— Вот так сюрприз, — пробормотала я. Действительно, это для меня новость. — Это прогресс, ясно? — с видом кошки, насмерть стоящей за своего котенка, горячилась девушка. — Вы привыкли, что у вас жизнь по полочкам разложена! — По полочкам? — Да! Все просчитано, все идет строго по плану и по графику! Все у вас получается, что вы задумали! — Вообще-то нет… Ладно, продолжай. — Он несколько дней не пил. А потом ломка началась, вот и сорвался. Он такой добрый… он шутил, смеялся. С иглы слезть почти невозможно. А алкоголизм лечится. Знаете, как он старается? Я видела! Это и есть прогресс, ясно вам? Ноздри девушки раздувались. Да, не позавидуешь тому, кто встанет на пути у Рокси… — Ладно, я все поняла. Да сядь ты и успокойся! Ира подумала и села. Отхлебнула остывший кофе. — Да, я нашла твой труп… Ой, извини! Я неудачно выразилась! Девушка отчаянно закашлялась. — В смысле, я выяснила, как звали ту пропавшую девушку. Шабатдинова, стриптизерша. Работала в клубе «Тирамису» на Белогряжской. Знакомо тебе это имя? Ира отрицательно покачала головой. — Теперь я знаю, куда поехала эта девушка в ту ночь, когда ее убили. Парковая, одиннадцать. Адрес знаком? Знаешь, где это? — Понятия не имею, — медленно произнесла Рокси. — Но я могу попробовать вспомнить. — Давай-ка сделаем так — откроем карту города, и ты глянешь на местности. Мы прошли в комнату, где на столе светился синим экраном компьютер. Я заметила, что эту комнату девушка приспособила себе — кровать была неубрана, а на столе мирно спала в своем пузыре свинка Рокси. Я, признаться, позавидовала ей. Но меня ждали важные дела. Я открыла гугл-карты, набрала в поисковой строке адрес. Так, посмотрим, что у нас находится на Парковой, одиннадцать… — Смотри внимательно, это здесь. Парковая улица не случайно носила такое название — это был район городского парка, район старый, застроенный пятиэтажками, но в последнее время элитное жилье теснило унылые блочные дома. Скоро их расселят, потом взорвут, место расчистят, засадят деревьями и цветами, и менее удачливые сограждане больше не будут мешать более успешным наслаждаться жизнью. Но пока в лабиринтах переулков чего только не было — какой-то чудом уцелевший техникум, автомойка, ломбард, поликлиника, детский садик и похоронная контора. Парковая шла чуть в стороне от всей этой унылой инфрастуктуры. Она была застроена особняками и, судя по виду сверху, обнесена солидными заборами и стенами. — Вот, смотри, это здесь. Ира склонилась к экрану, нахмурила брови и вдруг усмехнулась: — А, да, точно. Вспомнила. Там Минор живет. — Кто, прости? — Минор, Федя. Веселый такой парень. Вообще-то он типичный мажор, но у него папаша очень строгий, не дает Феде на полную развернуться. Федя на него всем жалуется, потому и кличка такая. — А чем он занимается, твой Федя? Студент? — Да ничем, — оскалила белые зубы Рокси. — Не работает, не учится. Из универа его выгнали, а работать при таком папе ему не надо. Вот он и ведет веселую жизнь. Да еще ноет, что в провинции не те возможности. Устраивает тематические вечерины — так это называется. То пиратами надо наряжаться и колбаситься, то тема «Красная книга» — все в каких-нибудь редких животных гримируются. Солидно так все, приглашает визажистов профессиональных, жратвы навалом, бухла… И все отличного качества. Поэтому на его вечерины прямо очередь желающих попасть. — Что за дурацкое слово такое… — Вообще-то надо «пати», но у него папа — патриот, — засмеялась Ирина. — Не велит своим детишкам иностранные слова употреблять. — Детишкам? — У Феди еще младший братишка есть, школьник. Надо говорить не «бизнес», а «дело»… ну и так далее. Даже закон какой-то в Думу внес. Вот Федя и стебается над этим. — Погоди-ка, погоди… А как фамилия этого папы? — Ахметьев. — Мирон Ахметьев?! — удивилась я. — Депутат областной, кажется, Думы? Такой солидный пузатый дядька? — Да я его в жизни не видела, — пожала плечами Ирина. — Мы с Саней всего два раза были на вечеринах. Девушка замялась. — Я так понимаю, тебе не очень понравилось, — сказала я, поглядывая на сироту. — Да уж, для меня это перебор, — призналась Ира. — Мне в жизни и без того проблем хватает. А Минору скучно, хочется нервы пощекотать. То рысь из клетки выпустил, она по комнатам бегает, девушки визжат. То все обдолбались — и по тачкам, устроили гонки в городе ночью по пустым дорогам. После этого Саня сказал, что ноги его там не будет. — Разумный человек твой Саня, — кивнула я. Ира закусила губу, и я поскорее перевела разговор на другую тему: — Так вот куда направлялась Шабатдинова. На вечеринку к этому Минору, — сообразила я. — Судя по тому, что ты рассказываешь, там могло случиться все что угодно. Девушка погибла — очевидно, ее убили случайно, по глупости. А потом, чтобы замести следы, подкинули тело в машину постороннего человека. Неужели это совпадение? И труп в багажнике никак не связан со смертью Кирилла? И я напрасно иду по этому следу. Возможно, он выведет меня на убийцу Шабатдиновой и Сани, но что случилось с Ганецким, я так и не узнаю. — Что вы теперь будете делать? — спросила Рокси, внимательно глядя на меня. Видимо, девушка пришла к тем же выводам, что и я. Отказать детдомовке в уме было нельзя. — Мне надо подумать, — честно ответила я. — В любом случае я это дело не брошу. Я дала тебе слово выяснить, что случилось с Саней, — и я слово сдержу. Не обещаю, что узнаю, но сделаю для этого все, что в моих силах. Поняла? Ира кивнула. Итак, путь Риты Шабатдиновой закончился у дверей особняка Мирона Ахметьева. А ведь это далеко не последний в нашем Тарасове человек. Имидж почвенника и патриота нисколько не мешал ему делать дела, пусть даже он и не любил иностранного слова «бизнес», но управлялся с ним не хуже какого-нибудь олигарха местного разлива. Богатый, успешный, влиятельный. Связываться с этим типом рискнет только самоубийца… или Евгения Охотникова в поисках истины. — Вот что, — сказала я Ирине, — нарисуй-ка ты мне план этого особняка. И напиши все, что помнишь. Мне может пригодиться любая мелочь. — Вы что, собираетесь пробраться в дом? — поразилась Ирина. — Да вы что, вас же спалят моментально! — Давай рисуй. Не отвлекайся, — попросила я. — У твоего Феди наверняка отдельный вход, верно? Вряд ли папе понравится, если у него под носом будут болтаться всякие стриптизерши и прочая сомнительная публика. Так что не забудь указать все это на плане. Пока Ирина рисовала, я достала флешку, на которую скопировала фотографии с компьютера Ганецкого. До сих пор до них как-то не доходили руки. Вдруг я найду там подсказку? Потому что сейчас совершенно не представляю, куда двигаться дальше. Мое расследование зашло в тупик. По очереди я открыла папки, посвященные каждой из женщин Ганецкого. Свою, естественно, пропустила — я знала, что ничего нового там не найду. А вот папку под названием «Ганецкие» я в прошлый раз, кажется, не смотрела. Открыв ее, я обнаружила там всего несколько сомнительного качества фотографий. Если Кирилл и поддерживал контакты со своей родней, то было это давно. Мое внимание привлекло общее фото — какие-то неважно одетые люди. Судя по прикиду, дело происходит в середине девяностых. Впереди какие-то дети, один держит на руках кудлатую собаку. За ним совсем юный Кирилл — тощий, с шапкой неухоженных кудрей, в плохо сидящем костюме. Таким я его не знала. Я увеличила фотографию, чтобы получше рассмотреть молоденького Киру. — Вот, я начертила. — Ира подошла и положила передо мной старательно исполненный план дома Ахметьевых. — Эй, там Саня! — вдруг сказала девушка, касаясь экрана кончиками пальцев. Она указывала на пацанчика с левого края — того самого, что держал на руках кудлатую псину. — Это мой Саня! Я еще немного увеличила изображение. Качество было отвратительным, лица расплылись в черно-белые пятна. — Что это за фотка? Кто эти люди? — Вопросы сыпались из Ирины с пулеметной скоростью — Это что, Санина родня? — Это семья Ганецких, — пояснила я. — Не понимаю, какое отношение к ним имеет твой Саня. Скажи, как его фамилия? Ведь не Ганецкий же? — Москалев. Фамилия показалась мне смутно знакомой. — Москалев… Подожди-ка! Я достала список Кирилла и развернула его. На листе до сих пор оставались следы пепла, ведь бумага находилась в урне. Имя Александра Москалева стояло в самом конце списка. Рокси тоже увидела его и подняла на меня полные слез глаза: — Вы думаете… — Твой Саня — родственник Кирилла Ганецкого. Значит, его смерть каким-то образом связана с убийством Кирилла. — Его убили из-за наследства! — решительно произнесла Рокси. — Наверное, этот ваш Ганецкий оставил Сане что-то ценное, и за это его убили. — Опомнись! — сказала я. — Какое еще наследство? У Кирилла осталась жена, она и получила все. Но Рокси не сдавалась: — Вы проверьте того, кто получил все наследство! Проверьте! — Бред какой-то, — зло сказала я. — Я все равно узнаю правду, — сощурила глаза угонщица. — Даже если вы встанете у меня на пути.