И всё понял правильно. Глава 17 Гнезно. От ворот поворот Зарица. Это было первое, о чем сообщили Илье, когда они вернулись с княжьей охоты. – Зарица… – пробормотал княжич. – Что-то знакомое… Но сразу не вспомнил. Вспомнил позже, когда они, после славной баньки, которая обязательно стояла на каждом подворье князь-воеводы, умиротворенные и расслабленные, сидели за бочонком пива, привезенного аж из Праги. Вспомнил, и сразу, будто воочию, возник перед ним ночной радимичский лес, запах сырого осеннего оврага и свежей крови, упругое женское тело, стиснутое в богатырском хвате… Радимичские леса. Более года назад …сделал четыре недлинных шага, потом еще один, последний. Теперь Илья мог при желании похлопать разбойника по плечу… Но не похлопал. Накрыл ладонью слюнявый рот и ударил ножом. Сильно и точно. Потом перехватил, придержал, чтобы тело опустилось наземь бесшумно. И снова замер, прислушиваясь. – Слепень, эй, Слепень… – позвали негромко с той стороны оврага. Голос женский, даже девичий… – Тш-ш-ш… – прошипел Илья. – Слепень… Мне по нужде надо, слышь… Я вниз спущусь, к ручью? На склоне зашуршала трава. К журчанию ручья добавилось еще одно… Самое время! Не особо таясь, Илья спустился и ухватил девку, как раз когда та затягивала гашник штанов. Ухватил – рука сама накрыла грудь, вторая скользнула вниз по бедру. Гашник лопнул, девка вскрикнула: – Слепень! Спятил, братец? Ой! Сообразила, что не брат это, враг. – Молчи. – А то что? – в полный голос крикнула девка. – Зарежешь меня, рус? – Вот еще, буду я сталь поганить, – проворчал Илья. – Шейку скручу, как куренку. – Его пальцы с девкиной груди перекочевали на горло. – Ты не убьешь меня, рус. – На этот раз девка говорила почти шепотом. – Уже бы убил, если б захотел. А я знаю, чего ты хочешь. – Выгнув спину, она потерлась задом о ногу Ильи. – Засадить мне хочешь. Ну давай, рус! – Сбросив его руку с горла, девка резко наклонилась вперед, еще теснее прижавшись к Илье ягодицами… И еще резче распрямилась… Оп! Илья перехватил руку с засапожником, сдавил покрепче, и ножик выпал. – Всё верно, курочка. Убивать я тебя не буду. Без нужды. И засадить – это да, это я могу. Жерка б тебе рассказала, как я могу… – А ты сам расскажи! – перебила девка. – Что ты с ней сделал? – То, что сказал, – хмыкнул Илья. – Ух она и визжала! Так ей по нраву пришлось, что даже убивать меня раздумала. – А ты ее что ж не убил? – Дура! – фыркнул Илья. – Сказано ж тебе: я девок без нужды не убиваю. Вот и тебя не стану, если запираться не будешь. – Жерка, – прошептала девка. – Она сестренка мне. – Еще увидитесь, – пообещал Илья. – Может, даже здесь, в Яви, а не за Кромкой. Зовут как, сестрица? – Зарица… – Я вернусь, Зарица, – пообещал Илья. – Ты не убегай, ладно? – И прихватил пальцами девичью шейку. Ненадолго. Пока не обмякла. Гнезно Зарица не «дождалась». Прирезала отрока, которого десятник Бокша оставил за ней присматривать, и сбежала. Лихая девка. Под стать сестренке. Отрока не жалко. Тот, кто больше думает о том, что шевелится в портках, вой негодящий. Не сейчас подвел бы, так позже. Похоть и глупость могли бы обойтись куда дороже, чем его собственная никчемная жизнь. Жерка, сестра Зарицы… При мысли о запавшей в сердце дочери Соловья Илью бросило в жар. Неужели появилась нить, которая приведет к ней? – Вспомнил! – объявил он, поднимаясь. – Гудмунд, Малига, со мной. Дорогу покажете! – Куда бежать, старший! – возмутился Гудмунд. – Мы ж только начали! – К боярину Едржею в гости! Эй, кто там, за дверьми! Коней нам седлайте. Мне Голубя! Вскоре все трое были готовы выступать. Последним появился жутко недовольный Гудмунд. Он, как и остальные, знал: бывают моменты, когда спорить с княжичем себе дороже. И помалкивал. – Дорогу помните? – Помним, княжич, – заверил сотник. – Может, еще кого… Малига осекся, сообразив, что не биться они едут. Разговаривать. А просто так тронуть Илью, коего сам князь Болеслав одарил дружбой, здесь, в Гнезно, никто не посмеет. А хоть бы и посмели! Отправить за Кромку дюжину-другую лехитов – невелика задача. Доехали легко и быстро. А вот дальше вышло похуже. Разговор сразу не задался. Потому что во двор Илью не допустили. Даже ворот не открыли. Княжич сдержался. Ломиться на боярское подворье не стал. Развернул Голубя, буркнул: «Поехали» – и вроде бы проглотил обиду, чем несказанно удивил и Малигу, и Гудмунда. Илья, признаться, и сам себя удивил. Потому что ни обиды, ни ярости не ощутил. Только холодную уверенность: лехитский боярин за неуважение ответит. Обязательно. А действовать надо аккуратно. Зарица – первая ниточка к той, которая всего за одну ночь ухитрилась стать для Ильи очень и очень значимой. Оборвать нельзя. А вот принудить к общению боярина Едржея придется. Купить, уговорить, выпытать… Там видно будет. Но сначала – информация. Начал Илья с управляющего здешним родовым хозяйством, но тот с боярином Едржеем дел никогда не имел и не знал никого, кто имеет. Знал, что есть такой боярин, да. Что раньше Едржей был в фаворе у Мешко, а потом вроде отошел. Стало ясно, нужен кто-то из здешних. Кто-то, кто разбирается в гнезнинском боярстве. И такой знакомый у Илья имелся. Воислав Горацек. – Едржей? Не пустил тебя в дом? Этот может. Спеси на пятерых саксонских графов хватит. Боярство свое от отца унаследовал. Вместе с землями. Но место отцово близ князя ему не дали, пока не женился на дочери одного из Мешковых ближников. Тогда, по просьбе тестя, Мешко Едржея приблизил, повят ему в управление дал, но вскоре отнял. Не сошелся тот с людьми. Повятские его выставили, и Мешко это принял. Выходит, счел, что Едржей сам в раздоре виноват. Ты-то чего от боярина хочешь? Познакомить вас? – Сам познакомлюсь, – сказал Илья. – Ты мне вот что скажи: если с Едржеем этим что-то случится, князь Болеслав не сильно опечалится? Горацек поглядел на Илью удивленно. И задумался.