«Когда-то я и не мечтала, что снова смогу так ходить». Если наблюдатели уловили эту мысль, они должны поинтересоваться своей Шианой. Это было крушение самой себя, подумала она. Она вросла в ритм Дома Ордена. Эта планета говорила с ней на тайном уровне. Она ощущала землю, деревья и цветы, все растущее, словно оно было ее частью. И теперь это тревожное движение, нечто на языке другой планеты. Она чувствовала, как пустыня меняется, и это тоже было чужим языком. Пустыня. Не безжизненная, но живущая по закону, совершенно отличному от некогда зеленого Дома Ордена. «Жизни меньше, но она более напряженная». Она слышала пустыню: маленькие осыпи, скрипящее цвирканье насекомых, темный взмах крыльев охотящейся птицы над головой и еще более быстрое шлепанье по песку — тушканчик, завезенный сюда в надежде, что однажды черви возобновят свое правление. «Уолли запомнит, что надо прислать флору и фауну с Дюны». Она остановилась наверху высокого бархана. Перед нею расплывалась по краям тьма и лежал застывший в своем волнении океан, прибой мрака, бившийся о побережье теней этой изменчивой страны. «Я возьму тебя сюда, когда смогу». Ночной ветер, летящий от сухой земли к влажным местам, что лежали у нее за спиной, покрыл налетом пыли ее щеки и нос, взметнул кончики ее волос и улетел. Ей стало грустно. «Что может случиться…» Это больше не было важным. «Вот что есть — вот что имеет значение». Она глубоко вздохнула. Сильнее запахло корицей. Меланж. Поблизости спайс и черви. Черви чуют ее присутствие. Когда же воздух станет настолько сухим, чтобы песчаные черви стали больше и дали тот урожай, который они давали на Дюне? Планета и пустыня. Она рассматривала их как две части одной той же саги. Как раз так, как видели их Бене Джессерит и человечество, которому они служили. Равные части. Каждая без порядка приходит в упадок, становясь пустышкой с утраченной целью. Возможно, не лучшая смерть, но беспорядочное движение. Они создали угрозу победы Достопочтенных Мэтров. И направляла их слепая жестокость! «Слепцы во враждебной вселенной». И именно поэтому Тиран сохранил Сестер. «Он знал, что он дал нам только путь без направления. Игра в зайцев и собак, устроенная шутником, что в конце концов ни к чему не приводит. Хотя поэт в своем праве…» Она припомнила его «Поэму Памяти» из Дар-эсалата, остаток крушения, который сохранился в Бене Джессерит. «И для чего же мы сохраняли его? Чтобы теперь мне этим наполнить мысли? Забыть на миг то, с чем я могу столкнуться завтра?» Дивную ночь поэта Наполни невинностью звезд. Шаг лишь до Ориона. Взгляд его видит все, В наших генах навек Застывая клеймом. Приветствуй же тьму и воззри, Ослепленный последним закатом — Вот обнаженная вечность! Внезапно Шиана почувствовала, что получила шанс стать творцом окончательно, наполнившись до краев и получив чистую поверхность, где она сможет творить по воле своей. «Неограниченная вселенная!» Слова Одрад, оставшиеся в памяти после того, как ее впервые показали бенеджессериткам для их целей, вновь вернулись к ней. — Почему мы так смотрим на тебя, Шиана? Это же так просто. Мы узнали в тебе то, что так долго ждали. Ты явилась, и мы увидели, что это свершилось. «„Это“? Как же наивна я была!» — Что-то новое восходит над горизонтом. «Моя миграция будет искать новое. Но… я должна найти планету с лунами». ~ ~ ~ Если смотреть с одной стороны, то вселенная находится в броуновском движении, и ничего нельзя предсказать на элементарном уровне. Муаддиб и сын его Тиран замкнули туманную сферу там, где существует движение. Повести Гамму Мурбелла вступила во времена несоответствующего опыта. Сначала это утомляло ее, поскольку она видела свою жизнь множественным зрением. Хаотические события на Узловой вызвали кучу срочно необходимых дел, от которых она не смогла бы отвязаться, даже возвратившись в Дом Ордена. «Я предупреждала тебя, Дар. Ты не можешь этого отрицать. Я говорила, что они могут превратить победу в поражение. И теперь посмотри на кучу мусора, что ты вывалила мне на колени! Счастье, что мне удалось спасти что было в моих силах». Этот внутренний протест почти запутал ее в событиях, которые вознесли ее к благоговейной высоте. «Что еще могла я сделать?» Память показала Стрегги, рухнувшую наземь в бескровной смерти. Эта сцена развернулась в докладах нулькомнаты как фантастичская драма. Рамка проектора на командном пункте добавила иллюзии впечатления, что это не реальное событие. Актеры встанут и поклонятся. Ком-камеры Тега, автоматически включившиеся, не упустили ничего, покуда кто-то не отключил их. Ей остались изображения, последний жуткий отблеск — Тег растянулся на полу орлиного гнезда Достопочтенных Матерей. Заявление Мурбеллы, что она должна высадиться, встретили громкие протесты. Поверенные были тверды как алмаз, покуда она не выяснила детали игры Одрейд и потребовала: — Вы хотите всеобщей катастрофы? «Одрейд Внутри победила в этом споре. Но ты ведь с самого начала была готова к этому. Дар, не так ли? Ведь это твой план!» Поверенные сказали: — Есть еще Шиана. Они дали Мурбелле лихтер на одного человека и послали ее на Узловую одну. Даже когда она послала вперед уведомление, что она — Достопочтенная Мать, на Посадочной Площадке были опасные моменты. Рота вооруженных Достопочтенных Матерей встретила ее, когда она вышла из лихтера рядом с дымящейся ямой. Дым пахнул экзотическими взрывными веществами. «Вот где был уничтожен лихтер Матери Настоятельницы». Ротой предводительствовала старая Достопочтенная Мать. Ее платье было перепачкано, некоторые из орнаментов стерлись и на левом плече платье было порвано. Она была похожа на какую-то засушенную ящерицу, но все еще ядовитую, все еще способную на укус, но гнев высосал большую часть ее силы. Спутанные волосы были похожи на внешнюю кожуру свежевыкопанного имбирного корня. В ней сидел демон. Мурбелла увидела, как он смотрит на нее из мерцающих оранжевым глаз. Хотя вся рота стояла позади старшей, двое смотрели друг на друга, словно изолированные от прочих у подножия трапа лихтера, как дикие звери, осторожно принюхивающиеся, пытающиеся оценить степень опасности. Мурбелла внимательно разглядывала старуху. Эта ящерица слегка высовывала язык, пробуя воздух, давая выход своим чувствам, но она была основательно ошарашена, чтобы слушать. — Мое имя Мурбелла. Я была взята в — плен бенеджессеритками на Гамму. Я адепт Хорму. — Почему ты одета в тряпки ведьм? — Старуха и ее Срота стояли, готовые к убийству. — Я усвоила все, что они преподавали мне и принесла это сокровище моим Сестрам. Старуха мгновение изучала ее. — Да, я узнаю твой тип. Ты Рок, одна из тех, кого мы выбрали для проекта на Гамму. Рота позади нее слегка расслабилась. — Ты не весь путь проделала на этом лихтере, — обвинила старуха. — Я сбежала с одного из их нуль-кораблей. — Ты знаешь, где их гнездо? — Да. Старческие губы расплылись в широкой ухмылке.