– Звенящего камешка. Грейс не подарила бы тебе столь изящное украшение, не будь в нем сакрального умысла. Необходимо сбалансировать твои чакры или что-то в этом роде? Меркурий снова в ретрограде? – Лиз глотнула коктейль. – Кстати, это бы объяснило мое вчерашнее неудавшееся свидание. Конни глянула на орлиный камень, не переставая жевать. – Подразумевается, что он обеспечивает защиту. Согласно легенде, эти камни используют орлы в качестве оберега для своих яиц. Лиз прыснула, и последний глоток коктейля вылетел через ее ноздри. – Что, прости? Конни пожала плечами. – Оберега для яиц? – не веря, переспросила Лиз. – Так мама и сказала. Лиз развернулась к Конни и, разведя руки подруги по сторонам, принялась разглядывать ее свитер, клетчатую юбку и растерянное зардевшееся лицо. – Ты беременна? – с подозрением спросила Лиз. – Что? – опешила Конни. – Яйца, повышенные меры предосторожности… Давай колись! – понизила голос подруга. – Из-за этого вы повздорили с Сэмюэлом, да? Лиз всегда называла Сэма Сэмюэлом. Констанс, Сэмюэл и Элизабет – этими известными в отдельных кругах официальными именами, Конни, Сэм и Лиз в шутку называли друг друга между собой. Именно Элизабет, а не Лиз носила юбку-карандаш. Конни еще не была дома и не виделась с Сэмом. Она провела ночь у матери в Марблхеде, ворочаясь на двух неудобных сдвинутых вместе одноместных кроватях с балдахином в мансарде бабушкиного дома. Конни разбудил тусклый серый свет, лившийся сквозь жалюзи. Она глянула на часы и поняла, что проспала практически двенадцать часов. Стукнуло уже десять утра. Конни никогда не вставала так поздно. Дом был пуст, если не брать в расчет разлегшегося под обеденным столом Арло. Пес любовался портретом женщины, которая неизменно надзирала за кухней, держа под мышкой маленькую собаку. – Нет… – растерянно ответила Конни. – А почему так неуверенно? – Лиз склонилась к подруге, чтобы трое гогочущих старшекурсников в спортивных пиджаках с кружками пива не подслушали их разговор. Конни потерла большим пальцем почерневшие от старости инициалы, нацарапанные на деревянной столешнице. – То есть я думаю, что нет. Правда заключалась в том, что Конни совершенно не следила за состоянием своего тела. Оно само знает, что лучше для его хозяйки и не допустит недоразумений, верила Конни. Ее тело служило оболочкой для мозга. Даже в моменты близости с Сэмом ей было тяжело расслабиться и насладиться ощущениями. Она направляла их разумом, боясь потерять контроль. – Хочешь сказать, ты не следишь за циклом? – недоуменно осведомилась Лиз. – А кто за ним следит? – спросила Конни с таким же удивлением. Изогнув светлую бровь, Лиз вынула из сумки толстый ежедневник, раскрыла календарь на странице января и ткнула в нее пальцем. Четыре дня, начиная с двадцатого числа, были помечены красными точками. – О-о… – выдохнула Конни и снова засунула в рот начос, чтобы ничего не отвечать. – Когда у тебя была последняя менструация? – Лиз убрала ежедневник обратно в сумку. Конни пожала плечами. Она задумалась об этом только после вопроса Лиз, задумчиво подняв глаза на потолок. Хм… Минутку… Когда же это было?.. – Ради всего святого! – воскликнула Лиз. – Ты спятила! Никогда бы не подумала, что ты настолько невежественна. Сейчас вернусь. Лиз накрыла коктейль картонной подставкой, чтобы бармен его не убрал, бросила очередной неодобрительный взгляд на тарелку с начос, накинула пальто и выскочила из паба. Стоило Лиз скрыться из виду, Конни выдавила: – Ну и ладно. Она в очередной раз прокрутила на подставке нетронутый «олд фешн». – Абнер? – окликнула владельца Конни. – Да-да? Абнер убрал оставленные старшекурсниками пивные кружки и протер столешницу. Конни отодвинула алкогольный коктейль. – Можно мне колы, пожалуйста? Если бармен невольно и подслушал разговор девушек, то не подал вида, поскольку был крайне профессионален. – Конечно, – ответил Абнер и сменил коктейль на украшенный долькой лайма стакан с шипучей колой. Сладкая газировка пахла довольно приятно. Конни не припоминала, чтобы когда-то обращала внимание на запах колы. – Благодарю. Она сбрызнула напиток лаймом и потянула в рот очередной начос, пропитанный сырным соусом. Нет, Лиз не может быть права. Да ну! Это невозможно. Тело Конни не способно так с ней поступить. Когда впереди такие амбициозные планы… В отражении зеркального панно под вывеской «У Абнера», выполненной на старинный манер, Конни не замечала ничего подозрительного. Те же веснушки, длинная каштановая коса, аккуратный нос. Глаза, про которые Сэм говорил «как у зомби» из-за их бледно-голубого оттенка. Щеки слегка раскраснелись от волнения. Удобный свитер в исландском стиле с пришитой Грейс замшевой заплаткой на локте. Все как обычно. Может вид чуть болезненный, но ведь и Конни уже не девочка. Нет. Это совершенно точно невозможно. Никоим образом до заключения постоянного контракта. Весь мир должен замереть и ждать. Так и будет. И свадьба подождет. Всему свое время. Мимические морщинки вокруг глаз Сэма оставались отчетливыми даже во время сна. Конни любила поглаживать их кончиком пальца: ей было любопытно, долго ли Сэм сможет так проспать. Будет ли их ребенок (!) похож на папу? У младенцев не бывает мимических морщин. Да и они не слишком-то улыбаются, а вначале больше смахивают на извивающихся шелкопрядов. Нет-нет. Сперва нужно закончить книгу. Этого не может быть. Она же была так осторожна. Так… – Все, я вернулась. Пойдем, – раздался голос Лиз. Отсутствовала подруга не больше десяти минут и теперь стояла перед Конни с маленькой пластиковой упаковкой с эмблемой аптеки. – Давай! Потопали в дамскую комнату! – Что? Прямо здесь? – Конни побледнела. – Поднимайтесь, Констанс, – произнесла Лиз наигранно-серьезным тоном. – Некогда рассусоливать. Она поволокла Конни к крошечной уборной с двумя кабинками, где даже развернуться было тяжело. – Держи. Лиз вручила Конни пакет и затолкала ее в одну из кабинок, а сама осталась ждать снаружи, развернувшись спиной к дверце. Она стояла так близко, что Конни видела каблуки ее сапог. – Ты собираешься стоять здесь? – хныкнула заложница. – Сбежать не выйдет, – отрезала Лиз. Конни выругалась и вскрыла тест. Разорвала пакетик из фольги и достала сложенную гармошкой инструкцию на английском и испанском языках. – Боже, – буркнула она. – Это так унизительно. – Почему я до сих пор не слышу журчания? – пропела в ответ Лиз, для убедительности постукивая мыском. С задранной клетчатой юбкой, спущенными трусиками и странным тонким предметом в руке, Конни чувствовала себя нелепо и неловко. – Надеюсь, ты знаешь, как этим пользоваться? – решила подстраховаться подруга. – У меня высшее образование! – громко прокричала Конни. Лиз расхохоталась. А затем воцарилась тишина. Какая жуткая ситуация. Конни тысячу раз справляла малую нужду в присутствии Лиз, но в таких случаях подруги, как правило, были увлечены разговором. Она попыталась расслабиться. – Представь ручейки, – вмешалась Лиз. – Помолчи-ка, будь добра! – рявкнула в ответ Конни. За последнее десятилетие на дверце кабинки скопилось множество надписей и рисунков. «Джош – мудак». «TГ + СГ» внутри выведенного маркером сердца. Строчка «Hit me baby one more time» из небезызвестной песни. Неровный лист марихуаны. Конни вздохнула и расслабилась. Все прошло успешно. – Умничка, – похвалила Лиз подругу. Конни надела на пластиковую палочку колпачок и обернула туалетной бумагой. Привела себя в порядок и вышла из кабинки, зажимая тест большим и указательным пальцами, словно тот был радиоактивным. – Подождем немного, – сказала Лиз. – Не нужно без конца на него пялиться. – Мне очень страшно, – простонала Конни. Она аккуратно положила тест на край единственной раковины и вымыла руки. – Ожидание – самая тяжелая часть процесса, – сказала Лиз. Прислонившись к большому зеркалу туалетной комнаты, Конни обняла себя руками.