– Ты ведь понимаешь, как важна для нас эта работа, правда, Хелена? – мягко поинтересовался отец. Хелена слабо кивнула. Отец взял записную книжку и помахал ею. – Я полночи не спал и составлял список часов и расписание, когда их нужно заводить. Времени на безделье не будет – и это кроме усилий по сохранению часов. Мне понадобится твоя помощь. – Но… я хочу кое о чём с тобой поговорить… – Не сейчас, Хелена. У меня много дел. Не могла бы ты осмотреть шкафы с карманными часами наверху, описать их типы и размеры и разобрать ключи для завода? – Отец отвернулся и начал снимать крышку со следующих часов. Хелена поджала губы, опустила голову и, подойдя к стулу, на котором сидел мальчик, положила на него руку. Сиденье было ещё тёплым. А это значило, что парнишка был вовсе не призраком, а живым существом, обитающим в этом доме с часами. Глава 7 Девочка До конца дня Хелена ходила за отцом из комнаты в комнату, носила с собой клетку с Орбитом и записывала французские глаголы на грифельной доске, которую ей выдали в школе, чтобы девочка не отстала по программе. Она помогала отцу, когда он просил («Передай мне щипцы, Хелена. Нет-нет, не эти, а с рукоятками из орехового дерева». «Мне нужны свиные кишки, чтобы подвесить груз маятника – взвесь его, пожалуйста»). У девочки гудела голова от его указаний, каждую минуту напоминавших о подписанном отцом договоре. От диких приступов гнева у неё крутило живот, и сердце ныло при мысли о том, что с ними будет, если они вдруг не уследят за какими-то часами. Но отец казался совершенно беспечным и был всецело погружён в работу, словно навсегда покинул прежнюю жизнь и обосновался в другом мире. Загадочный мальчик, подобно волшебнику, исподтишка появлялся на стуле у двери каждой комнаты, в которую они входили. Хелена пыталась поймать его взгляд, но он всегда смотрел в другую сторону. Когда дочь с отцом перешли в комнату на втором этаже, оклеенную обоями с глициниями, мальчик лёгкими, как дым, шагами последовал за ними. Хелена хорошо помнила условие Кэтрин не обсуждать происходящее в доме, но её так и подмывало разузнать об этом парнишке побольше. Она знала, что и отец видел незнакомца, поскольку в течение дня часовщик несколько раз взглядывал на него, но, явно памятуя инструкции Кэтрин, не предпринимал попыток заговорить с ним. Когда отец присел возле одного часового шкафа, чтобы осмотреть изогнутую ножку, Хелена опустилась на пол рядом с ним и шёпотом спросила, кто, по его мнению, этот мальчик. Может быть, сын мистера Уэскотта? – Пожалуйста, не задавай таких вопросов, – прошептал отец в ответ с таким гневом, что у девочки свело челюсти. Но как она могла молчать? Когда тебе смотрят в спину, ты имеешь полное право знать, кто этот человек и почему он на тебя уставился. Хелена попыталась подступиться с этим вопросом к Стэнли после ланча из тостов с анчоусами и свежего лимонада, такого кислого, что у неё защипало язык. Она поинтересовалась, почему мистер Уэскотт не упомянул, что в доме живёт мальчик, и не ему ли в учителя наняли Стэнли. – Мисс Уэскотт просила меня не распространяться о том, что происходит в доме, – угрюмо ответил юноша. Он хотел ещё что-то сказать, но вовремя спохватился и только тряхнул гривой тёмных волос. Хелена откинулась на спинку стула. Значит, Стэнли тоже не велено разговаривать на эти темы. Любопытство девочки росло как на дрожжах. За несколько минут до шести вечера у входной двери забренчал звонок. Мальчик скрылся за полчаса до этого и, тяжело ступая по лестнице, поднялся на последний этаж. Хелена с отцом были ещё на втором, в комнате с напольными часами. Отец ревностно устанавливал там навершия, проверял медные диски, металлические ручки и грузы маятников. Они услышали, как внизу хлопнула дверь, по лестнице вниз кто-то побежал, раздались голоса. – Дили-дон-тик-так-тик-так-бом! – прощебетал Орбит. Запах солнца, свежести и аромат роз вплыли в комнату вместе с Кэтрин, её длинные юбки кремового цвета шуршали, как крылья голубки. Но мисс Уэсткотт была не одна: она держала за руку девочку примерно одного возраста с Хеленой. Нежно-зелёное шифоновое платье зажгло в дочери часовщика зависть. Свободной рукой незнакомая девочка поправила пряжку в коротких светлых волосах, подчёркивавших маленький носик и голубые глаза. Мистер Уэсткотт, с синеватыми мешками под глазами, стоял с другой стороны от сестры; он быстро посмотрел на девочку и отвёл взгляд. В лице его читалось раскаяние, губы дрожали, словно с языка готовы были сорваться какие-то слова. В голове у Хелены, как электрические лампы мистера Уэскотта, заискрили мысли. Может, это его дочь? Если так, то странный мальчик, сидящий в комнатах с часами, – точно его сын. – Ты продолжаешь заниматься? – шепнула Кэтрин девочке, проводя рукой по длинному белому страусиному перу на изящной широкополой фетровой шляпе. Девочка серьёзно взглянула на мисс Уэсткотт. – Да, тётя Кэтрин, – прошептала она в ответ и перевела взгляд на мистера Уэсткотта, который вздохнул, слегка распрямил плечи и подошёл к часам с лунными личиками. Правую руку он положил на дверцу часового шкафа и, сжав губы, наблюдал за колебаниями маятника. Ангелоподобная мордашка ритмично появлялась и исчезала, и, казалось, от этого зрелища плечи хозяина полностью расслабились. – Филигранная работа Вальями Лондонского: ореховый корпус, восьмидневный завод, – пояснил отец, подходя к часам. – Вам очень повезло, что такой экземпляр есть в вашей коллекции. Вальями изготавливал часы для королевской семьи в восемнадцатом веке. – Да, мне это известно, – холодно проговорил мистер Уэсткотт. – Говорите, мне повезло. – Он произнёс это с утвердительной интонацией, как будто слова нужно было очистить, как апельсины, чтобы обнаружить под кожурой нечто совсем другое. – Ах, какой чудесный попугай! – воскликнула Кэтрин, выпустив руку девочки. Шелестя юбками, она подошла к клетке, которую Хелена поставила на отцовскую скамеечку для ног. Тут Орбит спрыгнул с жёрдочки на дно клетки и тревожно закричал, топорща перья на голове: – Шляпа! Шляпа! Мышь попала кошке в лапы! Тревога! Хелена застыла. С чего это он поднял такой шум? Кэтрин с улыбкой на лице похлопала в ладоши. – Эта птица – настоящее сокровище. Ты так не считаешь, Эдгар? – спросила она, перекрикивая попугая. Девочка в шифоновом платье, широко распахнув глаза, кусала нижнюю губу. – Унеси его из комнаты, Хелена, – велел дочери подскочивший отец. – Извините, мистер Уэсткотт. Обычно он ведёт себя смирно. Наверное, испугался новых людей… нового дома… Мистер Уэсткотт с побагровевшими щеками наблюдал, как Орбит мечется в своей клетке и с криком бьёт крыльями по металлическим прутьям. – Тише, тише, птичка. – Хелена подхватила клетку и быстро направилась к двери. На лице новой девочки читалось сочувствие. У Хелены от смущения пылали щёки. Отец бросил на неё недовольный взгляд и снова подошёл к часам, рядом с которыми стоял мистер Уэсткотт. Почему Орбит вдруг устроил такой скандал, когда она ожидала от него примерного поведения? У дверей Хелена обернулась. Кэтрин, теребя верхнюю пуговицу блузки, смотрела ей вслед. Она быстро и приветливо улыбнулась дочери часовщика и отвела взгляд; перья на её шляпе покачивались и прыгали, словно ожили и собрались взлетать. Глава 8 Послание Ближе к ночи Хелена сняла со стены около комнаты с напольными часами ещё один рисунок летательного аппарата. Кто их оставляет? Теперь дочь часовщика была уверена, что девочка и мальчик – брат и сестра и дети мистера Уэскотта. Но кто из них прикрепляет к стенам рисунки – и зачем? Кэтрин сказала, что жена мистера Уэсткотта покинула его восемь месяцев назад. Куда она уехала? Может быть, она умерла и мальчик с девочкой тоже лишились матери? У Хелены хотя бы остался Орбит, сохранивший мамин голос – вечное напоминание о потере. На третьем этаже Хелена бросила быстрый взгляд на дверь своей комнаты, где сейчас спал попугай. Пора приступить к поискам ответов на вопросы. Она прошла через площадку к противоположному коридору, где, по словам Стэнли, были комнаты мистера Уэскотта, а значит, мальчик и девочка тоже должны спать там. По обеим сторонам коридора располагались по две двери, а одна находилась в самом конце. Все они были закрыты. Очень странно, что мистер Уэсткотт, обладающий таким состоянием, жил здесь, на последнем этаже, предназначенном для прислуги. Что заставило его променять все свои вещи на часы? Хелена помедлила и склонила набок голову. Из-за двери в конце коридора доносились голоса. Девочка на цыпочках направилась туда, но внезапно остановилась и задумалась. Одно дело – случайно услышать разговор, и совсем другое – намеренно подслушивать. Но словно незримая сила тянула её на поиски правды. Может быть, если не прикладывать ухо к двери, а будто бы поправить носком ноги завернувшийся край ковровой дорожки, ей удастся потоптаться рядом и услышать что-нибудь полезное? – Очень хорошо. Именно об этом я и говорю. (Стэнли.) – Но поможет ли это дольше оставаться в воздухе? (Это была девочка!) – Правильно, задавай вопросы! Только так ты сможешь получить нужные знания. Твоя тётя сказала мне то же самое. (Стэнли) – Письмо-то мы отправили, но станут ли они его читать? (Девочка) Раздалось покашливание и чьи-то шаги. Хелена быстро опустила голову и пошла к лестничной площадке. Похоже, Стэнли занимается с девочкой. Но почему так поздно? Надев ночную рубашку, Хелена развернула последний найденный рисунок. Девочка спросила, «поможет ли это дольше оставаться в воздухе». Может, именно она изображает летательные аппараты? Если так, то у неё несомненный талант. Хелена всегда хотела иметь к чему-то талант. Рисование ей не давалось, а занятия музыкой, которые поощряла мама, превращались в сплошное мучение. Как только пальцы Хелены касались клавиш, лицо её учительницы мисс Картрайт искажалось страданием. Но для кого предназначены эти рисунки? Может быть, в линиях и углах зашифровано секретное послание? Может, Стэнли помогал чертить их? Хелена перевернула листок и провела пальцем по следам от карандаша, проступившим с другой стороны бумаги, но никаких таинственных шифров не обнаружила. За стеной раздался скрип пружин отцовской кровати – он был так увлечён своими мыслями, что даже не пожелал дочери спокойной ночи. Вздохнув, Хелена снова сложила листок, сунула его под подушку и уже собиралась лечь спать, как услышала снизу стук входной двери, располагавшейся под её окном, и звук шагов по мощёному тротуару. Было начало одиннадцатого, и обычно в это время она уже спала. Притушив переносную масляную лампу (электрическим светильникам на стене девочка не доверяла), она отодвинула занавески и вгляделась в темноту. У дома стоял мистер Уэскотт в пальто и шляпе. Подъехал кеб; лошадь храпела и покачивала головой. Кучер спрыгнул на землю и подождал, пока мистер Уэсткотт усядется в повозку. Потом кеб отъехал, и копыта лошади зацокали в темноте. Куда это отправился хозяин в такой поздний час? – Предыдущий часовщик оставил ключи для завода карманных часов в полном беспорядке, – на следующий день доложила Хелена отцу. Она сидела на полу около клетки Орбита, раскладывая перед собой ключи по убыванию размеров. Некоторые были маленькие, с ноготь – такие крошечные, что могли бы провалиться в щель между половицами. Девочка на всякий случай накрыла доску куском зелёного сукна. Страшно представить, что какой-нибудь ключ потеряется и они не смогут завести механизм! Хотя Хелена находила работу с часами утомительной и очень сердилась на отца, она не отказывалась помогать ему – ведь в случае неудачи они могли потерять всё своё имущество. – Когда разложишь ключи по порядку, заведи, пожалуйста, часы, – попросил отец. – Мы тут уже третий день, а некоторые механизмы не заводились с тех пор, как ушёл предыдущий часовщик. Сегодня это обязательно надо сделать. А я пойду в соседнюю комнату и заменю свиные кишки, на которых висят грузы маятников. – Отец проговорил это быстро и рассеянно. Он снова удалился в свой мир механических предметов, куда доступ дочери был закрыт. Прихватив ящик с инструментами, он вышел из комнаты. Хелена вздохнула, поглядывая на мальчика, сидевшего у двери. Не пора ли спросить, почему он день за днём сидит в комнате с часами, не произнося ни слова? Девочка встала, подошла к деревянному шкафу с карманными часами и выдвинула один ящик. Часы большего размера лежали в глубине ящика, те, что поменьше, – спереди. Некоторые экземпляры были серебряными, с тонкой гравировкой, другие – золотыми, с эмалевым покрытием, на котором были изображены сельские сцены или симпатичные луговые цветы. Хелена вынула громко тикающие золотые часы и осторожно сняла заднюю крышку. Потом выбрала ключик, который по виду мог бы подойти, вставила его в отверстие для завода и несколько раз повернула. Хватит ли этого, чтобы механизм продолжал работать? Думать о последствиях остановки часов не хотелось. Хелена поставила крышку на место, протёрла поверхность часов и снова убрала их в ящик. Хотя девочка и не желала себе в этом признаваться, в часах, в их тонком тиканье, в эмалевых циферблатах и гравированных задних крышках было что-то магнетическое. Какие истории могли бы рассказать эти предметы, умей они говорить? В чьих карманах они лежали? Куда спешили их владельцы, когда узнавали по ним время? – Я тоже порой об этом думаю, – послышался тихий голосок. Девочка! Хелена вспыхнула и обернулась. Видимо, она так увлеклась своим занятием, что не заметила, как стала говорить вслух. Правда… девочки в комнате не оказалось: здесь был только мальчик – сидел и смотрел на Хелену, кусая нижнюю губу. Хелена нахмурилась и сделала к нему шаг, другой. Он чем-то неуловимо отличался от мальчишек, с которыми она училась в школе. Хелена внимательнее рассмотрела его. Маленькие ножки, на коленях лежат руки с изящными пальцами. Да это же… это вовсе не мальчик, а девочка! Девочка с мальчишеской причёской и в мальчишеской одежде. Хелена заморгала, подумав о девочке, которую видела накануне вечером. У них одинаковые глаза, и носы, и короткие волосы. Может быть, это… Так и есть! Это один и тот же человек. Щёки у Хелены вспыхнули. Вот так странность! – Тебе нравятся часы? – спросила она и зарумянилась ещё сильнее. Прозвучало глупо. Ну почему из всех вопросов, носившихся в её голове, она выбрала именно этот?! Взгляд у девочки омрачился, и она опустила глаза.