– На Кудыкину гору! – И ты, такой галантный кавалер, не проводил даму до Кудыкиной горы? – Это уже Сивцова – смотрит ехидно, нервно покачивает обутой в мохнатый шлепанец ножкой. А ей то что за беда? Что она прицепилась к этой несчастной? – Не проводил. – Влад равнодушно пожал плечами. – А что ж так? После того, что между вами было… – Ничего между нами не было! – рявкнул он. – Да ну?! Значит, это у нас с Жуаном были галлюцинации? Значит, нам померещилось все? Можно было сказать, что у Варьки случилось что то вроде припадка, а он просто пытался ей помочь, но, во первых, ему никто не поверит, а во вторых, есть риск, что Савельеву, и без того затравленную, начнут считать еще и припадочной. Влад решил, что из двух зол следует выбирать наименьшее. – Было, – сказал он, глядя прямо в глаза Сивцовой. Ему казалось, что в данной ситуации это самый что ни на есть мужской поступок. В конце концов, они уже давно не дети, и если кому то хочется думать, что у них с Савельевой что то было, пусть себе думает. Наезжать на него в открытую никто не рискнет, а Варькины ставки могут даже возрасти, когда народ узнает, что он оказывал ей знаки внимания. – Ну и как? – Сивцова брезгливо поморщилась. – Ты знаешь, нормально. – А Савельевой как? – шепотом, точно Варька могла его услышать, поинтересовался Жуан. – А это ты у нее спроси. – Я бы спросил, если бы она не слиняла. – Жуан задумался, а потом спросил: – Я только одного понять не могу, чего это вы с ней в одежде… ну, это самое?.. – Он многозначительно выпучил глаза. – А это, друг мой Дима, потому, что кто то постелил нам не в спальне, а в леднике, – сказал Влад ехидно. – Так я ж не нарочно! – Вот и я не нарочно. Все, закрыли тему. Закрыть тему окончательно никак не получалось: за завтраком то Эйнштейн задавал какие то идиотские вопросы, то Жуан отвешивал скабрезные шуточки. И только Сивцова молчала как то по особенному многозначительно. По домам расходились ближе к обеду. Жуан, широкая душа, вызвал им такси. – А Лорд как? – спросил Эйнштейн, опасливо косясь на лежащего у будки пса. – Да, кажется, все нормально. – Жуан свистнул: – Эй, Лорд! Пес поднял голову, вяло помахал хвостом, но с места не сдвинулся. – Какой то он невеселый. – Хорошо хоть, что не буйный. Интересно, как Савельева утром мимо него прошла. Что то я не слышал, чтобы он лаял. Влад тоже не слышал. В памяти всплыло вчерашнее противостояние Лорда и Варьки, их светящиеся, точно катафоты, глаза. Это было глупо и иррационально, но он был уверен, что в той битве верх взяла Савельева, возможно, даже сама того не ведая. – Надо бы ветеринару показать, а то мало ли что, – заключил Эйнштейн. – Вдруг он все еще бешеный? – Сам ты бешеный! – разозлился Жуан. – А может, Савельева ему что нибудь в еду подсыпала? – Юлька стояла, засунув руки в карманы шубки, и смотрела прямо перед собой. – Он же на нее вчера бросался, вот она и решила отомстить. – Ну конечно! – усмехнулся Влад. – Савельева у нас всюду таскает с собой крысиный яд. Просто так, на всякий случай. Мало ли, вдруг кто нибудь захочет на нее броситься. – Не обязательно яд, – Юлька упрямо вздернула подбородок. – Я у нее какое то лекарство видела. А лекарства всякие бывают. – Лорд не ел ничего, – Жуан кивнул на пустую миску, – значит, версия с отравлением не катит. – А она могла в воду чего нибудь плеснуть. Так даже проще. – Не могла, – сказал Влад раздраженно. – Это еще почему? – Сивцова не собиралась сдаваться без боя, уж больно ей нравилась версия с отравлением. – Потому что у Варьки лекарство от астмы, и оно в ингаляторе – ни налить, ни насыпать. – А зачем ей лекарство от астмы? – В Юлькиных глазах зажегся азартный огонек. – А мне откуда знать? – Ну, вы же теперь с ней вроде как близкие друзья. – Вы с Жуаном тоже вроде как близкие друзья, а ты в курсе, от каких болячек он принимает лекарства? – отрезал Влад. Больше в тот день его никто не доставал. Сивцова его демонстративно игнорировала, а Эйнштейн переключился с проблем Савельевой на собственную гудящую с перепоя голову. Так что от жуановского дома до города доехали в полном молчании, холодно попрощались, разошлись по домам. * * * Варя не помнила, как добралась до дома, просто в какой то момент осознала себя стоящей посреди кухни: продрогшей до костей, с онемевшими от холода пальцами и мокрым от слез лицом. Наверное, стояла так она достаточно давно, потому что на полу у ног уже растекалась лужица из растаявшего снега. Вот и сходила на вечеринку… Отец пришел ближе к вечеру, уставший, но трезвый. – Вернулась, – сказал бесцветным голосом, усаживаясь за стол. – Вернулась. – Варя поставила перед ним тарелку горячего супа. – Давно? – Еще утром. А ты где так долго был? – На сверхурочной. – Он пошарил в кармане брюк, высыпал на стол горку измятых купюр, рядом положил шоколадный батончик. – Вот к чаю тебе. – Спасибо. – Варя сложила деньги в аккуратную стопку, по ходу пересчитала – получалось достаточно, чтобы расплатиться за электричество и газ. – Кушай, дочка, – отец улыбнулся. – Ты же растешь, тебе нужно. – Он зевнул. – Устал? – Как собака. Она верила. Ночь на ногах и еще день сверхурочно – тут любой устанет. – Я тебе сейчас постелю. – Доча, – взгляд отца стал просительным, Варя хорошо знала этот его взгляд, знала и ненавидела. – Папа, не надо, – сказала умоляюще. – Просто ложись спать. – Руки трясутся. – Он вытянул вперед большие, мозолистые руки. – Видишь? – Пап, это от усталости, завтра пройдет. – А может, только одну рюмочку? Просто чтобы уснуть. – Пап, ты же знаешь, у нас нет ничего такого… Договорить Варя не успела – отец с силой врезал кулаком по столу. Тарелка жалобно тренькнула, суп расплескался. – Вечно с тобой так! Ничего нету! – Он встал так резко, что табуретка с грохотом упала на пол. – Я на двух работах корячусь, а тебе родному отцу денег на стопочку жалко. Неблагодарная! – Папа! – Что – папа?! – Его глаза налились кровью. Варя попятилась. Отец никогда ее не бил, но в такие моменты казалось, что вот сейчас он переступит незримую черту и изобьет ее до полусмерти. – Папочка, пожалуйста! – Она закрыла лицо руками. Кажется, целую вечность ничего не происходило, а потом отец сказал, уже совсем другим тоном: