Умный малыш, подумала Элиана. Он понимал, что далеко ему не уйти. Не уйти от нее. * * * На следующий день Элиана стояла на балконе, глядя вниз на виселицы, установленные в центре площади. В восточной части площади на троне с высокой резной спинкой в виде распростертых крыльев восседал лорд Аркелион. Элиана наблюдала за ним, скрестив руки на груди и перенеся вес на одну ногу. Она пыталась не обращать внимания на стоявшую рядом с троном его светлости высокую фигуру в красно-черной униформе Инвиктуса. С высоты балкона Элиана не могла точно определить, кто это был, да это и не имело большого значения. От одного только вида знакомой униформы у нее все внутри переворачивалось. Инвиктус – тайный орден ассасинов, члены которого по приказу Императора проникали во все уголки мира. Они были способны выполнять самые опасные задания, совершать самые кровавые преступления. И они непременно попытаются завербовать ее, это лишь вопрос времени. Эта мысль преследовала ее каждый день, и Элиана все ждала, когда она перестанет казаться ей столь ужасной. Пока этого так и не произошло. Возможно, за ней придет именно Валентин. На протяжении нескольких лет ей доводилось встречаться с ним на некоторых празднествах в замке его светлости. Каждый раз он приглашал ее на танец. И каждый раз, пугаясь холодного взгляда его пустых серых глаз, она хотела отказать ему. Лучше бы она так и поступала. – Непобедимая охотница за головами, – проворковал он ей в ухо во время танца на балу прошлым летом. – Надо же, как любопытно… – Он сжал ее руку своими холодными пальцами. – Ты будешь прекрасным дополнением к нашей дружной семье. Когда Валентин придет за ней, он вряд ли позволит ей попрощаться с близкими, прежде чем переправит ее за море в Селдарию – сердце бессмертной Империи, чтобы представить самому Императору. Приветствую тебя, Элиана Ферракора, – говорил Император в самых страшных ее снах, и хотя он улыбался, его черные глаза оставались холодными. – Я о тебе наслышан. И это будет конец привычной жизни. Она войдет в круг избранных – станет одним из воинов Инвиктуса. Она, как и Валентин, изменит свою природу, окончательно превратившись в чудовище. Однако сегодня это вряд ли произойдет. Ее день еще не пришел. Поэтому Элиана просто наблюдала за происходящим, постукивая пальцами по руке и желая, чтобы его светлость поскорее со всем покончил. Она устала, была голодна, к тому же Харкан был вне себя от стыда и сожаления, и чем дольше они там стояли, тем отчаяннее он ждал от нее того, чего она не могла ему дать. Раскаяния. Солдаты императорской стражи провели Перо и старшего сынишку погибшей женщины к виселицам. Место казни соорудили на руинах храма Святой Марзаны, всеми почитаемой повелительницы огня Старого мира – того мира, который существовал до гибели Кровавой Королевы. До восхождения Империи. Имперские солдаты почти до основания разрушили храм, когда захватили Орлин. Когда-то он состоял из множества увенчанных куполами сооружений, гимназий и святилищ, светлых, открытых речному ветерку двориков, увитых цветущим плющом. А теперь от него остались лишь несколько разрушенных колон. Статуя святой Марзаны, когда-то стоявшая у входа в храм, была уничтожена. Теперь на этом месте возвышалось изваяние Императора – лицо его было скрыто маской, тело закутано плащом. За его головой развевались черно-алые с золотом знамена. На площади стояла молчаливая толпа. Граждане Орлина привыкли к казням, но Перо был популярен в некоторых кругах. И даже свирепый лорд Аркелион не часто казнил малолетних детей. Когда Элиана и Харкан привели к нему захваченных детишек, лорд Аркелион добродушно улыбнулся, заглянул в рот младшим и приказал одной из наложниц увести их. Детишки тянули руки к старшему брату, оглашая тронный зал отчаянными рыданиями, пока дверь за ними не закрылась. Но старший мальчик не плакал. Он был спокоен и сегодня, даже когда увидел, как палач поднимает меч. – Империя сгорит в аду! – отважно выкрикнул Перо. Его волосы, мокрые от пота, прилипли ко лбу. Меч опустился. Голова контрабандиста покатилась по плахе. По толпе прошел испуганный ропот. Только когда в его лицо брызнула алая кровь, мальчик зарыдал. – Эл, – задыхаясь, произнес Харкан. Он взял руку Элианы в свою, мокрую от пота, потер ее ладонь большим пальцем. Голос его срывался. Он не спал всю ночь. А вот она спала как убитая. Сон очень важен для наемника. Невозможно охотиться на людей, не выспавшись хорошенько. – Нам вовсе не обязательно на это смотреть, – сказала она напарнику, призвав все свое терпение. – Мы можем уйти… Он отпустил ее руку. – Иди, если хочешь. А я должен на это смотреть. Снова тот же усталый голос. Он напоминал гончую с грустными глазами, смирившуюся со своей участью в ожидании нового удара хозяина. Чтобы не огрызнуться на него, Элиана принялась теребить под плащом потертый золотой кулон. Он висел на цепочке на шее, и она никогда его не снимала. Ей была знакома каждая деталь, каждая царапина на нем. Изгиб шеи коня. Искусно вырезанные крылья. Очертания сидящей на нем фигуры с поднятым мечом в руке. Лицо всадника потемнело и стерлось. Наверное, это Одрик Светоносный. Один из павших королей Старого мира, которыми по совершенно непонятным для нее причинам был одержим ее младший брат. Родители сказали ей, что нашли это украшение на улице, когда она была еще совсем крошкой, и как-то ночью дали ей, чтобы успокоить ее плач. Она носила кулон с тех самых пор, как себя помнила. Но вовсе не из любви к Одрику Светоносному. Ей не было никакого дела до мертвых королей. Она носила его, потому что иногда лишь знакомый вес кулона на шее приносил ей утешение и не давал сорваться. – Я тоже останусь, – небрежно бросила она Харкану. Возможно, слишком небрежно. – Мне некуда спешить. Он не произнес ни слова упрека. Палач занес меч. В последний момент ребенок вскинул руку в характерном приветствии – сначала прижав ее к сердцу, а потом вытянув вверх. Это был знак повстанцев, приверженцев Красной короны. Рука его тряслась, но он смотрел на солнце твердым взглядом. Мальчик начал произносить слова молитвы Солнечной Королеве. – Пусть свет Королевы приведет меня… Меч опустился. К удивлению Элианы, на глаза ее навернулись слезы. Она сморгнула их, прежде чем они покатились по щекам. Потрясенный Харкан закрыл рот рукой. – Боже, помоги нам, – прошептал он. – Эл, что мы делаем? Она схватила его за руку и развернула к себе. – Пытаемся выжить, – произнесла она. – И в этом нет ничего постыдного. Она несколько раз судорожно сглотнула. Челюсть у нее болела. Изображать скуку и безразличие было тяжело, но кто сказал, что на войне легко? И если она покажет свое смятение, Харкан мгновенно сорвется. Наместник поднял руку. Толпящиеся на площади люди теперь нараспев произносили слова, которые постоянно крутились в голове Элианы, словно стервятники. – Слава Империи. Слава Империи. Слава Империи. Глава 3 Риэль «После падения Сандерленда Семеро Святых вернулись на материк, но и там они не знали отдыха. Их люди в течение многих десятилетий пребывали в состоянии войны и жаждали найти безопасное место, которое могли бы назвать своим домом. И тогда святые начали с родины Кейтелл и использовали свою силу, чтобы создать в горной долине настоящий рай. Защищенный высокими вершинами гор, окруженный зеленеющими лесами и просторами полей, этот рай был назван Ам-де-ля-Терр – Душа Земли, – и стал столицей Селдарии. Этот королевский город был возведен у подножия самой высокой горы возле кристально чистого озера, казавшегося частичкой ясного неба». «Краткая история Второй Эпохи, Том I: Последствия Ангельских войн» Даниэля Риверета и Жаннет д’Арамбо Из Первой гильдии ученых На площадке, откуда должны были начаться скачки, царил хаос. Некоторые всадники пришли соревноваться во славу своих храмов. Те, что представляли Храм Огня, где служил Тал, были облачены в алые и золотые одеяния. Черный и темно-синий были цветами Храма Ночи, который возглавляла Слоан, сестра Тала. Коричневый и светло-зеленый цвета носили служители Храма Земли. Знатные селдарские дома также прислали своих представителей. Мимо Риэль проехали всадники в сиреневых и серо-зеленых одеяниях – цветах дома Риверетов, красно-коричневый и серебристо-серый цвета принадлежали дому Совилье. Здесь были даже всадники, приехавшие из дальних королевств Вентеры и Аставара, расположенных за Великим океаном. Многие всадники, так же, как и Риэль, были наняты купцами, жаждущими получить объявленный денежный приз – хотя ни один из них не был так богат, как их с Одриком наниматель Одо Ларош. И никто из участников не имел такого преимущества, как они, – с самого детства, едва только смогли сидеть в седле, они тренировались под руководством лучших королевских наездников. Усмехаясь, Риэль повела свою кобылу среди лабиринта зрительских лож. В ушах звенело от шума – игроки выкрикивали свои ставки, дети носились среди толпы и визжали от восторга. Дым от жарящегося на углях мяса, которое продавалось разносчиками тут же, на ломтях свежего хлеба, и уже почерневших тушек дичи на вертелах щипал ей глаза. Наконец она добралась до палатки, отведенной для всадников, представлявших Одо Лароша. На ней было ее любимое платье – изумрудно-зеленое, под цвет ее глаз, с вышитыми переливчатыми виноградными лозами по подолу, стреловидным глубоким декольте, открывающим ключицы, – однако жаркое полуденное солнце вызвало у нее непреодолимое желание поскорее сорвать его с себя. Оставив лошадь на попечение стражников, стоявших у дверей, она проскользнула внутрь, чтобы переодеться. И замерла. Одрик был уже там, облаченный лишь в штаны для верховой езды и сапоги. Его тонкая изумрудная туника и вышитая куртка аккуратно свисали со спинки стула. В руках он держал простую льняную рубашку для верховой езды. При виде ее он расплылся в улыбке.