопль такой, визг даже, бабский такой: «Ааа!». И звук, б…! «Плюх!» Я вниз, смотрю — а это чучело, вот в натуре отвечаю, метра на три назад отбросило! На три, б… дь! В отключке полной! Игнат смачно икнул. Вкус рвоты появился снова. Проклиная свой слабый организм — вон, Артем и Женя ржут как ни в чем не бывало, хотя выпили одинаково — Игнат снова задержал дыхание, с шумом наполнив грудь воздухом. Женя обернулся и заржал, видя раскрасневшееся от задержки воздуха лицо Игната. — Тем, зацени! Смотри! Артем обернулся на Игната. Тот шумно выдохнул все содержимое легких, но поздно. Артем и Женя заржали во всю мощь своих глоток. — Как там в анекдоте? «Бобер, выдыхай!» Ты че там колдуешь, б… дь? — Че-т мутит меня, — снова икнув и мысленно проклиная уже все вокруг, пробормотал Игнат. — Ты мне там салон не заблюй, слышь? — Пацаны… Давайте тормознем… — Че? — орал Артем. — Не слышно ни х…, громче! Тормознуть? Тебе в натуре херово что ли? Артем обернулся назад. В этот самый момент все и произошло. По какой-то причине на полном ходу что-то случилось с колесом. Послышался хлопок, который было слышно даже в салоне, несмотря на рев музыки. Машину на полном ходу вильнуло влево, к ограждению, отделяющему дорожное полотно от встречных полос. Матерясь, Артем вцепился в руль и крутанул его в другую сторону что есть мочи. Но от этого машину, которую стремительно повело влево, лишь дернуло еще сильнее. Внедорожник развернуло на полном ходе на 360 градусов вокруг собственной оси, при этом автомобиль продолжал нестись вперед, прямо на ограждение. И с глухим, но оглушительным грохотом машину впечатало в дорожное ограждение. С мощным хлопком сработали подушки безопасности на передних сиденьях. Белая поверхность со всей силы ударила Женю, впечатывая разлетающуюся от удара бутылку с коньяком в его лицо. Женя заверещал, чувствуя, как в его щеки, скулы и лоб впиваются десятки острых, как бритва, осколков. Его дернуло назад, после чего голова, как кукольная, отлетела назад на усыпанную осколками подушку. Артему повезло больше — подушка, внезапно выскочившая из рулевого колеса и в долю секунды заполнившая все пространство перед ним, ударила его в висок и лишь на секунду оглушила. И это было последнее испытание, которое Игнат мог выдержать. Его вырвало. Унизительно, на самого себя — мерзкая рвотная масса хлынула прямо на грудь, заливая одежду и заполняя смрадом все пространство салона. — Б… дь, твою мать, е. рот! — завизжал Артем, приходя в себя. В голове плыло. Кипя от ярости, он принялся пихать подушку, отталкивая ее от себя. Сдуваясь и оседая, она выпустила Артема из плена. Дернув ручку двери, он буквально вывалился на асфальт, продолжая поливать все вокруг матом. Вслед за Артемом из машины выпал Женя. В его голове плыло от удара, лицо было залито кровью. Его шатало, как после хорошего нокдауна, в голове звенело. Он не понимал ничего — где он, что произошло, кто рядом — сплошной туман в голове. — Че за нах? — пробормотал он, проводя рукой по лицу. На ладони остались перемазанные кровью осколки бутылки. — П… ц, приплыли! — приходя в себя, заревел Артем. Только сейчас он полностью осознал, что произошло. Машина впечаталась в ограждение задним бампером, который от удара частично отвалился и сейчас висел, лишь каким-то чудом держась за что-то с левой стороны. Ограждение на добрые полметра ушло во встречную полосу под давлением влетевшей в него пятитонной металлической махины. — Ну п… ц же! И че я бате скажу?! Съездили к бабам, б… дь! Игнат, развалившийся на заднем сиденье, икнул. Он мутным взглядом посмотрел вниз, на залитую вышедшей из него дрянью грудь. Пополз к дверце, чтобы открыть ее и выбраться наружу. Все, что ему было нужно сейчас — это просто свежий воздух. Пытаясь в темноте салона нащупать дверную ручку, Игнат поднял глаза. За окном двигались две тени. Черные силуэты на фоне растущих вдоль трассы деревьев-исполинов приближались в их сторону. Игнат икнул, ничего не понимая и продолжая искать треклятую дверную ручку. Артем, матерясь, на чем свет стоит, тоже увидел двух людей, быстро приближающихся к ним со стороны обочины. Артема трясло от ярости. Он заорал, махнув им рукой: — Пацаны, б… дь, вы — ?! Эта бессмысленная реплика была последним, что Артем произнес в своей жизни. Черные тени открыли огонь. Яркие вспышки из пистолетных стволов загремели в 8–9 метрах от автомобиля. Первая же пуля пронзила грудь Артема, вторая прошила его горло. Его отбросило назад, на автомобиль, и он сполз вдоль заднего колеса автомобиля. Еще несколько пуль угодили в его грудную клетку, разрывая внутренние органы. Но Артем был уже мертв. Женя получил первую пулю в ягодицу и сначала ничего не понял. Не было даже боли — в момент аварии организм выстрелил в кровь столько адреналина, что тот сожрал болевой эффект от пронзенных свинцом тканей. В голове все еще гудело, он был в шоке после столкновения и удара. Женя обернулся, но так ничего и не увидел. Второй стрелок, неспешно приближаясь, на ходу разрядил в Женю всю обойму. Тело парня мешком рухнуло на асфальт, и он застыл на боку, обратив застывшие навсегда глаза к хромированному диску переднего колеса внедорожника. Когда магазин кончился и затвор застыл на задержке, стрелок сменил обойму. Подошел вплотную к Жене и сделал контрольный выстрел в голову, в висок. Игнат лежал на полу, в луже собственной рвоты, холодный от навалившегося на него ужаса. Но ему повезло. На встречной полосе, совсем рядом, метрах в 30 от внедорожника, вспыхнули фары. Машина неслась на полном ходу, приближаясь к месту бойни. Взвизгнули покрышки, и черная тень автомобиля замерла по ту сторону ограждения. — Валим! Стрелки, пряча оружие, бросились к ограждению. Легко перемахнули через него, прыгнули в машину. Взревел двигатель, и машина рванула с места, стремительно удаляясь прочь. Бледный от ужаса Игнат выглядывал в окно, провожая глазами автомобиль убийц. Ему не верилось, что он спасен, пока через каких-то 20–25 секунд ее огни не растаяли в темноте ночи.