Итак, в декабре она сделала короткую паузу в сборе досье на Микаэля Блумквиста и послушно явилась в офис Бьюрмана на площади Санкт-Эриксплан, где пожилая представительница совета вручила адвокату толстую папку с документами Лисбет. Женщина любезно поинтересовалась самочувствием подопечной, и, похоже, ее вполне устроил ответ в виде глухого молчания. Через полчаса она возложила заботу о Саландер на плечи адвоката Бьюрмана. Лисбет невзлюбила своего нового опекуна уже через пять секунд после того, как они пожали друг другу руки. Она исподлобья смотрела на него, пока он изучал ее досье. Возраст – за пятьдесят. Хорошо натренирован – играет в теннис по вторникам и пятницам. Блондин, начинает лысеть. Ямочка на подбородке. Пользуется одеколоном «Босс». Синий костюм, красный галстук с золотой булавкой и пафосные запонки с инициалами НЭБ. Очки в стальной оправе. Серые глаза. Судя по журналам на столике, хобби – охота и стрельба. За те десять лет, пока они встречались, Пальмгрен при встречах постоянно угощал ее кофе, и они беседовали. Его не выводили из себя даже самые предосудительные поступки подопечной, побеги из приемных семей и постоянные прогулы школы. Лишь один-единственный раз Пальмгрен по-настоящему рассердился – когда Лисбет задержали за то, что она врезала тому уроду, который лапал ее в Старом городе. «Понимаешь, что ты натворила? Лисбет, ты причинила вред другому человеку». Пальмгрен выглядел и говорил как старый учитель. Она терпеливо игнорировала его упреки – от первого до последнего слова. Бьюрман же не располагал к доверительным беседам. Он сразу отметил несоответствие между обязанностями, предписанными Хольгеру Пальмгрену законом об опекунстве, и тем фактом, что тот, по всей видимости, позволял Лисбет Саландер самостоятельно вести хозяйство и распоряжаться деньгами. Бьюрман устроил ей своеобразный допрос. «Сколько ты зарабатываешь? Мне нужна выписка о твоих доходах и расходах. С кем ты общаешься? Вовремя ли вносишь плату за квартиру? Употребляешь ли спиртное? А Пальмгрен позволял тебе делать пирсинг и носить кольца на лице? Как у тебя дела с личной гигиеной?» Да пошел ты, блин… Пальмгрен стал наставником Лисбет сразу после того, как случилась «Вся Та Жуть». Он настоял на том, чтобы встречаться с ней по расписанию, минимум один раз в месяц, а иногда чаще. После того как Саландер переехала обратно на Лундагатан, они плюс ко всему оказались почти соседями; он жил на Хурнсгатан, всего в двух кварталах от нее, и они, частенько сталкиваясь на улице, ходили вместе пить кофе в «Гриффи» или в какое-нибудь другое близлежащее кафе. Пальмгрен никогда не навязывал ей свое общество, но иногда навещал ее и дарил какой-нибудь пустяковый сувенир на день рождения. Он приглашал ее заходить в любое время. Правда, этой привилегией Лисбет пользовалась редко, но после переезда начала праздновать у него Рождество, после того как посещала мать. Они ели рождественский окорок, а потом играли в шахматы. Игра совершенно не интересовала девушку, но, усвоив правила, она не проиграла ни одной партии. Пальмгрен был вдовцом, и Саландер вменяла себе в обязанность скрашивать ему одиночество в праздники. Она считала это долгом по отношению к опекуну, а свои долги Лисбет привыкла возвращать. Именно Пальмгрен сдавал квартиру, принадлежащую ее матери, пока Лисбет не понадобилось собственное жилье. Квартира в сорок девять квадратных метров давно требовала ремонта, но, так или иначе, это была крыша над головой. Теперь, когда Лисбет осталась одна, без Пальмгрена, оборвалась еще одна нить, связывавшая ее с окружающим миром. Нильс Бьюрман же был совершенно другим человеком. Во всяком случае, проводить у него дома Сочельник она не намеревалась. Для начала новый опекун установил новые правила пользования счетом в «Хандельсбанке», на который ей переводили зарплату. Пальмгрен запросто вышел за рамки закона об опекунстве и позволил ей самой распоряжаться своими средствами. Лисбет сама оплачивала свои счета, а сэкономленные деньги тратила по собственному разумению. Когда за неделю до Рождества Бьюрман пригласил ее на встречу, она, заранее подготовившись, попыталась объяснить, что его предшественник доверял ей и что она его ни разу не подвела. Пальмгрен предоставил ей полную свободу действий и не вторгался в ее личную жизнь. – Вот в этом-то и загвоздка, – ответил Бьюрман, постучав пальцем по ее журналу. Он выдал целую лекцию о законах и государственных предписаниях относительно опекунства, а затем объявил ей, что отныне они будут следовать новым правилам. – Значит, говоришь, он предоставлял тебе полную свободу? Интересно, и каким образом это сходило ему с рук? «Потому что он, чокнутый социал-демократ, посвятил трудным детям почти сорок лет своей жизни». – Я уже не ребенок, – сказала Лисбет вслух, словно это могло все объяснить. – Да, уже не ребенок. Но меня назначили твоим опекуном, и пока я им являюсь, я несу за тебя ответственность – и юридическую, и экономическую. Первым делом Бьюрман открыл новый счет на ее имя, о котором ей предстояло сообщить в расчетный отдел «Милтон секьюрити» и в дальнейшем пользоваться только им. Саландер поняла, что для нее наступили черные времена: адвокат Бьюрман будет сам оплачивать ее счета и выдавать ей каждый месяц фиксированную сумму на карманные расходы. К тому же за них она должна будет отчитываться перед ним, предъявляя кассовые чеки. «На еду, одежду, походы в кино и тому подобное» Бьюрман выделил ей тысячу четыреста крон в неделю. Лисбет Саландер зарабатывала около ста шестидесяти тысяч крон в год и легко могла бы удвоить эту сумму, если бы перешла на полный рабочий день и бралась бы за все задания, которые ей предлагал Драган Арманский. Но у нее было не так уж и много потребностей, и она тратила не очень много денег. Плата за квартиру отнимала около двух тысяч крон в месяц, и, несмотря на скромные доходы, на счету у Лисбет накопилось девяносто тысяч крон. А теперь она лишалась к ним доступа… – Дело в том, что я отвечаю за твои доходы и расходы, – объяснил адвокат. – Ты должна позаботиться о своем будущем. Но не волнуйся, я займусь этим сам. «Подонок! Я сама занимаюсь всем этим с тех пор, как мне исполнилось десять лет!» – В общественном плане ты вполне адаптировалась, так что тебя уже не требуется помещать в интернат, но общество несет за тебя ответственность. Бьюрман подробно расспрашивал, каковы ее конкретные рабочие обязанности в «Милтон секьюрити». Лисбет инстинктивно солгала о роде своих занятий. Она описала самые первые недели своего пребывания в офисе, и у адвоката сложилось впечатление, что она варит кофе и разбирает почту – вполне, на его взгляд, подходящее занятие для не вполне адекватной девицы. Так что ответы его вполне устроили. Почему она скрыла правду, Саландер не знала, но не сомневалась, что приняла мудрое решение. Если бы Бьюрман даже значился в списке насекомых, которые находятся на грани исчезновения, она не раздумывая раздавила бы его каблуком. Микаэль Блумквист провел в обществе Хенрика Вангера пять часов. А после бо́льшую часть ночи понедельника и весь вторник переписывал набело свои заметки и приводил родословную Вангеров в более или менее сносный вид. История семьи, которую поведал Хенрик, решительным образом отличалась от публичных представлений об этом клане. Микаэль знал, что у каждой семьи есть «скелеты в шкафу». А у Вангеров их набиралось целое кладбище. К тому времени Микаэлю уже не раз приходилось напоминать самому себе, что его наняли не для того, чтобы написать историю семьи Вангеров, а для того, чтобы он разобрался в обстоятельствах исчезновения Харриет Вангер. Он согласился взяться за это задание в полной уверенности, что пробездельничает целый год, а работа, которую он будет выполнять для Хенрика Вангера, – в действительности просто игра на публику. Через год ему выдадут огромную зарплату; контракт, составленный Дирком Фруде, уже подписан. А настоящей платой за его работу, как он надеялся, станет информация о Хансе Эрике Веннерстрёме, которую ему пообещал выдать Хенрик Вангер. После общения со своим работодателем Микаэль начал полагать, что совсем не обязательно проводить этот год впустую. Уже сама по себе книга о семье Вангеров явно представляла интерес и могла бы стать хитом сезона. Он ни секунды не тешил себя иллюзией, что ему удастся найти убийцу Харриет Вангер – если ее и в самом деле убили. В конце концов, она могла погибнуть в результате какого-нибудь нелепого несчастного случая или просто исчезнуть каким-нибудь иным образом. В этом плане Микаэль был единодушен с Хенриком: он считал невероятным, чтобы шестнадцатилетняя барышня сбежала из дома и на протяжении тридцати шести лет успешно скрывалась от всех бюрократических инстанций. Зато он не мог исключить, например, того, что Харриет Вангер направилась, предположим, в Стокгольм, и по пути с нею приключилась какая-то беда. Хенрик почему-то был убежден, что Харриет убили и что это сделал кто-то из членов семьи – возможно, в сговоре еще с кем-то посторонним. Он пришел к такому выводу потому, что Харриет пропала в те драматические часы, когда остров был отрезан от внешнего мира, а все внимание сфокусировалось на катастрофе. Да, Эрика права: если его действительно нанимали для того, чтобы раскрыть загадку убийства, то это было лишено здравого смысла. В то же время Микаэль пришел к выводу, что судьба Харриет Вангер сыграла огромную роль в жизни семьи, и прежде всего – Хенрика. Причем неважно, прав тот или нет: его подозрения относительно родственников, которые он на протяжении более тридцати лет даже почти не скрывал, наложили отпечаток на семейные собрания и подогревали нездоровую атмосферу, что, в сущности, дестабилизировало весь концерн. Изучение обстоятельств исчезновения Харриет должно было стать особой темой книги и основным стержнем в истории семьи, благо материалов на эту тему хоть отбавляй. Вне зависимости от того, считал ли он загадку исчезновения Харриет Вангер своим основным заданием или же намеревался написать семейную хронику, для начала следовало составить карту действующих лиц. Именно о них Микаэль и беседовал с Хенриком целый день. Клан Вангеров состоял из сотни персонажей, если считать всех внучатых племянников и троюродных братьев и сестер. Чтобы охватить всех членов семьи, Микаэлю пришлось создать у себя в лэптопе отдельную базу данных. Он использовал программу «Ноутпэд» (www.ibrium.se) – гениальный продукт, который родился в творческом союзе двух ребят из стокгольмского Королевского технологического института. Авторы распространяли его через Интернет как демоверсию. Микаэль считал, что эта программа совершенно незаменима при журналистских расследованиях. Каждому члену семьи в базе данных отводился отдельный документ-файл. Генеалогическое древо семьи достоверно прослеживалось до начала XVI века, когда предки Хенрика носили фамилию Вангеерсад. Сам Хенрик считал, что она, возможно, происходила от голландской фамилии ван Геерстад. Если это так, то их родословная восходила к XII веку. Позже семья проживала в Северной Франции и оказалась в Швеции вместе с Жаном Батистом Бернадотом[58] в начале XIX века. Александр Вангеерсад был военным; лично короля он не знал, но в любом случае прославился как талантливый начальник гарнизона и в 1818 году получил имение Хедебю в благодарность за многолетнюю и честную службу. У Александра имелись также собственные средства, которые он потратил на покупку больших лесных массивов в Норрланде. Его сын Адриан родился во Франции, но по воле отца переехал в находившийся далеко от парижских салонов провинциальный норрландский городишко Хедебю, дабы управлять имением. Он занимался сельским и лесным хозяйством, используя новые методы, которые практиковались на континенте, и заложил целлюлозную фабрику, вокруг которой и возник город Хедестад. Внука Александра звали Хенриком; именно он сократил фамилию, так они стали именоваться Вангер. Хенрик торговал с Россией и построил небольшой торговый флот; его шхуны в середине XIX века ходили в Балтию, Германию и Англию – центр мировой сталелитейной промышленности. Он расширил семейный бизнес – основал достаточно скромный по тем временам горный промысел и несколько первых в регионе металлургических заводов. После него осталось двое сыновей, Биргер и Готфрид, которые превратили Вангеров в клан финансистов. – Ты знаешь старые законы наследования? – спросил Хенрик Вангер. – Вообще-то не очень. – Прекрасно тебя понимаю. Я и сам вечно пута

Вы прочитали книгу в ознакомительном фрагменте. Купить недорого с доставкой можно здесь.