– Это что то вроде городской достопримечательности: развалины старого дома. – А привидение? – Ну, всякие уважающие себя развалины должны иметь собственное привидение. Но ты не бойся, – он вроде как в шутку обнял ее за плечи, – я тебя в обиду не дам. – О чем это вы там шушукаетесь? – Сивцова подозрительно нахмурилась. – Ни о чем, просто рассказываю Варе про привидение. – Детские сказки! – Ну не скажи, – вмешался Эйнштейн. – Место это и в самом деле странное. Во первых, в озере у дома народу потонуло тьма. Каждый год по утопленнику. – Так то в озере, – к дискуссии присоединился Жуан. – На то оно и озеро, чтобы в нем кто нибудь тонул. – Так в доме тоже всякой чертовщины хватает. Во первых, говорят, что под ним есть подземный ход и катакомбы, еще первым хозяином построенные. – «Говорят» – это не аргументы! – усмехнулся Влад. – Да? – не собирался сдаваться Эйнштейн. – А сколько в доме всяких бомжей перемерло? – Это ты о прошлой зиме? – Влад помнил ту историю, про нее даже в местной газете писали. В доме у Чертова озера обосновалась компания бомжей и забулдонов. Прожили они там тихо мирно ползимы, а потом ударили тридцатиградусные морозы. Клошары с вечера напились какой то бормотухи для сугреву, а утром из пяти в живых остался только один, да и тот не совсем вменяемый. Все орал, что его приятелей поцеловала какая то черная баба и они умерли. У бомжа в крови обнаружили лошадиную дозу алкоголя, а дружки его погибли от банального переохлаждения, так что никакой мистики. – Думаешь, там все чисто было? – протянул Эйнштейн разочарованно. – Уверен, а ты, Леха, прекращай Кинга на ночь читать, а то сам пугаешься и людей пугаешь. – Ну, так мы идем? – спросила Сивцова капризно. – Или так и будем тут стоять, события давно минувших лет обсуждать? Старый дом стоял недалеко от места основных увеселений. Сюда даже долетали звуки музыки, а черные стены иногда освещались сполохами бороздящих вечернее небо прожекторов. Но людей здесь не было, если не считать их компанию, разумеется. – Красотень! – со смесью восхищения и страха сказал Эйнштейн, разглядывая старые руины. – Внутрь зайдем? – Зачем? – Варя испуганно вцепилась в рукав Владовой куртки. Смешная, боится каких то детских сказок. – Ну, хотя бы затем, чтобы потом с чистой совестью всем рассказывать, что провели ночь в старом доме. – Эйнштейн, не дожидаясь остальных, забрался на полуразрушенное крыльцо. Теперь на фоне черного провала двери его белый пуховик мог запросто сойти за парящее в воздухе привидение. – А ты что, Савельева, трусишь? – Ничего я не трушу, – буркнула Варька. – Просто мне здесь не нравится. – Ну, так ты ж не одна, с тобой вон верный рыцарь Воронин. Он распугает всех привидений. – Привидения сами разбегутся, когда нашу Савельеву увидят. – Юлька, тоже взобравшись на крыльцо, сказала сверху: – Димочка, ну где твой глинтвейн? – Иду, душа моя, иду! – Жуан протиснулся к крыльцу. – А мы? – Влад вопросительно посмотрел на Варю. – И мы, – она обреченно вздохнула. Похоже, идея ей не нравилась настолько сильно, что даже колкость Сивцовой осталась без внимания. А все Эйнштейн со своими байками про привидение. Нашел время и место… Глинтвейн пили из пластиковых стаканчиков, стоя на крыльце дома. Пили быстро, жадными, торопливыми глотками, чтобы скорее согреться. Варя сначала отказывалась, но Влад ее уговорил, соврал, что глинтвейн – это почти что вишневый компот. Бутылка опустела минут за пятнадцать. Жуан повертел ее в руках, размахнулся и зашвырнул в провал двери. Ожидаемого звука бьющегося стекла не последовало, ощущение было таким, словно там, внутри, кто то поймал бутылку на лету. – Слыхали? – почему то шепотом спросил Эйнштейн. Они, все пятеро, растерянно переглянулись. – Ерунда! – сказал Жуан убежденно. – Наверное, бутылка упала на какой нибудь тюфяк или… Договорить Димка не успел – с адским шипением из дверного проема метнулась черная тень, бросилась ему на плечи. Жуан заорал благим матом, завертелся волчком, пытаясь стряхнуть с себя кого то. Следом завизжала Сивцова, кубарем скатилась с крыльца. Варя сжала ладонь Влада с такой силой, что стало больно. – Не бойся, – сказал он, шагнул к подвывающему Жуану, снял с его загривка черное взлохмаченное существо. – Это всего лишь кошка! Да, это была всего лишь черная кошка. Влад успокаивающе провел ладонью по вздыбленной шерсти – кошка тихо мурлыкнула. Вот уж точно – у страха глаза велики. Безобидный зверь напугал всех до полусмерти и сам, наверное, испугался не меньше. – Откуда здесь кошки? – заикаясь, спросил Жуан. – Наверное, из ближайшей деревни. – Влад почесал кошку за ухом и мельком заметил, что ведет она себя странно: только что шипела и бесновалась и вот уже мурлычет, точно он не незнакомец, а любимый хозяин. – Смотри, кто тебя напугал, – повернулся он к Варе. Дальше случилось что то действительно странное. Варька отшатнулась, схватилась за шею, а кошка, до этого мирно сидевшая у него на руках, ощетинилась, пушистое тельце приобрело каменную твердость, и откуда то из самого центра кошачьей утробы раздался не то стон, не то рык. Влад успел среагировать лишь в самый последний момент: с силой сжал вырывающегося зверя, не позволяя тому броситься на Варю. Он уже приготовился к боли, к тому, что придется долго лечить разодранные в кровь руки, но кошка неожиданно сдалась, извернулась, посмотрела ему в глаза совершенно человеческим взглядом. От взгляда этого по спине пробежал холодок, пальцы разжались сами собой. Черная тень скользнула из рук, растворилась в темноте. – Черт. – Влад вытер выступившую на лбу испарину. – Варя, ты это ви… Он не договорил, потому что оказалось, что разговаривает он с пустотой – Вари рядом не было. – Где она? – Он тряхнул за плечи пребывающего в полуобморочном состоянии Эйнштейна. – Кто? – вяло поинтересовался тот. – Варя. – Ушла. – Куда ушла?! Эйнштейн неопределенно махнул рукой: – Куда то туда… Он нашел ее метрах в десяти от крыльца. Варя стояла, прижавшись спиной к стене дома, и часто дышала. – Что? – Влад сжал ее влажную ладошку. – Снова приступ? Она молча кивнула. – А ингалятор? – Уже. – И как? – Лучше, скоро пройдет. – Ну, слава богу. – Он облегченно вздохнул, прижал Варю к себе. – Испугалась, да? – Нет. – Она не пыталась вырваться и дышать, кажется, стала немного ровнее. – У меня аллергия на кошачью шерсть. Сразу начинается приступ. – Прости, я же не знал. – Из под ее шапки выбилась прядь волос, Влад заправил ее обратно, сказал шепотом: – Это нормальное место, не слушай всяких уродов. – Я и не слушаю, – улыбнулась она. – И ничего не бойся. – Не буду. Что то он там такое решал про status quo? Про то, что нужно срочно расставить все по своим местам? Вот самое время расставить… Ее губы были холодными и пахли глинтвейном. И сопротивлялась она не очень сильно, скорее по инерции. И глаз не закрывала, хотя все девчонки, с которыми он до этого целовался, закрывали. Да и нельзя назвать это полноценным поцелуем. Он целовал ее даже не вполсилы, а в четверть силы – боялся спугнуть. Вот если бы она закрыла глаза, тогда возможно… – …Нашли время! – Голос Сивцовой звенел от злости. Не выпуская из объятий испуганно сжавшуюся Варю, Влад обернулся, спросил как можно вежливее: – Юля, тебе чего? – Ничего! – Сивцова стояла всего в нескольких шагах от них. – Просто когда ты с этой… – С Варей, – мягко уточнил он. – Ее зовут не эта и не та, а Варя. Пора бы тебе запомнить. Юлька в бешенстве топнула ногой, заорала: – Вы тут целуетесь, а та тварь хвостатая Жуану всю куртку изорвала! – И чем мы можем ему помочь? – Уроды! – прошипела Сивцова и исчезла в темноте. – Все нормально. – Влад погладил Варю по щеке.