Полгода назад Константин подписал договор с крупным мебельным магазином. Франклин заплатил большие деньги за разрешение установить в центре зала ларек для торговли горячей пиццей. – Я не рассчитывал получить сверхприбыль, – честно рассказывал он, – воспринимал точку скорее как рекламный объект, в магазине есть несколько ресторанов с разной кухней, я полагал, что основной посетитель пойдет туда. Костя поставил перед входом в магазин пару рекламных щитов с логотипом своей фирмы и вменил в обязанность продавцу раздавать визитки с телефонами, по которым можно заказать на дом итальянский фаст-фуд. Но неожиданно покупатели ринулись за дешевой едой. Людям понравилась возможность перекусить за небольшие деньги, им было удобно ходить по залу и рассматривать мебель, одновременно поглощая пиццу. Через несколько месяцев владелец молла связался с Константином и заявил: – Закрывай свою лавочку. – Почему? – насторожился Франклин и услышал в ответ: – Народ жрет, роняет крошки на диваны-кресла, хватает масляными пальцами шкафы-серванты. Мне это не нравится. – Надо было подумать как следует до заключения контракта, – возразил Костя. – Я занимаю место официально, аренда оплачена на два года вперед. Какие претензии? Разве я обманул кого-то? И не собираюсь нести ответственность за неаккуратных обжор. – Выметайся, – зашумел хозяин. – Только через суд, – уперся Костя, – представлю все правильно оформленные документы и легко выиграю процесс. Давай не ссориться, а поищем компромисс. Но мебельщик не пожелал сесть за стол переговоров. – Ладно, разорится твоя лавка, – пообещал он и швырнул трубку. Через месяц Косте стало ясно: хозяин магазина объявил войну его торговой точке. Нет, он не творил ничего противозаконного, но продавцы в ларьке сменялись быстрее, чем листки в отрывном календаре. Больше трех дней там никто не задерживался. Франклин решил разобраться в происходящем и сам допросил нескольких женщин. Они мялись и несли чушь. – Там нечисть живет, – сказала одна. – Отошла в туалет, вернулась, а под прилавком марсианин сидит, – заявила вторая. – Ой, ой, проклятое место, – зачастила третья, – лучше на улице в мороз пирогами торговать, чем там в тепле около барабашки пиццу выпекать. Весть о «проклятом месте» разлетелась по офису, и менеджеры по персоналу теперь постоянно слышали от сотрудников: – Нет, нет, не ставьте меня в ларек, где мебель. Ну и пусть там зарплата больше, я боюсь, говорят, в нем черти водятся. Последний месяц за прилавком в мебельном молле никто не работает, Костя терпит убытки. – Ваша задача, – внушал мне он, – разобраться, что там происходит, желательно поскорее. Вы верите в инопланетян? – Нет, – улыбнулась я, – в чертей тоже. – Отлично, – приободрился он, – начнем прямо сегодня. Будете торговать пиццей. Вопросы есть? Я подняла руку. – Обычно я провоцирую продавцов на скандал и наблюдаю, кто как себя ведет. Вадим Иванович взял меня на ставку провокатора. – Ничего, – махнул рукой Михайлов, – осваивай другое амплуа, учись. – В магазине надо печь лепешки? – спросила я. – Вроде того, – подтвердил Костя. – Маленькая проблема: я не умею готовить, – призналась я. – Максимум, на что способна, – сварить пельмени. Франклин улыбнулся. – Навыки шеф-повара вам не нужны. Поехали, объясню, там справится даже косорукая мартышка. – Давайте адрес молла, – со вздохом сказала я, – какое ближайшее метро? Константин встал. – Поедем в моей машине. – Как ты узнал, где я работаю? – сердито спросила я, усаживаясь на переднее сиденье джипа. Костя вздернул брови. – Простите? Мы знакомы? – Вчера впервые встретились в бутике мехов, – сквозь зубы процедила я, – как поживает кошка Афродита? Так ты фотограф или владелец пиццерии? – А-а-а, – протянул Костя, – ясно! Вы столкнулись с Костей Франклином, он фотохудожник. А я Костя Франклин – бизнесмен. – Думаете, я поверю? – фыркнула я. – Фамилия очень редкая. Два Константина Петровича не вызовут недоуменной реакции. Но двое Франклинов?! И фотограф до противности похож на пиццатника или пиццерийщика, не знаю, как правильно называть того, кто готовит лепешки с овощами и сыром. – Мы близнецы, – не смутился Константин, – слышали, наверное, что такое бывает? – Но их не называют одинаково, – уже с меньшей уверенностью произнесла я. Константин повернул в небольшую улочку. – Папа наш был большой оригинал, всегда старался выделиться из толпы, мечтал о славе. Вот и дал нам с братом одно имя на двоих. Костя очень на папеньку похож, он балабол, шутник, пристает на улице к женщинам, знакомится с любой особой старше двенадцати и младше девяноста лет, профессиональный бабник. – Мне он показался добрым, – возразила я, – спас кошку, из которой собрались накроить заплаток для леопардовой шубы. – Не верьте, – с жаром воскликнул Костя, – брат уже продал кису в ларек на шаурму. Он гениальный психолог, вычислил ваше доброе сердце и сообразил, как действовать. Удивительное совпадение. Вчера вы встретили Костю, сегодня меня. Ну-ка гляньте, у нас разные машины. – Ваш родственник тоже раскатывает на внедорожнике, но у него колеса японского производства, а у вас «немец», – согласилась я. – Вот видите, – обрадовался Франклин, – в чем-то мы все-таки различаемся. Кстати, Виолетта, я не женат. – Отличная новость, – вздохнула я, – или, наоборот, печальная. Не расстраивайтесь, еще успеете создать семью. – Не хотите поужинать со мной? – неожиданно выпалил Константин. Я опешила. – Поесть? – Ну да, вечером, – уточнил он, – кафе на ваш выбор, угощение за мой счет. – Спасибо, нет, – отрезала я. – В смысле, вы не согласны? – уточнил Костя. – Нет! – гаркнула я, но потом устыдилась собственной грубости и соврала: – Вы милый человек, но нам строго запрещено заводить отношения с клиентами. Владелец пиццерии отреагировал странно, он не стал меня уговаривать, замолчал и вновь обрел дар речи лишь около громадного торгового здания. – Приехали, нам вон туда, через служебный вход. Глава 14 Через полтора часа я в легком обалдении осталась в ларьке одна. Хотя называть ларьком это сооружение неправильно: скорее загончик, огороженный снизу по периметру щитами с надписью «Пицца вашей мечты на любой вкус». Продавщице надлежало быть за круглой стойкой, под которой в корзинках и банках находились уже нарезанные наполнители. Справа в холодильнике хранились лепешки. В идеале работа происходила так. Появляется покупатель и делает заказ: – Пицца «Итальяно». Я вынимаю корж, вытряхиваю на него колбасу, помидоры, зелень, посыпаю сверху сыром и запихиваю в мощную свч-печь. Три минуты, и горячая пицца готова. Пока «итальяно» печется, надо предложить посетителю напитки-мороженое, получить с него деньги и, услышав звонок, вытащить противень. Дальше несколько движений ножом, куски пиццы укладываются на картонную тарелку, прикрываются фольгой, и, оп-ля, гутен аппетит! Я правда сразу предупредила Константина: – Могу запутаться с деньгами, неправильно посчитать. – Неприятно, но мне придется это пережить, – серьезно ответил Франклин. – У вас другие обязанности, вы не продавец. Но, пожалуйста, все-таки поаккуратнее. На этой фразе я окончательно растерялась. Фотограф и владелец пиццерии выглядели идентичными, но все сходство ограничивалось внешностью. Мой вчерашний знакомый постоянно улыбался, шутил, сыпал комплиментами, на второй минуте общения перешел на «ты». А сегодня передо мной мужчина, чья речь текла, как полноводная река, медленно и величаво. Костя-2 не собирался заводить со мной дружеских отношений, он держал дистанцию, был сух, корректен и не расположен к веселью. При этом почему-то пригласил меня ужинать и совсем не расстроился, услышав категоричный отказ.