– Ногу не отбил? – участливо поинтересовался Корень. – Тебе же через неделю играть. Похоже, моя догадка насчет пенальти попала в точку. Убедившись, что все нормально, повольник вернулся к броневику. Я так увлекся наблюдением за толпой и отслеживанием общего эмоционального фона, что не сразу заметил вопросительный взгляд сидящего за рулем деда Анджея. Закрытая дверь не особо смутила Корнея, и он просто постучался в нее: – Есть кто дома? Собравшиеся на гулянку повольники хором заржали. Мы тоже ответили облегченным смехом. Дальше все прошло без сучка и задоринки. Дом, в котором нам предстояло прожить два следующих месяца, мало чем отличался от соседних. Основное здание имело два этажа – первый каменный, а второй – чистой воды деревянный теремок из сказки. Оба крыла были одноэтажными. Замыкающая квадрат стена вообще ничем не выделялась на фоне соседок по улице – точно такой же угрюмый вид и столбы, замершие у дороги в ожидании праздника. Ворота пришлось открывать самим, потому что в доме пока никто не жил. Оставшаяся вдовой жена главы полностью сгинувшей на внешке команды добытчиков и две ее невестки разъехались по родственникам, а само здание выкупила община Бесшабашки. С ней от моего имени Корней и заключил договор. Пустой двор угрюмо встретил новых жильцов, так что выгружались мы в немного напряженном состоянии. Но затем Корней забрался в пристройку и щелкнул переключателем. Внутреннее пространство залило желтоватым электрическим светом. Здесь пока еще большинство пользовалось лампами накаливания, особенно на Подоле. Через границу между мирами такую мелочовку никто возить не станет, поэтому лампочки производились на месте уже добрую сотню лет. Стало уютнее, но ненамного. Чтобы не затягивать вселение, особенно ввиду скорого прибытия толпы гостей, Корней быстро обрисовал обстановку в доме. Поместье было рассчитано на четыре семьи. Общей была только кухня. В итоге быстро разобрали комнаты. Все старики решили заселиться в правом крыле. Гена с Гретой и Златкой выбрали первый этаж основного здания, а мне досталась надстройка-теремок бывшего главы отряда. Всегда хотел пожить в деревянном доме, так что по лестнице поднимался с любопытством и предвкушением. А ничего так. Очень даже неплохо. Закрывать бревенчатые стены панелями бывшие хозяева не стали, поэтому колоритный антураж сохранился. Да и мебель соответствовала. Последнее порадовало, в смысле тем, что не придется бегать по магазинам, дабы не спать на полу. В остальном все довольно уютно и цивильно – постель широкая и мягкая, санузел вполне современный. В Китеже я хоть и побывал, можно сказать, проездом, но успел ознакомиться с местными реалиями и понимал, что вопрос с интернетом можно будет решить только завтра. По Сети я соскучился неимоверно, но ничего страшного, тем более этим вечером мне точно будет не до серфинга. Так оно и оказалось: едва я успел привести себя в порядок после дороги, как во двор начали съезжаться гости. Наш броневик был бесцеремонно перемещен на улицу, а двор заполонили столы, большую часть которых притащили соседи. Над тротуаром, как и над двором, уже натянули тенты по причине легкой мороси, которая явно собиралась перейти в снег – за открытым окном чувствовался легкий мороз. Но все эти намеки природы на грядущую непогоду никак не повлияли на людей, решительно настроенных хорошенько погулять. Во дворе наблюдались явные признаки национальной сегрегации. В том смысле, что корейцы заняли одну часть столов, а грузины – другую. Судя по всему, грядет кулинарно-алкогольный батл. Ну что же, агрессии я не ощущал, поэтому подобное противостояние пойдет только на пользу. Через полчаса все было готово, и во дворе заколыхалось если не море, то, как минимум, людское озерцо, причем оно широко выплеснулось наружу. А тут явно больше народа, чем приехало встречать меня на базу дальнобойщиков. Ну и пусть, все равно они кормятся не из моих запасов. Официальная часть вечера была короткой, но до зубовного скрежета нудной. Все аксакалы и старейшины обоих родов, как могли, источали в речах приторный мед в отношении моей персоны. С другой стороны, мне на Бесшабашке жить, так что пусть будущие соседи послушают, какой я классный. Тут не в гордыне дело, а в простейшем расчете – стадный инстинкт диктует человеку необходимость хорошо относиться к тем, кого все любят. Есть, конечно, бунтари и малефики, но эти гадят всем окружающим вне зависимости от мнения большинства. К счастью, старики быстро выдохлись, и мы получили возможность нормально поесть. За главный стол по правую руку от меня уселись Гена с Гретой, а по левую – Златка и Анджей. В отличие от остальных у нас образовался эдакий кулинарный коллаж, но корейских блюд все же было больше. Тут явно постарались тетушка Пин с дочкой. Невестке батоно Левана, внешне похожей на грозную орлицу, такая ситуация не понравилась. Дамы наперебой пытались нафаршировать меня по горлышко разными блюдами. А в это время их мужья и отцы заливались вином и корейским саджу повышенной крепости. Откуда такие познания? Да просто тетушка Пин первой успела подсунуть мне пиалку с то ли сладковатой водкой, то ли ликером. Заметивший этот финт батоно Леван чуть на месте не подскочил и рванул к нашему столу с рогом наперевес. Прошлось обломать старика – уже начались приветственные речи. К тому же я не являюсь большим поклонником вина, но говорить об этом грузину точно не стоит. После того как все наелись, началось хоровое пение. Ну, тут заунывным напевам азиатов было далеко до грузин. Сразу было видно, что семейный хор детей гор десятилетиями отрабатывал свою программу до идеала. А вот танцы получились на загляденье – прямо символ дружбы народов. Начали грузины, затем влились повольники, ну и под конец в хоровод вплыли корейские дамы. Их мужчины почему-то предпочитали отсиживаться за столами. Если честно, праздник быстро утомил меня, и под предлогом отправки Златки на боковую я смылся в дом. Благо вспомнил, что в местную Сеть можно зайти и через телефон. Ну вот я и в своей любимой стихии. Поначалу просто серфил по Сети, точнее, плыл по волнам как ленивая медуза, уподобившись девяноста процентам всех пользователей. Затем неуемное любопытство толкнуло на более активные действия. Ломать хлипкую местную соцсеть, действуя через телефон, поостерегся. Тут нужна дополнительная прога и даже оборудование. Да и необходимости не было – все лежало на поверхности. Мою персону и события полугодовой давности никто не обсуждал. Была парочка упоминаний в архивах некоторых форумов, но не больше. И все же это не означало, что стоит расслабляться. Я хорошо запомнил глаза ушкуйника по прозвищу Волк и прекрасно понимал, что просто так он не забудет полученной от строптивца оплеухи. Поэтому нужно быть начеку. Глава 2 Да ладно! Вы серьезно? Петух? Не было печали – и на́ тебе! Словно в деревню приехал, а не в славный Нью-Китеж-град. Вот откуда тут петух? Впрочем, если подумать, подворья обширные, есть где разместить сараюшки, в которых вполне можно держать живность, дающую свежие яйца, но вчера курей на нашей территории было не видно и не слышно. Ответ на мой вопрос оказался прост, как мычание, – на крышу правого крыла залетела соседская птица и громогласно оглашала окрестности на пару сотен метров, заявляя, что уже давно пора просыпаться даже тем, кому очень не хочется. Судя по хриплому голосу, надрывался он давно, но благодаря современным стеклопакетам я его рассветных мучений не оценил. Вообще-то жизнь на внешке все же сумела немного перевоспитать меня. Жаворонком я не стал, но вот просыпаться к девяти часам утра все же научился. Ну а если очень нужно, то и в восемь могу встать. Распахнув окно, я с наслаждением вдохнул свежий, прохладный воздух. Вчерашний морозец и легкий снежок канули в Лету. Пусть временно, но осень все же вернула себе хозяйские права, несмотря на то что уже начало декабря. Петух в последний раз каркнул, с ненавистью посмотрел на меня и слетел с нашей крыши к себе домой. Я же перевел взгляд во двор, где Баламут продолжал издеваться над своим новым подчиненным, временно носившим прозвище Валенок. Нет, парня никто не хотел оскорблять, но все попытки отвадить пацана от нашей компании пошли прахом, вот Генка и психанул, одарив его соответствующим позывным. Там вообще странная история. Когда улеглась суматоха с зарезанной мною истинной магиней, старый повольник все же вызвал на станцию свою команду, состоявшую из трех родных сыновей и одного приемного. У Корнея Горохова, как у его почти однофамильца царя Гороха, было три сына. Причем младший выглядел умнее всех. Как показало будущее, парень неплохо разбирался в компьютерах и даже умудрился приспособить дрон для охоты. Старшим из молодой поросли семейки повольников был тридцатилетний, но еще не женатый Данила – крепкий как дуб, серьезностью и основательностью походивший на отца. Средний – шебутной и, как по мне, слегка придурковатый Лешка, у которого непослушным в организме было все, включая конопушки и рыжие кучеряшки. На братьев он был похож мало и характером, и внешностью, но задавать вопросы по этому поводу я точно не собираюсь. Младшим в этой троице был умник-Вячеслав восемнадцати лет от роду. За компанию с братьями прибыл парнишка чуть постарше Славика. Его представили как Вадима, а я уже сам догадался, что это и есть тот самый сын погибшего мага-пустышки – напарника Корнея. На первый взгляд все парни были адекватные, включая непоседливого Лешку, так что на станции я поселил их без опасений. Эмоциональное состояние у них хоть и скакало, но ни затаенной злобы, ни агрессии я не заметил. И только Вадим – черноволосый и худощавый парень, в отличие от Гороховых, не пышущий здоровьем, – носил за пазухой какой-то камень. Но ненависти ни к принявшей его семье, ни к нашей гоп-компании он не испытывал – просто держал дистанцию и замыкался в себе. И все же бирючничал он недолго. Однажды подошел ко мне и в лоб предложил подписать с ним вассальный договор. Я, честно говоря, обалдел и поинтересовался у вьюноша, все ли в порядке у него с головушкой. Зря спросил. Пришлось выслушивать печальную историю о том, как вопреки наказам незлобивого главы семейства Гороховых сыновья постоянно шпыняли приемыша. Незаметно, но изматывающе. Вот он и увидел возможность слинять из благостного семейства. Тогда я ничего толком не ответил, лишь сказал, что решу после зимовки в Китеже. – Гена, – крикнул я другу, который в тренировочном спарринге жестко мутузил пацана, – десятый час уже! У тебя совесть-то есть? – У меня есть все, кроме наивности, – толчком ноги отбросив спарринг-партнера, заявил мой друг. – А вот некоторые оборзели до изумления. Они, понимаешь ли, уже взрослые и могут бухать наравне со всеми. Вот мы и решили усугубить похмелье в педагогических целях. – Заканчивайте, – решил я воспользоваться служебным положением и прекратить издевательство в приказном порядке. – Мойтесь и на завтрак. Надо бы и самому зарядкой заняться. Не в смысле моих каждодневных тренировок ментальной магии, во время которых я накачивал позитивом всю округу. Увы, пока от подобных упражнений придется отказаться. Здесь не дикая глухомань, где случайными свидетелями моих занятий могут стать только единороги да древесные жабы. Сейчас вокруг обитает множество людей, причем с не самыми простыми характерами. Я имел в виду именно физическую нагрузку. Ну, типа, ать-два, ать-два. Сели, встали. Закончили упражнение. Но как-то лень. Ох, Домовой, Домовой, которого совершенно ошибочно называют Демоном, доведет тебя лень до цугундера. Ведь уже били два раза, причем ногами, да и Баламут вечно сверлит мозг, что нужно уметь защищать себя, но парочка занятий с этим садистом мигом изгоняет из головы те остатки инстинкта самосохранения, что зацепились где-то на задворках. Вот не понимаю я Валенка. Как он терпит эти форменные издевательства? То, что я видел минуту назад, вообще на грани черной жести. С другой стороны, уже только за это стоит уважать парня и отнестись к нему серьезно. А может, он мазохист? Да ну на фиг! Что за мысли лезут мне в голову спозаранку? Отмахнувшись от странных идей, я быстро привел себя в порядок и спустился на первый этаж. Кто бы сомневался, что дядюшка Чхан к появлению начальства на кухне будет готов целиком и полностью. В этом доме явно привыкли питаться не как у нас на станции – прямо на кухне, а в столовой за большим столом, во главе которого имелось кресло с претензией на трон. Да уж, немалым самомнением обладал прежний владелец поместья. Завтрак был накрыт загодя, так что все тут же приступили к поглощению пищи. Именно для того, чтобы не задерживать людей поутру, я и научился вставать так рано. За столом царила привычная атмосфера. Сегодня все обсуждали вчерашний сабантуй. Я уже давно отказался от привычки носить ментальный артефакт в кругу своих, и это их явно успокаивало. Впрочем, мне и без «подпорок» удавалось неплохо читать чужие эмоции по лицам и интонациям. Правда, сейчас не мешало бы копнуть и поглубже, но лучше просто спрошу: – Так, господа хорошие. Не объясните ли мне еще раз и более внятно, почему вы торчите здесь, а не воссоединились с горячо любимыми родственниками? Народ немного смутился, да так, что батоно Леван, решивший взять слово, поднял руку. – Прошу вас, – подыгрывая ему, разрешил я. – В общем, мы не хотим им мешать, – как-то туманно объяснил грузин. – Не понял, – искренне удивился я. – Мы же не в древней Японии, где ненужных стариков относили в лес. – Не в этом дело, шеф, – возмущенно отмахнулся батоно Леван. – Наши были бы рады, но там сейчас верховодят сыновья, и им точно не понравится, что старики станут лезть со своими советами. А мы станем, даже сами того не замечая. Поэтому, если позволите, шеф, поживем здесь и просто временами будем наведываться к своим, чтобы проведать внуков. Ну или они к нам приедут, хотя Бесшабашка не самое лучшее место для детей. Сказав это, старик покосился на Златку, но та пребывала в своем перманентно-оптимистическом настроении. Я, как неместный и не впитавший городской колорит с молоком матери, не особо разделял опасения насчет Бесшабашки. Вчерашние гости не показались мне особо злобными, к тому же у нас здесь имелись солидные связи в лице семьи Гороховых. И все же спорить не стал, а просто перевел взгляд на дядюшку Чхана. Кореец был как всегда немногословен и просто указал раскрытой ладонью на грузина, тем самым присоединяясь к его словам. – Ну, как хотите, – не особо расстроился я. – Места у нас много. Но хотелось бы задать этот же вопрос еще одному жильцу. Вадик, друг ты мой ситный, какого лешего до сих пор торчишь здесь? Неужели даже с матушкой повидаться не хочется?