— И твой отец согласится? — спрашивала, а сама понимала, что любой родитель сделает все что угодно, лишь бы вернуть своего ребенка целым и невредимым. — По-другому и быть не может. Если брак будет заключен в Певерхьере, у него не останется выбора. Олера пропала, а я его единственная дочь. — Но ты собираешься наложить на себя руки! — Потому что королевство важнее, чем моя жизнь. Тебе этого не понять. С браком или без, но Реверонг войдет в империю. Тогда королевство ничего не потеряет. А если нам придется объединиться с Певерхьером, будет война. Война, в которой погибнут мои люди. Те, за кого я в ответе. Такого я не допущу. Это было сказано так спокойно, так буднично, словно девушка нисколько не боялась смерти. Будто всегда была готова к тому, чтобы пожертвовать собой во благо своего королевства. Это ужасало и… Я уважала ее за это решение. — Да чтоб вас! — воскликнула я, когда дормез резко затормозил и послышалось лошадиное ржание. — Быстро! Быстро! — громко и отрывисто кричал кто-то. Дверца распахнулась, и нас буквально вытащили наружу, не проявляя ни капли уважения. Посреди зеленого поля рядом с небольшим двухэтажным домом стоял мужчина в черных одеждах. Оглянувшись, видела, как в нашу сторону по дороге скачут наездники. С десяток, не меньше. Не успела рассмотреть никого, а нас уже толкнули в сторону мужчины, взяв в плотное кольцо вместе с тем самым младшем принцем. Всего секунда, и нас перенесло в самый центр пустыни. У преследователей не было и шанса. Глава 4: Смерть — это только начало Аврора Пустыня. Самая настоящая пустыня без конца и края. Только храм стоит каменный посреди всего этого великолепия. Роскошный, двухэтажный. По каменному забору целый ряд железных крючков, к которым цепями прикованы огромные желтые слоны. На их спинах, словно домики, стоят импровизированные палатки из разноцветных тканей. Они закреплены широкими ремнями, которые наверняка доставляют животным неудобство. Ветер резко ударил в лицо единым порывом. Мелкие песчинки иглами вонзились в кожу. Не вскрикнула, но руками прикрылась. — Намотайте на голову! — скомандовал один из вояк, протягивая нам с Жасмин разноцветные тонкие платки из мягкой ткани. Пыталась проделать озвученное, но ветер не давал, да и волосы мешали. Даже закрепить их было нечем, хотя косу заплести постаралась. Цокнув языком, мужчина забрал ткань из моих рук и, не слишком церемонясь, сам замотал меня в платок, прикрывая голову, часть лица и плечи. То же самое он проделал и с Жасмин. Мы продолжали стоять посреди вояк, облаченных в одинаковые одежды, наблюдая за тем, как младший принц Певерхьера уверенно направляется к слонам. Похлопав одно из животных за ухом, он погладил его хобот и ловко забрался наверх, усаживаясь в мягком кресле. Туда же повели и нас. Пустыня — красивое и одновременно страшное зрелище. Несмотря на шатер, жар проникал в темное нутро, в котором мы с Жасмин сидели. Один за другим слоны шли туда, куда их направляли. Видела сказочный город, что раскинул свои крылья вдалеке. Яркое солнце отражалось от белоснежных стен и золотых куполов. Там, за этими стенами, кипела совсем другая жизнь со своими порядками и законами. Что ждало нас впереди? Даже предположить не могла, но была уверена, что и это переживем. Ведь по-другому и быть не может. Жасмин задремала в дороге, а я не знала, о чем еще говорить. Улыбаться не могла даже искусственно. Уже узнала о ее даре, о том, кто она и как попала сюда. Знала и о том, что собирается сделать. Ее смерть пугала. Не желала остаться здесь в одиночестве. Вдвоем как-то легче, проще. Дар, кстати, у Жасмин действительно был интересным. Кроме целительства, которое исходило из ее рук, как и у месье Перуа, девушка владела стихией воды. Она на самом деле могла перенестись отсюда, имея всего одну каплю, но правда в том, что вода эта должна была быть чистой. Она даже шторм в пустыне могла бы устроить, если бы не кандалы. Поражалась ее силе, но не могла придумать способ, как избавить ее от оков. Пока не могла придумать. На город и людей я смотрела с любопытством. Нет, не выглядывала, не показывалась. Небольшой щели вполне хватало на то, чтобы усмирить любознательность. Так я, по крайней мере, увидела, в чем ходят их женщины и мужчины. Сильная половина королевства была облачена в светлые шаровары свободного кроя, светлые же длинные туники с рукавами и пояса, что ложились на талию несколькими слоями. Некоторые — видимо, бедняки — останавливали свой выбор только на шароварах из темной ткани да на ярких жилетах. Женщины тоже носили шаровары и длинные туники, свисающие почти до самого пола, но, в отличие от мужчин, перевязывали поясом только переднюю часть наряда, тогда как задняя оставалась спадать с плеч своеобразным плащом. Огромные шарфы в несколько слоев покрывали голову и плечи, закрывая и часть лица. Ткани были разных цветов, но в белом я не увидела никого. Слоны спокойно шли по широким улицам, а люди и вовсе не удивлялись их появлению. Останавливались и низко кланялись, приветствуя представителя королевской семьи. Ну хоть на колени не падали, и то хорошо. Слоны остановились у огромного здания, больше похожего на храм. Первым вниз спустился принц. Он спешно поднялся по россыпи ступеней и скрылся за широкими тяжелыми дверьми, оставив нас наедине с вояками. Могли бы сейчас попытаться сбежать, но куда? Вокруг жестокая пустыня и ничего кроме. Куда идти? — Я не знаю, как дальше пойдет, но надеюсь на твое благоразумие, — шепнула я проснувшейся Жасмин, а к нашему слону уже подходили. — Аврора, все давно решено за меня. Желание ухватиться за девушку было невыносимым, но я сдержала порыв, когда ее уводили. Она скрылась за дверьми, а мне велели ждать. Правда, ожидание не продлилось слишком долго. Вскоре в дверях показался слуга. Он резво командовал вояками, и меня под конвоем провели внутрь, вынуждая остановиться в просторном зале, где от золота в отделке и мебели буквально болели глаза. Вычурная роскошь — будто театральное представление для тех, кто явится сюда. Рассматривала оружие на стенах — всевозможные сабли и клинки, чей блеск завораживал и привлекал. Вот бы мне хоть одну такую, да только не дотянусь — слишком высоко. Звук шагов привлек мое внимание, и я обернулась к лестнице. По ступеням спускался тот самый младший принц в сопровождении более взрослого мужчины. Их лица были похожи — те же карамельные глаза, те же узкие губы и широкие брови вразлет. Только у его старшей копии имелась темная щетина, тогда как щеки младшего принца были девственно гладкими. Вояки низко склонили головы, завидев своего хозяина, а я не шелохнулась. Так и стояла, встречая их взгляды с высоко поднятой головой — нагло и дерзко. Ровно до того момента, пока меня не ударили по спине, вынуждая упасть на колени. — Неужели столь прекрасный цветок и есть мой подарок? — спросил мужчина на ломаном шагдарахском, больно впиваясь пальцами в мой подбородок, чтобы приподнять его. Смотрела на них обоих с ненавистью, даже не пытаясь скрываться. Спина горела от удара, но наплевать. Я выдержу еще сотни. Не сломают, как бы ни старались. — Какой пыл! Какой нрав! — его взгляд горел неподдельным восхищением, а губы расплывались в широкой предвкушающей улыбке. Тело охватил озноб. — Определенно, это будет интересно! — Никогда не сомневался в твоих способностях, брат мой, — спокойно ответил младший принц. — Я вынужден оставить тебя сейчас, но мы встретимся за ужином… — Не думаю, — хищно ответил мужчина, кивая воинам. Меня в один момент подняли на ноги. Пошло проведя большим пальцем по моим губам, он ушел вслед за братом, а меня повели одинаковыми коридорами, в которых я совсем скоро запуталась. Будто специально петляли. — Еще одна? — возмущенно воскликнула женщина, когда я вышла на широкий двор, скрывающий внешний мир за высокими каменными стенами. Двор, устланный зеленой травой. — Особый подарок Хаар Джа для господина, — отрапортовал вояка, легонько подталкивая меня вперед. — Велено подготовить к ужину и проводить в покои господина. — Да когда же я все успею? — продолжала возмущаться женщина, которая вполне могла бы уместить в себе три меня. Полнота была ей к лицу, если бы не эмоции. Ощущалось, что здесь именно она все держит в своих руках. Воины остались молчаливыми статуями у входа, а женщина бесцеремонно схватила меня за руку и потащила в сторону арки, которая виднелась в самом конце двора. Я пыталась упираться, но она словно и не замечала этого. — Я Халия, гене этого гарема. Гарем разделен на две части. Мы сейчас идем в нижнюю часть… Да поспеши ты! — возмутилась женщина. — Там ты будешь пребывать до тех пор, пока господин не решит, что ты достойна войти в верхний гарем, куда стремятся все прислужницы. Верхний гарем — это свобода передвижения, лучшие наряды и драгоценности, отдельные комнаты и внимание господина, — сладко пела она, думая, что мне это интересно. Но интересовало меня совсем другое. — Почему вы говорите на шагдарахском? Это ведь не ваш язык. — Ваш, не ваш, а говорить приходится. С некоторых пор приказано учить его всем и каждому, чтобы говорить свободно. Наш господин заботится о нас. Война не за горами. Что-то подобное практиковалось и у нас. Во времена Великой Отечественной Войны и после все поголовно учили немецкий язык, тогда как в мое время предпочтения преимущественно отдавались английскому. С кем собирались воевать, тот язык и учили. Наверное, чтобы, попав в стан врага, прикинуться своим. Возможно, в Шагдарахе уже полно разведчиков… Следующие несколько часов меня «приводили в порядок». Отмывали, оттирали, будто подобрали в сточной канаве или в грязи. Делали прическу, натирали пахучими маслами и одевали в легкие, почти прозрачные ткани. Светло-голубой наряд смотрелся нелепо, непривычно, слишком откровенно. Шаровары и короткий топ сели как влитые, а вот платок мне не дали. Видимо, посчитали, что обойдусь. Желудок скрутило в болезненном спазме — так хотелось есть. Не знала, который час, но не ела нормально уже очень давно. Неспешно следовала за охраной, петляя по коридорам и поднимаясь все выше. У расписных дверей на третьем этаже мы остановились. Войти. Сесть на пол у дверей. Покорно ждать, пока разрешат подняться. Ничего сложного, но выполнять указания гене не собиралась из принципа. Я не рабыня и никогда ей не буду. — Войдите, — лениво ответили с той стороны, расслышав приглушенный стук. Застопорилась на входе, но предприимчивые вояки подтолкнули меня в спину и с громким хлопком закрыли двери. Он сидел на мягкой кушетке в окружении десятка разноцветных декоративных подушек. Смотрел на меня с превосходством, медленно пережевывая темный виноград. Выращивали или привозили? Не так важно, но в этот момент я искренне желала, чтобы этот господин подавился. — На колени, прислужница, — властно скомандовал мужчина. Вздрогнула, но не шелохнулась. — Ты решила ослушаться меня, дочь порока? — предвкушающе ухмыльнулся он, поднимаясь. Словно пантера, он двигался плавно и томительно медленно, а я отступала, пока не прижалась спиной к дверям. Взгляд не опускала. Если только на секунду, чтобы заметить, что за его поясом имеется изящный кинжал. Кинжал, который так легко вытащить. — Что вам нужно? Чего вы хотите? — спросила, стараясь, чтобы голос не дрожал, хотя страх клокотал в душе. — Ты мой подарок. Я тот, кто владеет твоей душой. Властитель твоего тела. — Его рука скользнула на мою шею, пальцы очертили подбородок и надавили на плечи. Он желал поставить меня на колени. Интригующе улыбнувшись, я начала неспешно опускаться, но вместо того, чтобы сесть на пол, резко выхватила кинжал и сделала уверенный выпад. Даже не сомневалась в своем решении, но не думала, как буду выбираться отсюда. Действовала по наитию. Мы смотрели друг другу в глаза. Радужка переливалась карамелью, но его взгляд был пустым, бесчувственным. Не поняла, почему все-таки упала на колени, а мужчина сделал шаг назад. Взглянув вниз, рассматривала дрожащие руки, изящный кинжал, что торчал из живота, и кровь, что дорожками сбегала вниз по коже, впитываясь в голубую ткань шаровар. Внутренности жгло, обжигало, как если бы случился настоящий пожар. Боль была вяжущей, тягучей. Она вынуждала тело неметь, умирать сантиметр за сантиметром. А я будто была не здесь. Словно подсматривала за происходящим со стороны, являясь невольным зрителем. Громко выругавшись на непонятном мне языке, мужчина вздернул меня вверх, поднимая на руки. Слышала его будто через вакуум. Боль вдруг стала невыносимой, колкой, и я вскрикнула, не сдержавшись. Положив меня на кушетку, мужчина направился к выходу и порывисто открыл дверь, окликая воинов: — Лекаря сюда! — Мой повелитель, лекарь занят в покоях вашего брата! — взволнованно ответил вояка.