– Как?! – вздымая руки к небесам, заорал дядя Раду. Дракуле удалось сохранить самообладание на пару секунд дольше. Он взял меня за плечи, посмотрел в глаза, а потом начал трясти, как грушу, и орать, брызгая слюной: – Кто она?! Твоя мать – кто она?! Кто эта шлюха?! Кто?!! Я аккуратно вырвалась, шагнув к солнцу. Из соображений безопасности он не последовал за мной. – Вы знаете, – с внезапной твёрдостью вдруг сказала я, – мне очень не нравится, что вы так называете мою маму. Она не такая. Я не желаю больше слышать подобных слов в её адрес. И вообще… – Я с наслаждением наблюдала, как у братьев Басарабов отвисают челюсти от моей наглости, но останавливаться уже не имело смысла. – Как-то слишком уж часто вы используете это слово, причём всегда не к месту. То называете так свою мать, то мать моей сестры, то саму сестру Марию, то мою маму… Может, за глаза вы и про меня так говорите? Я бы хотела, чтобы впредь вы проявляли большее уважение к женщинам. Ведь, если бы не ваша мать, вас не было бы на земле. А если бы не ваши жёны и любовницы – у вас не было бы ваших драгоценных детей. Подумайте об этом. На досуге. Я замолчала. Мои старшие родственники так припухли от услышанного, что даже забыли про солнечный свет, неумолимо ползший по крыше в их сторону. – И вообще, – продолжила я, чтобы прервать это оцепенение. – Пора бы вам убираться отсюда. Если, конечно, вы не хотите поджариться на солнышке. Они нервно переглянулись, но ничего не ответили и не двинулись с места. – Впрочем, если хотите сгореть, я не возражаю. Мир о вас не заплачет, даже скорее обрадуется вашей кончине. А мне пора. Признаться, я голодна как волк… Я прошла к двери, и оборотень, не глядя мне в глаза, растерянно отошёл в сторону. Вот и отлично. Рванув дверь на себя и спустившись на несколько ступенек по лестнице, я вдруг вспомнила, что совершенно не знаю, как идти дальше. Придётся кого-нибудь напрячь. – Эй, ты там! Собачка-а! – крикнула я и посвистела, так как напрочь забыла имя оборотня. Он высунул свою пёсью морду в дверь и преданно уставился на меня. – Ты меня сюда притащил, ты и выводи обратно. И давай эвакуируй от солнышка этих двух ненормальных. Я не хочу, чтобы они погорели, сначала пусть вывезут меня из этой дыры! Должно быть, выглядела я круто. Но голос уже начал предательски дрожать: запал кончился, кураж иссяк, а с ним и самоуверенность, граничащая с безнаказанностью. Даже руки судорогой свело. Впрочем, это могло быть и от голода. Я ощущала себя какой-то измученной наркоманкой, которой срочно нужна доза горячей густой крови, максимально тёмной, с крепким металлическим привкусом. А не воткнуть ли осиновый кол самой себе в сердце? Потому что на фиг так жить! Отец и дядя, видимо, тоже постепенно приходили в себя. Они высокомерно обогнали меня на лестнице и пошли вниз вдвоём, держась едва ли не под ручку. Уж не удастся ли мне примирить братьев? За моей спиной многозначительно рыкнул собакоголовый, видимо намекая, чтобы я пошевеливалась. Бесник выскочил на нас из-за какого-то очередного угла, вооружённый канделябром и моим лифчиком. Вот извращенец! Он практически сбил с ног Дракулу и дядю Раду, заорав от неожиданности, за что сразу же огрёб от своего господина. Так сказать, по полной! Мой отец на повышенных тонах начал выяснять, где, собственно, носило его фамильяра всю ночь, почему он оставил меня одну, не спас ценой собственной жизни, не выломал дверь, не задушил оборотня, не поднялся на крышу по замковым стенам… В общем, пока впереди оставалась такая вот долгоиграющая пробка, мы с прямоходящей псиной изучали портрет какой-то женщины, белой как смерть. Он одобрительно рыкнул и, оценив пышную грудь, жадно облизнулся. – Кахраман? Скарамуш? Как там тебя? – Каракюрт, – оскалившись, напомнил он. – Ага, буду знать, постараюсь запомнить, – без особой уверенности пообещала я. – А ты чего хотел-то? Ну, когда на крышу меня уволок? – Любви, – честно признался оборотень. – Какой ещё любви? Это невозможно. Мы же с тобой разные биологические виды. Так что наше потомство не выживет. Ну или родится с генетическими уродствами, тебе оно надо? Ты ж симпатичный пёсик! Или волк, или шакал, не знаю, кто ты там? – Каракюрт. Ясно. Он ещё и тупенький. – Не говоря уже о том, что я тебя не люблю. Я гомо, – нагло соврала я. – Ну или лесби. В общем, по девочкам. Оборотень открыл пасть от удивления, свесив язык до пупа, такого поворота он явно не ожидал. – А если ты меня принуждать будешь, тебя же ни папочка мой, ни дядя Раду по голове не погладят, а вот кастрировать могут. Будешь жить как евнух, без фаберже! Он возмущённо клацнул зубками, но отошёл на пару шагов назад. Так-то… Когда мы наконец спустились вниз, Бесник метнулся на кухню и притащил мне полный фужер крови. Здорово, а то я уже была готова выпить его самого, а ведь ему, похоже, это и надо. Мазохист озабоченный… Родственнички одобрительно загудели, усадив меня за стол и подав салфетку. Наконец-то я перестала отрицать свою природу, я – истинная княжна из рода Басарабов, умная, красивая и прочее, прочее, прочее… Вот только как мне справиться со своими внутренними демонами, никто мне не объяснял. Потому что я не спрашивала. Да и что бы они могли мне сказать? Возможно, в их историческое время всё было проще. Ну, вампир ты и вампир. Есть деньги, есть сила, есть власть – значит, будешь жить, подчинишь себе людей, перестроишь свой режим, и никто тебе слова не скажет. Главное, не выходи на солнце, избегай серебра и не зверствуй сверх меры. Остальное вполне себе простится. А в чём конкретно мои отличия? Ну да, я типа не сгорела на солнце, хоть ещё непонятно почему, надо бы разобраться. Вдруг сгорю в следующий раз? Пока этот вопрос не будет решён, возвращаться домой мне нельзя: мама не поймёт, почему я не хожу в институт. Но как в него ходить днём, если ночного или хотя бы вечернего отделения у нас нет? Подруги сразу решат, что я почему-то не желаю с ними встречаться. А как с ними встречаться днём, да ещё и при условии, что периодически я буду страстно желать выпить всю их кровь? Может, у некоторых и стоило бы, но тогда лучше уж не дружить вообще. Личной жизни, естественно, тоже никакой быть не может. Как и работы. Ночным сторожем девочку с незаконченным высшим никто не возьмёт, а в нашей провинции не так уж много работ в ночную смену, чтобы реально было из чего выбрать… Пока я цедила кровь, начинающую медленно остывать в бокале, мои отец и дядя опять сцепились. Их краткое перемирие кончилось, они уже вовсю кидались друг в друга посудой и мебелью. Собакоголовый турецкий оборотень… А оборотень, кстати, куда-то делся. Уж не заблудился ли он в замке? Или просто ушёл? Ну и ладно. Румын на удивление спокойно стоял в сторонке. Лишь спросил меня, не принести ли мне ещё один фужер другой группы. Ну уж нет, я не гурман и не эстет, употребление крови для меня – печальная жизненная необходимость, не более. А потом я заснула. Прямо за столом, под крики родственников и неровное мерцание свечей. Чьи-то тёплые руки подняли меня и положили на мягкое облако, пахнущее сыростью и затхлостью. Да и не было оно таким уж мягким. И скрипело, как ржавые ворота. От этого скрипа я и проснулась, обнаружив себя на кухне. Надо сказать, кое-что тут было вполне себе современным. Например, холодильник «Индезит», огромный, почти под потолок, а потолки в замке высоченные. Старенький мягкий кухонный «уголок», на котором я и спала, поджав ноги. Новенькая микроволновка. Это, наверное, чтобы подогревать кровь, которой конечно же был набит весь холодильник – в пакетах, бутылках, трёхлитровых банках. Даже не хочу знать, откуда она. Нет, та, что в пакетах, – из больницы, а вот в других ёмкостях… В остальном кухня была средневековой. Старинная люстра на пару десятков свечей. Деревянный стол, который надо было пустить на дрова ещё лет пятьсот назад. Такие же табуретки, слишком низенькие, две штуки. Посуду мне не удалось изучить – я услышала крики и смех, подобрала свой рюкзак, брошенный на полу возле дивана, натянула джинсы и футболку, лежавшие у меня в ногах, и пошла на звуки. Пара лестниц, пара совсем уж ветхих и тёмных коридоров. Чтобы не заблудиться в темноте, пришлось снять факел со стены, который я чуть было не уронила. Потом ещё одна длинная лестница, и я спустилась туда, откуда и доносились невнятные крики. Пожалуй, можно было назвать это место подвалом. По крайней мере, по архитектуре замка это помещение именно им и является. На деле же это была… тюрьма? Темница? Пыточная? Всё сразу? Оплывшие свечи, стол, какая-то клетка, цепи, ящики, орудия пыток, которые раньше я видела только на средневековых картинках. Граф Дракула стоял ко мне спиной, а перед ним в железной клетке извивался, кричал и смеялся непонятный голый человек. Только теперь мне стало ясно, что у него совершенно безумный голос. Я прошла дальше, пытаясь разглядеть его лицо. Азиат, лет за шестьдесят, лысый. С чёрной бородкой, которая, наверное, когда-то была аккуратной, но теперь конечно же разрослась. У него даже есть очки, но они валяются на полу его клетки. Может, зрение просело от этого полумрака и он уже ничего в них не видит? Или настолько обезумел, что не понимает смысла очков? – Нина! Что ты здесь делаешь? – Это вы что здесь делаете?! – возмутилась я, сердито посмотрев на отца. – Зачем вы мучаете этого пожилого человека? Держите его в клетке, как животное! – Мучаю? – Он театрально рассмеялся. – Ну уж нет! Этот почтенный господин так мечтал о встрече со мной, и вот он – я! Исполнил его мечту. Правда, не совсем так, как ему представлялось. – Дьявол, дьявол, дья-а-во-ол! – выкрикнул пожилой азиат и захихикал. – Вот только не надо этих пошлостей, доктор! – В голосе моего отца звучало явное раздражение. – Это своим сектантам вы можете морочить голову игрой слов и диалектов, но не думайте, что сможете ввести в заблуждение мою милую дочь и тем более меня самого. Это не смешно! Я – Влад Басараб! Мой отец – Влад Дракул, Влад Дракон! А я Дракула – сын Дракона! Дракона, а не дьявола, попрошу не путать таких элементарных понятий! Вы ещё недостаточно выжили из ума… Дракула отвернулся от старика и жестом пригласил меня к небольшому столу такого цвета, как будто он был весь пропитан запёкшейся кровью. Да что тут творится-то?! – Раз уж ты пришла, дорогая Нина, позволь спросить, знаешь ли ты, кто этот господин? Конечно же я не знала. Какой смысл задавать вопрос, ответа на который собеседник гарантированно не знает? Как же бесит вся эта театральщина… – О, так я охотно расскажу тебе! Он сел на какой-то перевёрнутый ящик и улыбнулся. – Это известный врач, заслуженный! – Дракула важно поднял вверх указательный палец и ещё раз повторил по слогам: – За-слу-жен-ный врач страны, в которой ты жила раньше! Несомненно, он был великим, пока не помутился рассудком до скатывания в эзотерику и мистику и как следствие до шарлатанства, отрекшись от научного пути, как царь Соломон отрёкся от Бога. Подумай только, милое дитя, он, возомнив себя доктором Франкенштейном и поверив в реальность его абсурдной идеи, решил сшить человека из кусков плоти. Он пересадил одной известной женщине глаз. И когда пересаженный глаз не смог видеть, отрицал это, прославляя себя как добившегося успеха в этой операции! Доктора и учёные подняли его на смех, несчастная женщина обратилась в суд. А он просто сбежал и отправился в Тибет в поисках прародителей человечества. Кто там они, доктор? Рептилии? Или пришельцы с иных планет? – Я вам не скажу-у, – опять захихикал тот. – Вы же не посвящённый! – Ну да, – устало согласился Дракула. – Потом он написал около пятнадцати книг, распространивших еретическое мракобесие не только по вашей стране, но и в половине Европы. А затем добрался и до меня. До твоего отца, дитя. Доктор вывел теорию, что я живу под землёй, как и подобает дьяволу, и что замок мой следует искать в недрах земли. Что ж, профессор, я благодарен вам за прекрасную идею. Мужчина в клетке счастливо закивал. Я старалась не смотреть в его сторону. – Я действительно приказал построить мне замок в недрах горы. И даже запустил пару слухов о месте его нахождения. Теперь полоумные последователи безумного доктора регулярно пасутся на горных склонах моего замка, так что я не знаю перебоя в пропитании. – Влад Басараб пожал плечами, мягко улыбаясь мне, словно бы требуя моральной поддержки. – Так скажи, дочь моя, могу ли я хоть как-то обидеть человека, которому так обязан? Вовсе нет. Он содержится здесь не как пленник, а как пациент. Видишь ли, милая Нина, за пределами этой клетки он будет опасен прежде всего для самого себя… В общем, я вспомнила, что слышала о нём. Несколько лет назад даже видела его книжки в магазине. Что-то про сговор богов. Или заговор, не помню точно. Полистала и поставила обратно на полку. Но я не знала, что он врач. И не знала, что он, на свою голову, прикоснулся к истории Дракулы. Маленький, старый, голый, свернувшийся в позу эмбриона на полу клетки человек. Теперь он уже спал и что-то невнятно бормотал во сне. Как давно он безумен? Как долго он лечил людей, как долго он оперировал, будучи не в своём уме? Как вообще такое допустили?! – Ты слишком сердобольна, – скривил губы Дракула. – Мы, Басарабы, не должны быть слабыми! Малейшая слабость может стоить жизни всему нашему роду! Он жестом велел мне следовать за ним и пошёл прочь из подвала. Я лишь на пару мгновений задержалась у клетки несчастного старика и уже оказалась в страшном подвале совершенно одна, а мой отец раздражённо звал меня из коридора, недоумевая, почему должен ждать свою нерасторопную дочь. – Солнце уже встало, мы уезжаем, – заявил он. – Куда? – Домой. – Вы отправите меня домой, к маме?! – Ты так глупа или упорно притворяешься глупой? Я же рассказывал тебе о нашем доме – подземном замке, спрятанном в горе. Оставим этот туристический замок пустовать и поедем наконец домой. Пора представить тебя братьям.