– Вы можете вернуть его? Вы должны его вернуть, раз документы оформлены неверно! – К сожалению, всё не так просто. И тут тоже… – Что? Это тоже моя вина? – выпалила Айоко прежде, чем подумать. Ведь речи об этом не было, Николя ранее упоминал только выбор. Возникла непродолжительная пауза, после которой здание мелко задрожало, пространство вокруг заполнили звон и вибрация. Николя, побелев, судорожно вцепился в столешницу, не сводя взгляда с испуганной женщины. Внезапно всё прекратилось. – Землетрясение. – натянуто улыбнулся Николя. – Бывает. – Оно… Не опасно для перемещенцев? – Нет, нет, не волнуйтесь, всё хорошо. Система выдержит и не такое, однако я должен сейчас с сожалением попрощаться с Вами и проверить всё лично. Вы ведь понимаете? – Но мой муж!.. Вы должны вернуть его! – Поговорим об этом завтра, Айоко, хорошо? Был искренне рад с Вами познакомиться. Я распоряжусь, чтобы Вас пускали в любое время. Нам о многом надо поговорить. Айоко была ему благодарна: впервые с момента исчезновения Брайана она не чувствовала больше себя одинокой. Был человек, которому хотелось довериться и разделить с ним груз волнений и тревог. Так у неё появилась надежда. -1.4- Отныне Айоко стала постоянным гостьей радушного Николя. Ей было неловко признаваться самой себе, но каждый раз, пересекая границу его просторного кабинета и зеркально отвечая на его широкую тёплую улыбку, её не покидало ощущение, что она пришла не в офис, а на приём к врачу, например, психологу. Но это чувство появится в ней не сразу, а после того, как они с главой Перемещения практически станут добрыми приятелями. Николя всегда ожидал её визита, это было видно даже по чашке ароматного чая улун, неизменно появлявшейся словно из ниоткуда перед гостьей на столе. – Вы – фокусник? – невольно улыбалась Айоко, смело стягивая с плеч джинсовый пиджак и кидая его на спинку кресла. – Вы знаете, когда я приду? Чай всегда горячий. – У всех есть свои маленькие секреты, – загадочно отмахивался Николя и протягивал гостье коробку со сладостями: то макаруны, то помадка, то зефир… Чашка чая непостижимым образом всегда приветливо дымилась на столе, даже если Айоко намеренно выбирала для визита разное время. Николя терпеливо отвечал на её вопросы, каждый раз повторяя одно и то же: Брайан ещё не вернулся, однако так будет не всегда. – Вы знаете, почему я создал эту систему? – внезапно однажды спросил Николя, перебив собственную пространную речь о работе системы считывания настроения клиента. Айоко, пребывавшая всё это время в скуке и «белым шумом» в ушах, встрепенулась. – Я хотел сохранить свой брак, насытить его событиями и новыми красками. И да, конечно, нам с женой какое-то время это удалось. Но… не знаю, следите ли Вы за новостями, мы развелись. Она ушла от меня. – Мне очень жаль, – искренне посочувствовала Айоко. – Я не знала. – Но если она от Вас ушла, то… Значит, это была Ваша вина, да? Что Вы сделали? – Интересная постановка вопроса, – Николя внутренне подобрался и очень осторожно поставил дорогую кофейную чашку из белого фарфора с тонкой золотой линией посередине на стол. – То есть виноват в разрыве всегда кто-то один? – А разве нет? – осторожно спросила Айоко, боясь сделать больно. – Не скажу за все пары, но если отношения рассматривать как взаимодействие, а это так и есть, то очевидно, что в такой системе одно всегда влияет на другое в обе стороны. – Ой, да бросьте! Когда муж изменяет жене, то в чём тут вина жены? А? Разве она виновата, что вынужденно терпит это унижение?! Николя, Вы… Вы просто не знаете, о чём говорите! Вы как все… – Брайан изменял Вам? – участливо поинтересовался Николя, перебив собеседницу. – Что?! Нет! – крупно вздрогнула она, проливая на свои джинсы чай, благо уже немного остывший. – Никогда! Как Вы могли подумать?! Я не знаю, почему привела именно этот пример. – Айоко! Осторожнее! – мужчина подал ей свой белоснежный платок и поинтересовался, нужна ли медицинская помощь. – Нет, нет, всё в порядке, – отмахнулась гостья, бестолково растирая мокрое пятно на штанах. – Как-то глупо вышло… Тяжёлая пауза. Айоко вся кипела от негодования: подумать, что Брайан мог ей изменить?! Только не он, никогда! Он не такой! Николя – просто глупый чванливый старик, который… – Я не мог не заметить на Вас шерсть на одежде: у Вас есть собака или кошка? – миролюбивым тоном спросил хозяин кабинета. – Собака. Малыш. Мы купили его через год после свадьбы. – Вы с ним часто гуляете? – Что за вопросы? – нахмурилась Айоко, всё ещё внутренне возмущаясь глупому и бестактному вопросу Николя о Брайане. – Простите мою назойливость. Просто хотел узнать, что Вы делаете, когда Вы не здесь. – Ничего особенного. Сижу дома с Малышом, готовлю, убираюсь, хожу по магазинам. Хочу в парк, – с нажимом произнесла женщина, вспомнив одну-единственную прогулку там за последние три месяца. – Раньше ездила на пляж, но больше я этого не делаю. – Почему? – Это очень долгая и неприятная история. – сморщила нос Айоко. – А если я угощу Вас нежнейшим крем-брюле? – Николя нажал на кнопку связи с секретарём, лукаво улыбаясь. – Мы тогда сможем договориться, чтобы подсластить эту горькую пилюлю? – Вы случайно не дипломированный переговорщик? – нервно хихикнула женщина, с силой просовывая сложенные вместе ладони между сведённых колен. – Умеете договориться! – Должность обязывает, – Николя поднял руки вверх, как бы сдаваясь. И вот перед Айоко на столе стоит восхитительное крем-брюле и изумительной коричневой корочкой и тремя ягодами малины по центру – красота! – а она не решается ни попробовать его, ни начать рассказ. Хозяин кабинета и всего здания, в котором он находится, подначивает её, подталкивая ближе блестящую металлическую ложку на накрахмаленной салфетке. Было сложно решиться на самую первую пробу. Айоко показалось, что сложнее решения в своей жизни она не принимала, как позволить себе эту малость. Как только мягкая сладость оказывается во рту гостьи, её глаза распахиваются, и в них блестят слёзы. Она прикрывает пальцами рот, словно опасаясь, что десерт пропадёт оттуда, и с детским восторгом смотрит на Николя и кажется даже не мигает, не дышит. Такое простое счастье, такое незамысловатое, такое до невозможности наивное, и такое важное, сильное. Барьер сломан. Айоко не понимает, что произошло, но словно гора свалилась с плеч, она ощутила беспредельное доверие к этому человеку, он захотелось в ответ тоже сделать что-то особенное для него. Но что она может? Разве что испечь что-то самой?.. Ложка за ложкой исчезает десерт, а Айоко рассказывает про однорукого серфенгиста и их встречи с ним. – Почему Вы не съездили к той женщине? – Зачем? Ведь возможно, что и дома по тому адресу нет, или женщины. А если это всё не выдумка, то что мне это странное знакомство мне даст? – Выгода может быть разной. Я думаю, что Вам стоит найти этот дом и поговорить с её хозяйкой. Оставьте мне на всякий случай адрес, чтобы если Вы не придёте завтра, то я смог бы отправить наряд полиции туда. – Обнадёживает… – с трудом проглотила последнюю ложку Айоко, внезапно представив себе, зачем могут понадобиться люди в форме. – Полиция? – Я уверен, что до этого не дойдёт, – хохочет Николя и на него такого: открытого и тёплого – невозможно сердиться. Айоко расслабленно хмыкает в ответ. – Так уверены, что я пойду прямо сегодня? – А зачем откладывать? Никаких дел же у вас нет. Айоко соглашается, но больше от желания угодить хорошему человеку. А в том, что Николя хороший, у неё больше нет никаких сомнений. – Вы слишком тепло одеты, – внезапно говорит Николя. – Сдаётся мне, что день сегодня будет очень жарким. Они оба поворачивают голову к окну во всю стену и смотрят на серые тучи, заполонившие бескрайнее небо. – Сомневаюсь. – покачала женщина головой, поднимаясь с кресла. – Утром было так зябко, что я пожалела о решении надеть лишь пиджак, а не парку. – Посмотрим, – улыбнулся Николя, тоже поднявшись, чтобы проводить гостью до лифта. – Погода любит нас удивлять. -1.5-