– Это что-то вроде хрустящих блинчиков. Мы подаем их сrau sống. – А это что значит? – С цветками банана и листьями гуавы. – Наверное, очень вкусно. * * * Николь решила, что по возвращении домой отдаст отцу найденную листовку и расскажет о спектакле. Он задерживался, чему она даже радовалась. Разве можно вести себя по-прежнему после того, как она видела его с той женщиной? Как смотреть ему в глаза? Лиза вышла в сад с бокалом вина и сигаретой, и Николь присоединилась к ней. – Сегодня я ела бан хео, – сказала она. – Правда? Николь кивнула. – Тебе понравилось? – Да. Лиза скорчила гримасу: – Не переношу вьетнамскую еду. Газоны стояли в обрамлении диких цветов, вокруг ароматных кустов роились насекомые. Раскачивались ветви деревьев, а желтое солнце золотило листья, подчеркивая тени. – Разве здесь не чудесно? Лиза, а ты помнишь, как я падала с качелей, которые висели на смоковнице в Хюэ? Лиза улыбнулась, глядя на чернокрылую птаху, которая пролетела у них над головой и приземлилась на верхнюю ветку дерева. – А помнишь тот раз, когда я порвала праздничное платье? – Да, а еще нам пришлось вызывать врача, когда ты сломала ногу. – Ты просидела со мной всю ночь. – Каким же ты была сорванцом, – сказала Лиза. – Постоянно получала синяки или царапины. – Лиза, а что, если Вьетминь одержит верх и нам придется уехать? – Разве ты не слышала отца? Вьетминь никогда не одолеет французскую армию. – Полагаю, ты права. – Николь помедлила, вдруг затосковав. – Я так мало знаю о матери. – Лучше спроси о ней у отца. Она была хорошей женщиной, мне она очень нравилась. – Он не станет говорить о ней. – Ты очень на нее похожа. – Правда? – улыбнулась Николь. – Во многом. Она была полна жизни, совсем как ты. Сильвия на нее не похожа. – Вьетнамцы говорят, что если ты не знаешь предков, то ты ничем не лучше вора. – Какие у них бывают нелепые присказки, – засмеялась Лиза. Глава 10 Шпилька выскочила из ее пальцев и стукнулась о пол. Николь наклонилась за ней и сломала ноготь о доски пола. Стояло начало июля, со свойственной ему жарой и влажностью, с ежедневными дождями и духотой, а улицы пестрели от красных цветов. Николь рассказала отцу про выступление, и после уговоров он нехотя дал разрешение. Но когда она передала ему найденную листовку Вьетминя, он просто разорвал бумагу надвое. Они с Марком не виделись почти четыре недели, и Николь места себе не находила, предвкушая встречу. Хотя сейчас ей следовало успокоиться. Она решила подровнять ноготь позже, а сперва привести в порядок прическу. Николь села на край стула, чуть вспотев от волнения. Только не хватало красного лица, сломанного ногтя и растрепанных волос. Ну почему они такие густые и прямые. Если бы хоть немного вились, как у Сильвии… Николь попыталась вновь их заколоть, но сдалась и бросила шпильки на пол. Потом принялась с остервенением расчесывать их, пока те не начали блестеть, нанесла на щеки румяна, а на губы бледно-розовую помаду. Николь прошла к зеркалу, взглянула на себя в полный рост и нахмурилась. Она всегда сомневалась насчет нарядов. Не слишком ли вызывающи эти красные розы, пришитые к зеленовато-желтому платью? И розовая помада! Николь немедленно стерла ее с губ. В дверь постучали. – Ты готова? – сказала Сильвия, входя в комнату. – Машина уже здесь. Николь уставилась на сестру, едва сдержав крик. Сильвия облачилась в простое жемчужно-серое платье из шифона, без цветочной драпировки. Выглядела она как воплощенный идеал. – Ну что? – Она потерла ладони. – Готова? – Но… – Что такое? – сказала Сильвия, изображая невинность. – Твое платье. Я думала… Сильвия засмеялась. Николь почувствовала, как отяжелели веки. Только не плакать! В сравнении со сдержанной элегантностью сестры она выглядела глупой и расфуфыренной. – Зачем ты пытаешься разрушить мою жизнь? Сильвия убрала с глаз выбившуюся прядь: – Не устраивай мелодрам. Это просто шутка. Ты нормально выглядишь. Николь раскинулась в кресле, царапая сломанным ногтем ладонь. Сестра подобрала слова, которые ранили сильнее всего. Кто бы хотел выглядеть «нормально»? – Так ты идешь? – Нет. – Пойдем. Будут фотографировать, и я хочу, чтобы ты была на снимке. – Чтобы рядом с тобой я выглядела ужасно? Сильвия запрокинула голову и рассмеялась: – Ты ведешь себя нелепо. Я же сказала: это просто шутка. Николь подняла голову. Сильвия все еще смеялась. Николь подумала, что та может часами наблюдать за тем, как она выставляет себя дурочкой. – Ты ведь всегда винила меня, да? – В чем? – спросила Сильвия. – Сама знаешь. – Николь, я была ребенком. Пятилетней девочкой, которая потеряла маму. – Уходи, – сказала Николь, не повышая голоса. – Ты не так уж плохо выглядишь. Хочешь, я помогу с прической? Николь не ответила. Сильвия развернулась на каблуках и вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Настроение Николь упало ниже некуда. И дело не только в зависти. Триумф Сильвии оживил давно похороненное чувство неуверенности в себе. Николь выглянула в окно спальни – на бархатном небе появлялись серебристые точки. Ночь обещала быть великолепной.