Роман Посвящается Осе и Матсу, доказавшим мне, что даже из самой сложной ситуации есть выход Кто сеет ветер, пожнет бурю Боснийская пословица Camilla Grebe Husdjuret * * * Печатается с разрешения Ahlander Agency Любое использование материала данной книги, полностью или частично, без разрешения правообладателя запрещается. © Camilla Grebe, 2017 © Хохлова Е., перевод, 2018 © ООО «Издательство АСТ», 2019 Урмберг Октябрь 2009 Малин Я крепко вцепилась в руку Кенни, идущего рядом со мной через темный лес. Не думайте, что я верю в привидения, это все ерунда. Только придурки верят в привидения. Или идиотки, вроде мамаши Кенни, те, кто часами смотрят нелепые программы по телеку, в которых так называемые медиумы рыскают по старым домам в поисках духов, которых там нет. Но все же. Дело в том, что почти все, кого я знаю, хоть раз слышали плач ребенка у захоронения – протяжный горестный стон. Местные говорят, что это привидение, и хоть я и не верю в духов и прочую ерунду, но на всякий случай избегаю этой дороги после наступления темноты. Я подняла глаза на верхушки елей. Высоченные деревья заслоняли небо и круглую молочно-белую луну. Кенни тянул меня за руку. В пластиковом пакете позвякивали бутылки. Я чувствовала запах его сигареты, смешанный с запахами прелой листвы и мокрой земли. В паре метров позади пробирался через высокую траву Андерс, насвистывая популярную песенку. – Черт бы тебя побрал, Малин! – дернул мою руку Кенни. – Что? – Ты тащишься, как черепаха. Даже моя мамаша ходит быстрее. Ты что, уже нажралась? Кенни несправедлив. Его мамаша весила не меньше двухсот килограммов и, насколько мне известно, перемещалась исключительно от дивана к туалету, да и эта дорога давалась ей с трудом. – Заткнись, – ответила я, но шутливым тоном, чтобы он, не дай бог, не решил, что я его не уважаю. Мы встречались всего две недели. Помимо обязательного тисканья в его кровати, вонявшей собакой, мы примеряли на себя разные роли. Он – роль доминантного, остроумного (часто за мой счет) и порой меланхоличного эгоиста. Я – послушной, жертвенной, щедрой, восторженной и готовой развлекать его, когда он в депрессии, девушки. Моя влюбленность в Кенни была такой пылкой и страстной, что физически меня изнуряла. Но, несмотря на усталость, я хотела все время проводить рядом с ним. Словно боялась, что он окажется сном, видением, плодом моего юношеского воображения и исчезнет, стоит мне проснуться. Казалось, что обступавшие нас ели стояли тут с сотворения мира. Землю вокруг стволов укутывал мягкий мох, с низких ветвей у самой земли свисали серые пряди старой хвои. Где-то в отдалении послышался хруст сучка. – Что это? – взвизгнула я. – Привидение! – театральным шепотом произнес Андерс у меня за спиной. – Оно пришло за тобой. – Он изобразил завывания. – Черт, не пугай ее! – зашипел на него Кенни, у которого внезапно проснулся инстинкт защитника. Я захихикала, споткнулась о корень и чуть не упала, но теплая рука Кенни пришла мне на помощь. Бутылки в пакете звякнули, когда он попытался удержать меня от падения. От этого жеста у меня внутри разлилось тепло. Лес становился реже, ели расступились, открывая поляну с древним захоронением. Груда камней в лунном свете напоминала гигантского кита, выброшенного на берег и поросшего мхом и папоротниками, колышущимися на ветру. Вдали виднелась Змеиная гора. – Уф, – выдохнула я. – Нельзя было, что ли, выпить у кого-нибудь дома? Зачем тащиться в лес в такую холодрыгу? – Я тебя согрею, – ухмыльнулся Кенни. Он притянул меня к себе, и в его дыхании я почувствовала запах пива и табака. Мне хотелось отвернуться, но я заставила себя стоять смирно и смотреть ему в глаза, как того требует мой статус девушки Кенни. Продолжая насвистывать, Андерс присел на один из круглых камней и достал пиво. Потом зажег сигарету. – Я думал, ты хотела услышать плач адского ребенка. – Я не верю в привидения, – сказала я, садясь рядом, – только придурки в них верят. – Половина Урмберга верят в него, – возразил Андерс и открыл бутылку. – Вот и я о том же. Мой комментарий его рассмешил. Кенни нас не слушал. Он вообще редко слушал, что я говорю, а если и слушал, то краем уха. Он сел рядом и схватил меня рукой за задницу. Засунул ледяной палец за пояс штанов. Потом сунул мне в рот сигарету. Я послушно сделала затяжку, запрокинула голову и, глядя на полную луну, выдохнула облачко дыма. В лесной тишине был отчетливо слышен каждый звук: шорох ветра в папоротниках, глухой стук невидимых пальцев о землю, зловещее уханье какой-то птицы. Кенни протянул мне пиво. Я сделала глоток горького холодного напитка и всмотрелась в темноту между деревьями. Если кто-то там прятался, мы не смогли бы его увидеть. Кто-нибудь мог без проблем подкрасться и расстрелять нас, как стреляют в оленей у кормушки. На поляне в свете луны нас было видно лучше, чем рыбок в аквариуме. Но только кому в Урмберге понадобилось бы нас убивать? Здесь никогда ничего не происходит. Вот почему люди выдумывают истории с привидениями – чтобы не помереть от скуки. Рыгнув, Кенни открыл второе пиво. Повернулся и поцеловал меня взасос. Язык у него был холодный. Я ощутила вкус пива у него во рту. – Хватит лизаться! – хмыкнул Андерс и тоже рыгнул. Громко, не стесняясь. Отрыжка прозвучала словно вопрос, на который он ждал ответа. Его комментарий только раззадорил Кенни, который теперь подсунул руку мне под куртку, нашел грудь и крепко сжал. Я прижалась к нему и провела языком по его острым верхним зубам. Андерс резко вскочил. Я оторвалась от Кенни. – В чем дело? – Я что-то слышал. Похоже на плач или стон… Андерс изобразил этот звук и тут же заржал, сплевывая пиво.