— У нас есть имение? — оживилась Ева. — Эй, муженек! Я жива! Жива! Смирись, расслабься и получай удовольствие! И перевяжи уже бедолагу, а то помрет от потери крови. Красивый же мужик, жалко. Вейн словно ее услышал, он присел перед лежащим без сознания типом и начал сноровисто перевязывать раны на его запястьях заранее приготовленными бинтами. Не очень свежими, но все-таки… Ева вздохнула с облегчением, ей не хотелось налаживать отношения с хладнокровным убийцей. — Ничего, целитель залечит быстро, — хмуро бубнил Вейн. — Извиняться не буду, у меня нет выхода. Я должен был попытаться узнать, убили жену или она сама… Потому что если ее убили, то расклад в партии меняется, и тогда нападение на Артура выглядит по-другому. — Сама она, сама, — буркнула Ева. После разговора с богами она в этом не сомневалась. — Точнее, ее очень профессионально к этому подвели. — Глупая девка! — продолжал злиться герцог. — Если ей не хватило ума прийти на зов, то… Ева размахнулась и от души приложила ногой герцога по спине. Жаль, он ничего не почувствовал. Или почувствовал? — Ева? Я тебя не вижу, но ощущаю изменение пространства. Если ты здесь, дай знак, милая. Отзовись, не бойся, я не причиню тебе зла, — тихим ласковым голосом, так не похожим на недавнее рычание, проворковал он. — Я скучаю, жена моя. Что? Теперь стала милая? Двуличная скотина ты, шат Вейн! Ева зависла, рассматривая стол с кипой бумаг и рассуждая вслух, все равно ее никто не видит, кроме птички, а та с интересом вертела головой, наблюдая за обоими. — Нужен мне такой муж? С его ретроградными взглядами на женщин меня ждет лишь кухня, дети и церковь. А оно мне надо? Призываться или нет? Магия на меня не действует, наверное, поэтому герцог и не видит душу, но мужик так старался, даже жертву принес… Молодец! Будет чем шантажировать, если что. — Ева, я понимаю, что ты злишься, но и ты меня пойми, я должен знать, кто тебя убил! Клянусь, я никогда больше не потревожу твой покой! Честью клянусь! — А волшебное слово? Ева подлетела близко, зависла напротив, наблюдая за Вейном, за его взглядом, ведь глазами лгать очень трудно. — Я тебя чувствую, но не понимаю, как тебе удается прятаться. Ева… — Он на мгновение прикрыл глаза, борясь с собой, а потом тихо, но серьезно произнес: — Мне жаль. Мне действительно жаль, что так случилось. Наверное, я тебе недостаточно времени уделял, и в твоей смерти есть и моя вина. Прости. Я не ожидал, что ты настолько сильна, что сможешь сопротивляться кровавому призыву. Похоже, я много о тебе не знал, жена моя. Отпускаю! Ева почувствовала, как ее тянет вверх. — Эй! — заорала она птичке. — Ты же можешь пить кровь, значит, можешь ее осязать. Напиши ему, что я жива! Фантом склонил голову набок и не сдвинулся с места. — Помоги мне сейчас, и когда-нибудь я помогу тебе. «Клятва?» — прозвучало глухо в голове. — Клянусь! — решительно кивнула Ева и повторила: — Я жива! А он мудак! — И припечатала со злостью: — Слепой самоуверенный мужлан! А еще Ева могла бы поклясться собственным зрением, что птичка растянула клюв в глумливой усмешке, прежде чем слетела на пол и начала лапой размазывать кровь. Ева уже поднялась к потолку, но успела увидеть ошарашенное лицо герцога и кровавую надпись: «Я жива, а ты слепой самоуверенный мудак». Глава 6 Любовь — страшная сила Проснулась Ева рано, солнце еще не показалось из-за гор, поежилась, вспоминая сон. Снился дом, подруги, девчонки молча сидели вокруг ее ноута и читали послание для Ники. И, конечно же, пили ее коллекционный коньяк! А потом Ника голосом Вейна прокричала: «Надень обручальное кольцо, Ева! Надень кольцо и не снимай, дрянная девчонка!» Ева уже открыла глаза, а голос супруга нелюбимого все еще звучал в ушах. — Ночные приключения не проходят бесследно, — пробормотала Ева, садясь в кровати. — Приснится же такое. Она вытянула руку, рассматривая тонкие длинные пальцы, аккуратные розовые ноготки идеальной формы, но непривычно короткие. И никаких колец. Интересно… Ева накинула на плечи тяжелый атласный халат, расшитый алыми цветами, плотный и неудобный, и вышла из спальни. Пока умылась, расчесалась и заплела косу, солнце выбралось из-за гор, а служанок все еще не было. Ну и хорошо, успеет сделать зарядку, пока никто не видит. Сил у этого тела хватило лишь на небольшой разминочный комплекс и пару дыхательных упражнений. — Ничего, — стуча зубами, подбадривала она себя, обливаясь холодной водой. — Через месяц станет проще. Когда пришла Гленна, Ева уже успела переложить лекарства в большую деревянную шкатулку и поставить ее в секретер, который закрывался на маленький декоративный ключик. — Доброго утречка! — бодро поздоровалась горничная. — Рослана пошла ваши комнаты семейные готовить. Ух, шума ваше решение понаделало, — с радостью сообщила она, помогая Еве одеваться. — Тетки на кухне только и болтают, как вы баронессу на место поставили. Прям все бабы за вас, ваша светлость. Оно, может, и уважали ее благородные, да мы, люди простые, к такому не приучены, чтоб открыто при жене любовница всем заправляла. Ой, — пискнула она, осознав, кому это все рассказывает, и добавила убитым голосом: — Я, видно, лишнее болтаю, да? Вы меня теперь выгоните? — Непосредственная ты натура, Гленна, — улыбнулась Ева. — Но язык за зубами держать учись, если не хочешь его лишиться по глупости. Мне можешь все рассказывать: новости, сплетни, слухи, но про меня никому и ничего. Ты поняла? — строго спросила она у притихшей девушки, та в ответ энергично закивала. — Отлично. Сейчас проводишь меня в трипту, потом велишь завтрак накрыть в комнате, если маркиз Йерк пожелает ко мне присоединиться, милости прошу, больше никого видеть не хочу. И спроси у Росланы, где мое обручальное кольцо? Может, и не приснилось вовсе? Может, и правда супруг недрагоценный намекал на что-то важное? В этом мире все способно иметь значение. — Гленна, — спросила Ева, когда они шли по плохо освещенному холодному коридору. — А как вы время определяете? Горничная покосилась на нее, но слова не сказала, лишь рукой в потолок ткнула. — Так каждый час храмовый гонг звенит и горн поет. — А они как узнают? — Так по часам, ваша светлость. Неужто и это забыли? — спросила она жалостливо. — Ага, плохо, когда не знаешь, да еще забудешь, — усмехнулась Ева. — Не видела я часов. — Так в вашей комнате стоят на столе. Такое кубиком, со стрелкой! Вот то треугольное со стрелкой, похожее на метроном, и есть местный аналог часов? Любопытно! Ева уже поняла, что мир, в который она попала, похож на земной, только вот что-то перемкнуло в мироздании, и развиваться местная цивилизация стала по собственному пути. Об этом она обязательно тоже подумает, но позже. — А что это у вас? — Глазастая Гленна заметила завернутую в платок коробку. — Если тяжело, то давайте я понесу! Вам после болезни никак нельзя напрягаться. — Это подарок богам, — ответила Ева, но коробку не отдала. Ответ полностью успокоил Гленну, и дальше они шли молча. Коридор скоро закончился круглой площадкой, из которой вели три двери, на одной из них была вырезана жуткая рожа с рогами. — Вечный Господин, — с благоговейным ужасом прошептала Гленна. — Можно я вас здесь подожду? — А что, картинка на двери меняется? — с интересом рассматривая местного хозяина мира мертвых, поинтересовалась Ева. — Вчера Сестра Заступница была, — прошептала Гленна. — Господина боюсь ужасно, а ну как он за моей душой пришел? — Это вряд ли. — Ева осторожно коснулась выпуклого рисунка, погладила рога и резко отдернула руку, когда еле слышно щелкнули деревянные зубы. — Отличная сигнализация, — пробормотала, унимая сердцебиение. — Мамочки, я попала в Хогвартс… В голове раздался тихий смех, и дверь медленно распахнулась, сзади с тихим писком осела у стены Гленна. — Вот впечатлительная натура, — покачала головой Ева. Ее тоже поразили ожившие двери, но скорее как высокотехнологичная игрушка. Не могла она пока принять магию в полной мере, никак прагматичный ум не хотел верить в существование каких-то там талей, магов и прочих единорогов. Спецэффекты, высокие технологии, лазерное шоу… Она всему пыталась найти объяснение, все загнать в рамки собственных знаний. — Это пройдет, привыкну, — шепнула Ева себе под нос, входя в большой треугольный зал. — Доброе утро… дама и господа! — звонко поздоровалась она и огляделась. В трипте никого не было и пахло смолой, хотя в помещении было идеально чисто и идеально каменно. Свет лился с потолка, освещая лишь центр зала, где на полу был выложен медный равнобедренный треугольник, покрытый странным орнаментом — переплетение рук и ног. На острие каждого угла стояла маленькая каменная статуя, изображающая человека в тунике — две фигуры мужские, а третья — женская… Причем, насколько смогла увидеть Ева, лица у всех троих были вполне человеческие. Точно такие же, но большие, под три метра, статуи стояли и в углах зала. Перед каждым богом располагался невысокий каменный стол. Память подсказала, что на эти столы клали подарки. На них же приносили жертвы. Ева решительно направилась к женской фигуре. Дама даму всегда поймет! Да и прежняя Ева выделяла Заступницу среди других богов. — Прошу принять скромный иномирский дар, великие боги, — прошептала едва слышно, вглядываясь в бесстрастное лицо богини. — Может, вам будет любопытно… Оглянулась воровато, но в помещении она была одна, и все равно Ева встала так, чтобы загородить собой стол. Вдруг не получится, и это не память прежней Евы вернулась, а она сама все придумала? На стол легла пластиковая коробка. — Это шкатулка для хранения… — Не успела она договорить, как коробка исчезла. Просто исчезла — и все. — Это значит, что вы приняли мой дар? — Она даже пощупала каменную столешницу, не веря глазам. — Очешуеть… — с восторгом прошептала Ева. Вот это утилизатор! И какое счастье, что она вспомнила сон о свадьбе, там как раз был момент, когда на такой же алтарь выливали вино, и оно испарялось, именно это и подало Еве идею попробовать избавиться от улики таким уникальным способом. — Спасибо! — искренне поклонилась она всем трем богам. — За все спасибо! — Ева! — раздался удивленный и радостный голос триптона, и Ева, вздрогнув, оглянулась. — Ты пришла! Я знал, что ты придешь ко мне! Упс… Стремительный шаг триптона — и Ева оказалась в крепких собственнических объятиях, а спустя мгновение ее открытый в возмущении рот накрыли губы мужчины. Она замерла, не спеша отвечать на поцелуй или отталкивать наглеца. Мозг спокойно анализировал происходящее, а Ева прислушивалась к собственным эмоциям. Ведь если между триптоном и прежней хозяйкой тела была страсть, то тело должно помнить? Должно предать, в конце концов, как-то отозваться, чтобы сердце застучало, ладошки вспотели, мурашки по телу… Ничего! Кроме отвращения и желания оттолкнуть. Что она и сделала. Сильный удар коленом в пах и одновременный толчок в грудь двумя руками оказались для мужчины настолько неожиданными, что он, глухо вскрикнув, отшатнулся. А пока пытался отдышаться, согнувшись пополам, Ева схватила одну из маленьких статуй и от души огрела его по спине, в последний момент сместив удар ниже затылка. Убивать триптона в ее планы не входило, хотя очень хотелось. — Господин тебя накажет, — простонал мужчина, медленно распрямляясь. — Поставь бога на место, малахольная. Возможно, последнее слово значило что-то другое, но Ева услышала именно так и улыбнулась. Как же быстро исчезла страстная любовь! Она покрутила статуэтку, но ставить не спешила, тяжелый камень в руках давал ощущение защищенности. — Мне кажется, я смогу договориться с Вечным Господином, — улыбнулась она слегка и поцеловала каменный нос.