Помнил, как увидел ее впервые. Как почувствовал ее — свою целиком и полностью. Нет, не там, на дороге, когда я расправлялся с лергом де Бельво. Все произошло значительно раньше. Мне было семнадцать, и я находился в тот момент в Военной Академии. Занятие по фехтованию прервалось, когда меня качнуло в сторону, и я пропустил удар. Но одновременно с этим сердце мое будто забилось в два раза сильнее. Так ярко тогда ощущал ее, борясь с желанием бросить все и рвануть на поиски. Долго терзал себя, но низменные чувства оказались сильнее. Остаточный след темной магии привел меня в пирство де Ламаш, где я стоял за воротами, наблюдая за тем, как мужчина выносит совсем мелкую девчушку на улицу на руках да так и сидит с ней на старой лавке, что-то рассказывая. Сразу почувствовал, что это она, но не мог понять, почему магия активизировалась так поздно. На вид ребенку было уже года три, хоть она и не умела ходить и говорить. Этот вопрос долгое время оставался без ответа, но недавно догадка осенила меня. Катрин занимала чужое тело не впервые. Я часто возвращался в пирство де Ламаш. Не мог отказать себе в этой маленькой слабости — наблюдать за ней издалека. Не понимал, что делаю там. Почему мой путь неизменно заканчивается именно в этом пирстве, куда бы я ни направлялся? Эта магия пугала, несмотря на то, что в теории я знал абсолютно все ее стороны. Вскоре Катрин предсказуемо стала моим наваждением. Ей только-только исполнилось десять, когда она впервые одна вышла за ворота. В страхе озиралась по сторонам, но все равно упрямо шла вперед, чтобы остановиться посреди чистого поля. Стояла, а кулачки ее сжимались. Веки закрыты, лицо сосредоточенное, губы бормочут какие-то слова. Она выглядела такой смешной, но одновременно милой, а когда последняя фраза долетела до меня, я понял, что она делает. Катрин пыталась вызвать Тьму. Старалась изо всех сил, но магия никак не приходила, не отзывалась на кончиках маленьких пальчиков, не затуманивала радужку. Почти отчаявшись, девчушка от досады топнула ногой. — А ну, быстро выходи! Я знаю, что ты здесь! Я тебя чувствую! — выдала она, а улыбка сползла с моих губ. В тот момент я думал над тем, к кому именно она обращается. К своей силе или все-таки ко мне, ошибочно принимая меня за Тьму. Ведь если я так хорошо чувствовал Катрин, то и она должна была испытывать что-то подобное. Изучал ее — каждый жест, каждый взгляд. Теперь смотрел на нее по-другому. Оценивал как равную. Внезапно лицо девчушки скривилось. Губы дрогнули, а плечи поникли. Так сильно хотелось ее пожалеть. Прижать к себе, убаюкать, скрыть от всего мира. Ребенок… — Ну, пожалуйста… — в отчаянии протянула она. Я сначала сделал, а уже потом подумал о том, что именно сотворил. Полностью растворившись в собственной Тьме, я окутал девчушку, обнимая ее со спины. Гладил по длинным волосам, пропуская золотистые пряди сквозь пальцы. Старался утешить, и мне это удалось. В кольце моих рук — в моей Тьме — она расслабилась и успокоилась. — Ты только не уходи больше, ладно? Мне тебя очень не хватает, — произнесла она, вынуждая замереть. С тех пор почти целый год я приходил к ней каждый день. Окутывал магией и подолгу сидел. Чувствовал, что сила в ней есть, но она девчонке не подчинялась. Развитая не по годам — я бы охарактеризовал ее так. Слишком взрослый взгляд — пронзительный, сосредоточенный. Она говорила такие вещи, о которых ребенок в ее возрасте никогда бы не задумался. Катрин была будто специально создана для меня, и это пугало. Как пугала и ненормальная привязанность. Знал, что чем больше нахожусь с ней рядом, тем больше магия оплетает сердце, но реальной угрозой она стала для меня к одиннадцати годам. Никак не мог понять, что в ней такого, раз она так подходит мне. Мне просто нельзя было иметь слабости. Не при той расстановке сил в королевствах, что сохранялась долгое время. Нельзя было, но рядом с ней я становился бессильным, а значит, должен был выбирать. Признаться, я не узнал ее спустя пять долгих лет, за которые постарался максимально забыть о том, что у меня есть нареченная. Нередко вспоминал о ней за бокалом вина, улыбаясь с несвойственной мне нежностью. Она отличалась от других — это так явно бросалось в глаза тогда, когда она была ребенком. Обдирала коленки, лазала по деревьям, занималась с учителями наравне с братьями и с любовью относилась к оружию. В этом была вся Катрин. Помнил, как азарт охотника гнал меня вперед по лесу, а я не мог даже себе адекватно ответить, зачем играю, тогда как давно бы мог убить. Ответ на этот вопрос нашелся неожиданно быстро, едва я вернулся обратно и осмотрел дормез, в котором девушка путешествовала. Аврора де Ламаш — имя, что было выжжено на сердце. Я давал ей шанс уйти, но с невероятным упрямством девушка шла по моим пятам, просто не оставляя мне выбора. Совесть моя умерла, как только на балу в Герхтаре я убедился в том, что это точно она. С этого момента все было предрешено. Для меня это стало больше, чем любовью. Частично я так и продолжал воспринимать ее ребенком — нежным, наивным, но в моих силах было взрастить в ней женщину — по-настоящему сильную, несгибаемую личность. Да только нельзя переделать того, кто уже сформировался. Я не хотел видеть это, не желал замечать того, что лежало прямо перед моими глазами, а оттого был приятно поражен, наконец разглядев ее суть. Как последний мальчишка влюблялся заново с каждым взмахом ресниц, с каждым словом, с каждым пронзительным взглядом. Она была для меня целым миром, а потому, не задумываясь, я готов был сделать свой выбор, где всегда и во всем выигрывает Катрин. Время пришло, и я неспешно ступал по скалистому берегу, собираясь прервать дикий танец хрупкого жасмина — несломленного, гордого и сильного цветка. Ткань платья развевалась на ветру лепестками, а темные волосы почти скрывали ее лицо, что говорило сейчас красноречивее слов. Она смирилась со своей участью, но я… Я не смирюсь никогда, даже если за этим снова последует ненависть. Эпилог Жасмин Корабли разрушались на глазах. Голодная стихия забирала суда на дно, оставляя на поверхности лишь людей. Ни к чему эти жертвы — ни нам, ни им. Сегодня мы показали, что можем постоять за себя, а значит, с нами придется считаться. Нет, понимала прекрасно, что тот день, когда мы войдем в империю, наступит слишком быстро, но условия… Условия вступления поменяются кардинально. Названый отец не хотел меня отпускать. Он словно чувствовал, что я задумала нечто противозаконное самой природе магии. И это действительно было так. Когда я просматривала книги в поисках информации о том, как можно создать взрыв, наткнулась на интереснейший ритуал, больше смахивающий на красивую, но страшную легенду. Для защиты территорий от неприятеля раньше сильные маги приносили себя в жертву своей стихии. Смерть их пропитывала землю, пронизывала нитями, защищая от тех, кто имел злые помыслы, а сам маг отныне считался духом-хранителем этих мест. Наверное, я была готова к этому. Лучше так, чем просто умереть, не оставив после себя даже пепла. Так люди будут помнить меня, а мне какая разница, как умирать, если смерть неизбежна? Слезы облегчения, свободы скатывались по щекам, едва я ушла в себя под звуки страстной мелодии. То ли танцевала, то ли находилась в трансе, отпуская себя, свои мысли, свое тело. Впервые за долгое время я дышала без тяжести, обнимающей плечи. Впервые я была готова уйти навсегда. Люди тащили к костру живые цветы, принося тем самым дань уважения тем, кто сегодня погиб в пещерах. В воздухе пахло розами, жаром и грозой. Ощущала на себе пристальный взгляд Ранисаха. Он стоял отдельно от всех, почти скрываясь в тени высокой пальмы. Стоял и смотрел только на меня — эмоции не прочитаешь. Выглядел сейчас опасным хищником, не иначе. Матерым ирбисом, что выслеживает свою жертву. Я будто видела в нем черты Драйяна, и это пугало. Плавно оттолкнувшись, он направился ко мне, вынуждая меня замереть посреди танца. Отблески огня играли на его лице, разгоняя тени, но я чувствовала угрозу, а потому незаметно потянулась за стилетом, что был спрятан в глубоком вырезе на спине под моим платьем. — Прогуляемся? — кивнул он мне на море. Неспешно шли по берегу, отдаляясь от людей. Волны омывали босые ноги, а Ранисах продолжал молчать, вынуждая меня лишь еще больше убедиться в том, что ему от меня что-то нужно. — Катрин, — остановился он, приобнимая меня за талию. — Ты должна понимать, что я не могу иначе. Рывок, и он крепко сжимает меня в своих объятиях, не давая вырваться. Тьма окутывает нас единым порывом, а чужие губы накрывают мои, чтобы уже через секунду мы стояли по разные стороны от матового стекла, что полностью скрывало толстые прутья решетки. — Как ты посмел оставить участок земли без защиты кристаллов? Я верила тебе! — кричала, ударяя по стеклу. Зачем он запер меня здесь? Ранисах не отвечал. Лишь грустно улыбался, медленно прикрывая веки, чтобы тут же распахнуть их вновь. Взгляд изменился — почти незаметно, едва уловимо. Он смотрел мне за спину, а на лице его отчетливо читалась паника. Он пытался привлечь чье-то внимание, размахивал руками, а я медленно оборачивалась, чтобы увидеть торжествующий взгляд Драйяна и женское тело, что лежало на постаменте за его спиной в окружении свеч. — Ты не посмеешь, — прошипела я, качая головой. — Посмею, — спокойно ответил мужчина, улыбаясь краешком губ. — Я не дам тебе перенести себя, — достала я стилет, перехватывая его удобнее. — А я и не спрашиваю о твоем желании, — сверкнул он шпагой, вставая в стойку. — Я убью тебя, — проговорила твердо, вызвав у него усмешку. — Здесь не работает целительская магия. Только Тьма, мой дикий цветок. Я напала первая. Видела, как за стеклом что-то кричит Ранисах, пытаясь разрушить преграду, но она не поддавалась. Я молила всех богов, чтобы у него получилось, однако все попытки были безуспешными. Невероятно злилась на Драйяна. Он снова проигнорировал мой выбор, решив за меня, как мне будет лучше. Разве так поступают с теми, кто дорог? Это ведь моя жизнь! Он делал выпад за выпадом. Больше не играл — только не сейчас. Драйян действительно собирался убить меня, чтобы возродить в новом теле. Не щадил ни секунды, не давая продохнуть. Звонкая сталь пела, едва шпага скрещивалась со стилетом. Мне нечего ему противопоставить. Не сомневалась, что поступит так со мной. Слишком хорошо знала лорда Дебуа, который не раз угрожал мне смертью. — Драйян! Драйян, я прошу тебя! — воскликнула я, с трудом сдерживая его шпагу пальцами. Острая боль. Кровь, что стекала по онемевшим рукам. Я ненавидела его всем сердцем. За все страхи, что испытала. За всех тех, кого потеряла. За всю ту боль, в которой захлебнулась. И за любовь, что змеей вползла в сердце. — Катрин, все уже решено, — вынес он вердикт, который не считал возможным оспорить. Эгоист, упрямец, деспот. — Но я не хочу! — Я не позволю тебе сбежать. Шпага взлетела, чтобы сделать последний выпад. Я понимала, что уже проиграла — так легко и играючи. Он открылся достаточно — всего секунда на то, чтобы принять решение. Он не сможет себя излечить в этой комнате, если нанесу смертельное ранение. Не сможет перенести меня в чужое тело, если умрет… Боль. Острие шпаги вошло в податливую плоть между ребрами, проткнуло мое сердце. Воздух вышибло из легких. Губы открылись в немом испуге, но Драйян даже не дернулся, когда я проворачивала стилет в его груди. Игла также легко вошла в его тело. Придерживал меня одной рукой за талию, а на его губы ложилась мягкая улыбка, пропитанная такой щемящей нежностью. Слезы скользнули по моим щекам, а каждый следующий вдох давался мне труднее предыдущего. — Я ненавижу тебя, чудовище… — улыбнулась грустно. — И я тебя, мой дикий цветок. И я тебя люблю, — прошептал мужчина, не обращая внимания на тонкую струйку крови, что очерчивала свой путь по его подбородку. — Люблю, — ответила эхом, чтобы искренне прижаться к его губам в последнем поцелуе. В поцелуе, что завершал историю безумной, больной, ненормальной любви. Второй шанс едва ли дается каждому. Мне повезло — у меня их было два. Целых три попытки прожить жизнь правильно. Здесь, сейчас, в этой комнате, что сковывала магию, я не сожалела ни об одном пройденном дне. Я не сожалела о том, что когда-то встретила Драйяна. Он многому меня научил. Управлял невидимой рукой, стоя за моей спиной нерушимой стеной, что всегда поддержит. Наверное, именно благодаря ему я поняла, на что по-настоящему могу быть способна. Уверилась в своей силе и больше не боялась идти вперед, не боялась ответственности, не боялась поднять голову выше, чем это разрешено правилами. К черту правила! Наша жизнь в наших руках! Я умирала без страха. Смерть — это только начало, и кто знает, сколько там впереди этих шансов? Смотрела в его темные глаза, что завораживали, затягивали своей глубиной. В этот раз решение осталось за мной, а значит, я не проиграла. Никто не проиграл. Была благодарна ему за то, что дал мне спасти Реверонг. Теперь понимала, он все время был рядом со мной. Просто я не замечала, не хотела замечать. Он пошел наперекор всем, всему, действуя уверенно, не сомневаясь. Так, как это было всегда — в этом весь Драйян Дебуа. Человек, чья любовь не знает ни границ, ни правил. Моя история закончена, но я уверена, что и через десятки лет, увидев, как в рассветных лучах рождается белоснежный цветок жасмина, горделиво поднимая свою головку, люди вспомнят обо мне. О той, что до конца осталась несломленной. О той, чей дикий танец в ночи навсегда сохранится в истории как символ победы. И знаете что? Ради этого стоило жить. Альтернативное продолжение для тех, кому хочется, чтобы история героев не заканчивалась