Дюжина яростно, до ломоты в висках замотала головой: – Где все Охотники? Где рекруты? Что с ними сделали? Наставница недобро сощурилась: – Охотники, которые вечно жаловались на тебя и не сумели разглядеть твой потенциал? Рекруты, презиравшие тебя? Рот словно наполнился песком. Глаза защипало. Виктория поджала губы: – Они живы. По крайней мере, пока. Морок выяснит, кто из них согласится примкнуть к нам. Ну а от несогласных мы… избавимся. – По ее лицу скользнула тень улыбки. – Тысячелетняя история, сотни отраженных атак, и вот заимка наконец покорилась. Мне. – Улыбка стала шире, однако взгляд наставницы оставался мертвым. – Охотники так опасались вторжения извне, что не заметили врага прямо у себя под носом. Расправиться с ними оказалось проще, чем с иными противниками на охоте. – Что ты сделала? – дрогнувшим голосом повторила Дюжина. Веревки больно впивались в запястья и лодыжки. Пальцы постепенно немели, приходилось постоянно шевелить ими, чтобы восстановить кровоток. – Подсыпала сонное зелье в воду. Проколоться на такой банальности! Славные, бесстрашные Охотники томятся наверху в ожидании своей участи, а все потому, что им приспичило утолить жажду. – Взгляд Виктории оттаял, в нем вспыхнули озорные искорки. – Но ради чего? Зачем? – прошептала Дюжина. У Виктории не дрогнул ни единый мускул. – Подвернулась возможность, и я ею воспользовалась. На заимке мы все рабы смехотворной присяги, которая висит на нас мертвым грузом. Моргрен помог мне сбросить оковы. Наконец-то мои таланты оценят по достоинству. – Тебя ценили. – Дюжина задыхалась от отвращения. – А теперь проклянут. Она с нарастающим отчаянием оглядела разгромленный дом совета. Как же ей выпутаться из этой передряги? Веревки были затянуты на совесть. Виктория предусмотрела все. И куда только запропастился Хрум? Он сумел бы перегрызть узлы. Дюжина до обморока боялась за бельчонка. – Мелко мыслишь. – Виктория откинулась на спинку стула и скрестила руки. – Это лишь начало. Потом мы… – Она вдруг осеклась. – Нет, сначала ответь, где Хранитель? Рассудок лихорадочно заработал. Усилием воли Дюжина отогнала мысли о Хруме и сосредоточилась на происходящем. – Снотворным Пса не возьмешь, – сказала она. – И целая армия гоблинов ему нипочем. Наставница едва ли не одобрительно кивнула: – В сообразительности тебе не откажешь. Продолжай. – Его следовало выманить с заимки. – Дюжина осеклась, осознав весь масштаб вражеского коварства. – Выходит, нападение нежити, похищение Семерки и прочее было лишь… – …Ширмой, – хищно оскалилась Виктория. – Все ради того, чтобы устранить Хранителя. Впрочем, не совсем. Если полученная мною информация верна, Семерка обладает редким даром, который еще может пригодиться. Хотя… – Наставница скривилась. – Досадно, что такой талант достался столь жалкому подобию человека. – Но ведь мы шли по ее следу, – искренне недоумевала Дюжина. – Он и привел нас к Ледяному лесу. А потом… – Она осеклась, потрясенная жуткой догадкой. Перехватив ее взгляд, бывшая наставница лукаво подмигнула, губы растянулись в улыбку. – Молодец, сообразила. Семерку похитили, чтобы выманить Хранителя с заимки. А когда злоумышленники добились своего… Дюжине хотелось выть от отчаяния. Она же видела отпечатки на снегу, видела, что они ведут в обратном направлении, видела, что Семерка была босой! А на месте ночевки гоблинов обнаружились следы сапог – немногочисленные и неглубокие. Их никак не мог оставить человек с комплекцией Семерки. Значит, ее сапоги надел гоблин. Их просто обвели вокруг пальца. – Семерку никто не увозил на санях, – выдохнула Дюжина. – Нет. – Виктория с самодовольным видом поочередно хрустнула пальцами. – Гениальный план, согласись? Правда, треклятый Хранитель чуть все не испортил. Видите ли, он отказывается покидать заимку! К счастью, я умею быть убедительной. Дюжина с тяжелым сердцем вспомнила, как злилась на Пса за его упрямство. А ведь он оказался прав! Мысли о товарищах жгли каленым железом. Ведь ни Пес, ни Пятак с Шестым не подозревают о нависшей над ними угрозе. Напрасно Виктория надеется развязать ей язык. Она никогда не выдаст товарищей. – Так Семерка жива? – В груди затеплилась надежда. – Она здесь? – Здесь, – ухмыльнулась Виктория. – Моргрен с помощью колдовства стер следы саней. Гоблины с пленницей укрылись в подземном лабиринте и ждали, когда я… разберусь с Охотниками. Ну а потом нагрянули. Мы решили обосноваться здесь. Пока Семерка нужна нашему повелителю, ее не тронут. – Повелителю? – Дюжина оцепенела, заметив одержимый блеск в глазах наставницы. – Да. Ты ему понравишься. Мы с тобой очень похожи – обе несем тьму. Еще с первой встречи я признала в тебе родственную душу. – Нет, – прошептала Дюжина, отчаянно борясь с подступающей дурнотой. – Вы заблуждаетесь. Я совсем другая. Виктория засмеялась. Звонкий, жизнерадостный смех казался дикостью на фоне творившегося кошмара. – Обманщица, – фыркнула наставница. – В нас обеих пылает неукротимая ярость, непреодолимое желание обрушить ее на всех и вся. Хочешь сказать, на тренировках ты ни разу не представляла, как твои топоры терзают чужую плоть? Почему, по-твоему, рекруты отказывались встать с тобой в пару? От себя не убежишь. Дюжина молча замотала головой. Виктория нахмурилась: – Со мной можешь не притворяться. – Наставница подалась вперед. – Я помогу твоим талантам раскрыться и проявить себя в полную силу. – Нет. – Да. Тогда, в кабинете Силвер, я говорила серьезно. Топорами ты владеешь лучше, чем я в твоем возрасте. Это чистая правда. А со мной ты станешь поистине неукротимой. В сознании Дюжины царила сумятица, но упоминание о Силвер отрезвило ее. Наступила предельная ясность. – Не смейте произносить ее имя. Не оскверняйте его своими грязными устами. Убийца! Я не такая, как вы. По лицу Виктории скользнула тень обиды, но не успела наставница возразить, как за спиной раздался оглушительный грохот. – Осторожнее, балбесы! – рявкнула оружейница. – Хотите загубить многолетний труд? Двое гоблинов впопыхах уронили ящик, его содержимое рассыпалось по полу. Стрелы, сотни стрел. Одна подкатилась к ногам Дюжины. Девочка, нахмурившись, уставилась на стрелу. Древко было выполнено из черного, как сама ночь, дерева. Опереньем служило крыло летучей мыши. Дюжина шарахнулась от увиденного так, что едва не опрокинула кресло. От ужаса потемнело в глазах. Откуда тут взяться стрелам пещерного клана?! Разрозненные фрагменты мозаики постепенно складывались в ясную картину. Виктория с гоблинами изготавливали стрелы – точную копию тех, что были в ходу у пещерного клана. Копию тех, что застряли в телах всех обитателей Поа. Мама. Отец. Сестра. Все они погибли от стрел, чей облик навсегда врезался ей в память. Врезался за те трое суток, которые потребовались, чтобы похоронить всех убитых. Дыхание вдруг перехватило, по спине заструился холодный пот. Именно из-за стрел все обвинили пещерный клан в нападении на Поа. Все, включая Дюжину. Так неужели убийца ее родных сидит сейчас напротив? Глава 41 – Это вы? – срывающимся голосом выдавила Дюжина. – Вы истребили Поа? – Ах, Поа… – Виктория мельком глянула на стрелу и вновь сосредоточилась на пленнице. – Досадное недоразумение, не более. Я собиралась рассказать тебе чуть позже, когда ты начнешь трезво оценивать ситуацию. С губ Дюжины сорвался затравленный вопль: – Нет! – Ну и напугала ты меня, явившись на заимку, – чуть ли не виновато сообщила Виктория. – Думала, ты что-то разнюхала и решила отомстить. Впрочем, я напрасно тревожилась: не в нашей натуре действовать исподтишка. Забыв про страх и боль, Дюжина боролась с веревками, движимая единственным желанием – вцепиться Виктории в глотку. Охотница бесстрастно наблюдала за ее потугами. – Успокойся. Понимаю, ты потрясена: той ночью мы изменили весь ход твоей жизни, но изменили к лучшему. Когда-нибудь ты это оценишь. Какая радость в том, чтобы прозябать в захолустье и пахать, не разгибая спины? – Виктория презрительно фыркнула. – Мы спасли тебя от посредственности. – Вы убили всех! – Обливаясь слезами, Дюжина не оставляла попыток высвободиться. – Всех, кого я любила! Всех, кого знала! Моей сестренке едва стукнуло семь. А потом спрятались за предрассудками, возложили вину на пещерный клан! Ради этого вы столько лет оттачивали мастерство? За это вас должны уважать? – Девочка буквально выплюнула презрительно последнее слово. – Вы… отвратительное чудовище! Монстр! Виктория поджала губы.