А мужчину можно было принять за охотника. Прицельный взгляд, сильные руки, крепкие ноги; плечи, правда, опущены под тяжестью лет, но все равно смотрелся он внушительно, стоял уверенно. Ему бы рогатину в руки и медведя навстречу, и не испугается ведь, пойдет и убьет. А меня он мог одолеть и вовсе без рогатины - обхватит своими ручищами, сожмет в железных объятиях, может, и насмерть раздавит. Я-то, конечно, буду сопротивляться, но хватит ли мне сил сладить с ним? Ответ на этот вопрос я, к счастью, не узнал. Могучий старик даже не стал останавливать меня, когда я проходил мимо. Не окликнул, взглядом не проводил, но настроение мне испортил. Я обошел дом и вернулся к своему подъезду, подозрительный тип к этому времени успел исчезнуть. Возможно, он просто пошел за мной, стараясь не привлекать к себе внимания, как это свойственно бывалым охотникам. Я оглянулся, но увидел только пышноволосую женщину из соседнего подъезда, с которой однажды чуть не поругался из-за обоюдных претензий на парковочное место. Эксперимент со спортивной площадкой я перенес на завтра. Поднялся к себе, заглянув по пути в почтовый ящик - вдруг там лежит письмо с пиратской черной меткой. Ничего такого я не обнаружил, но недоброе предчувствие вихрилось вокруг меня магнитным полем до самой квартиры, а на пороге вдруг навалилось всей своей тяжестью, пробуя на прочность мои нервы. Старик мог быть уже здесь, если он знал, куда идти. Рита открыла ему… Но в доме я увидел только Риту. Она стояла посреди гостиной, на пути от арки к детской, и смотрела на меня пытливо, с подозрением. Она хотела знать, где я был, но молчала, предоставляя мне право читать ее по глазам. - Ты одна? - спросил я. Рита удивленно вскинула брови, повела взглядом влево, вправо. Как она может быть здесь с кем-то, если рядом никого нет? Но ее дедушка мог быть в детской, а Рита преграждала к ней путь. И она не подвинется, не позволит мне пройти, я почти уверен в этом. Не в настроении девочка, нет у нее желания любезничать со мной. - Сколько твоему дедушке лет? Рита кивнула. Много ему лет, но это не делает его менее опасным. Вот и весь ответ - на языке догадок. Вчера Рита умоляла меня со слезами на глазах, а сейчас и говорить не хочет, как будто я в чем-то перед ней провинился. Как будто она унижалась вчера, выпрашивая кров, а сейчас мстила мне за это. Я косо глянул на Риту и направился к окну. Посмотрел вниз, окинул взглядом двор - подозрительного старика не было. Я почувствовал чье-то присутствие сзади, резко обернулся - передо мной стояла Рита. И смотрела куда-то вглубь меня, пытаясь проникнуть в душу, завладеть моими мыслями, подчинить их себе. - Моему дедушке пятьдесят четыре года, - тихо сказала она. - Маме было семнадцать, когда я родилась. А мне уже восемнадцать. И у меня никто не родится… Но дедушка все равно будет стареть, и когда-нибудь он станет немощным. Когда-нибудь, но не сейчас… Ты можешь согнуть подкову? - Никогда не пробовал. - А он может. И раньше мог, и сейчас может. - У тебя есть его фотография? - У меня при себе ничего нет. - А в интернете? - В интернете нет меня. Мне там не место. - Почему? - Потому. Рита неторопливо повернулась ко мне спиной. Футболка была плохо заправлена в спортивные брюки, задний край свисал хвостом, но что-то у меня не возникло желания поухаживать за девушкой. А ведь я был в нее влюблен… Или это самообман, который она сама же и разрушила своим поведением, подчеркнутым пренебрежением ко мне? А сколько недосказанности, двусмысленности, подозрений… Возможно, Рита - троянский конь, и она уже в моем замке, осталось только высадить десант и устроить мне ночь длинных ножей. Дедушка уже где-то рядом. Рита исчезла, а я все провожал ее взглядом. Думал, переживал, терзался… Мог ли я выгнать ее? Вряд ли. Странная она девочка, непонятная, но, может, потому я и влюбился в нее. И это, скорее всего вовсе не самообман. За дверь я мог выставить Риту только через свой труп. В своей же душе. Странная девочка, безумное наваждение, корнями вросшее в меня… Я вспомнил про завтрак, заглянул в холодильник. Яйцо там, сливочное масло, колбаса на бутерброды, а чего мудрить? Вчера вечером я был в магазине, даже приготовил ужин - жаркое в горшочках, но Рита едва притронулась к нему. И о завтраке она не спрашивала, видимо, ей все равно. Я приготовил яичницу, смастерил несколько горячих бутербродов, поставил чашку под лейку кофемашины, только тогда позвал Риту, но не услышал отклика. Что ж, если гора не идет к Магомету… Рита сидела на диване за журнальным столиком и раскладывала пасьянс. Карты у меня были, новая колода лежала в шуфлядке гарнитурного шкафа, но я не разрешал Рите копаться в моих вещах. Значит, взяла без спросу, обычное дело в наших с ней отношениях. - Завтракать давай, - сказал я. Рита молчала и увлеченно, если не сказать завороженно, раскладывала карты. Это был какой-то странный пасьянс - шесть карт в два ряда по три, четыре валета, крестовые дама и король. Сверху эти карты покрывались другими, затем все складывалось в одну колоду - стопка за стопкой по часовой стрелке. Рита шесть раз сдвинула колоду, перемешивая карты, снова разложила их «рубашками» вверх. В одной такой стопке обнаружились все четыре валета, крестовые дама и король. Рита ничего не сказала, снова разложила «фигуры» в два ряда по три, накидала на них карты. Ее завороженность передалась мне, я загипнотизированно наблюдал за руками, за перемещением карт. И кивнул, когда четыре валета, король и дама вновь оказались вместе в одной стопке. И вздрогнул, когда Рита заговорила. - Никуда они от нас не денутся, - сказала она весело, но с каким-то зловещим оттенком в голосе. - Кто «они»? Я звал Риту на завтрак, минут десять стоял рядом с ней, но только сейчас она, как могло показаться, заметила мое присутствие. И глянула на меня как на инородное тело в мире королей, дам, валетов. - Тебя там нет, - сказала она. - Это плохо? - Ты даже не представляешь, насколько это хорошо. - Рита пристально смотрела на меня и снисходительно улыбалась. - А ты объясни. Рита кивнула, но ничего не сказала, взяла трех валетов из стопки, оставив одного, бубнового, сложила их вместе, посмотрела на меня и разорвала карты пополам - с мгновенным ожесточением во взгляде. Выпуская из пальцев половинки карт, мило улыбнулась. - А что там на завтрак? - спросила она. - Ничего особенного. - Я потрясенно смотрел на обрывки карт. Все половинки лежали на полу, ни одна не задержалась на столе, где в окружении других карт лежал, испуганно глядя на меня, бубновый валет. Он, казалось, хотел мне что-то сказать, но никак не мог разжать губы. А крестовая дама смотрела на меня с высокомерным ехидством, действительно, как я мог позволить какой-то выскочке надругаться над своими картами? И как она посмела взять их! Рита позавтракала с аппетитом, сказала «спасибо» и даже помыла за собой тарелку. После чего скрылась в своей комнате, оставив на журнальном столике уже не нужные карты. Слышно было, как щелкнул замок. Я поднял с пола обрывки карт, выложил их на столик, соединил. Валеты равнодушно молчали, глядя куда-то в пустоту с рисованными улыбками на губах; хоть бы намеком кто сказал, в чем их обвиняет Рита. Обвинение, приговор, казнь - все уже свершилось, причем на моих глазах. И, возможно, против меня. Я вернулся в свою комнату, погрузился в игровое кресло, которое любил за удобство и функциональность. Включил компьютер, ввел пароль, в котором, честно говоря, вовсе не нуждался - до недавнего времени, пока Рита не почувствовала себя полной хозяйкой в моей квартире. Она могла без спросу залезть куда угодно, хоть в компьютер, хоть в мою голову. Пароль я вводил «дедовским» способом, через клавиатуру, хоть знал о существовании программы распознавания лиц. В компьютер можно было входить через глазок видеокамеры, но я не хотел заморачиваться с установкой программы. А сейчас вдруг захотелось заполнить этот пробел, прежде всего из-за Риты, чьи фотографии могли гулять по бескрайним просторам интернет-вселенной. Мне нужна была информация о ней. Осененный идеей, я поднялся из-за стола, вышел из комнаты, постучал в соседнюю дверь. - Открыто! - донеслось из комнаты. Я помнил щелчок, с которым Рита заперла себя в детской, но дверь действительно была открыта. Рита лежала на заправленной кровати с книжкой в руках. - Не скучно? - спросил я, кивком показав на выключенный телевизор. Рита слегка сощурилась, пытаясь угадать в моих словах подвох. - Ты не видела мой компьютерный корабль. Мое игровое место действительно заслуживало внимания своим футуристическим видом. Кресло, достойное капитана космического корабля, большой монитор, как окно в звездную вселенную. Даже игра есть, в которой корабль идет по Млечному Пути - туманности, скопления звезд, планеты, которые можно посетить с риском для сохраненной жизни. - Капитанский мостик? - поднимаясь, с иронией спросила она. - Могу уступить штурвал. - И что для этого нужно? - Рита не сводила с меня глаз. Не верила она в искренность моих намерений, как будто сам нечистый нашептывал ей на ухо. - Всего ничего. - Я поднял руку, в которой держал смартфон. - Научим программу распознавать твою внешность, будешь капитаном. - Ты меня обманываешь. - Рита смотрела, как девочка, которую бросал отец, придумывая в свое оправдание глупые небылицы. На ее глаза навернулись слезы, нижняя губа поднялась, толкая верхнюю - вот-вот, казалось, девочка расплачется. И я почувствовал себя бессовестным отцом, даже виновато отвел взгляд. И еще меня слегка повело в сторону, свет солнца брызнул в глаза, ослепил, обострив чувство вины. Если уж меня наказывают свыше, значит, я на самом деле поступил как минимум подло. - Но, если хочешь, сфотографируй. Рита глянула на меня с укором, но вместе с тем, казалось, она готова была пожертвовать собой ради моего блага. Хоть на плаху, хоть в петлю, лишь бы у меня все было хорошо - именно так я и должен был думать. - Только не обманывай, - добавила она. - Да я не обманываю, твоя фотография - это пароль в мой компьютер. - Мне там неинтересно. - Ну нет, так нет… - Но ты давай, фотографируй, - кивала Рита. Она теребила завязочку на своих брюках, как будто собиралась их снять, а затем и полностью раздеться. Как будто я был фотографом, который раскручивал бедную сироту на эротическую сессию. Если мне нужно, она готова, но пусть это безобразие остается на моей совести. Звонок в дверь стал для меня спасением, лазейкой из скользкой ситуации. Но в прихожей я спохватился: вдруг это пришел дедушка, которым Рита меня пугала? Если так, то появился он как раз вовремя: сейчас у него имелся повод придраться ко мне. И в обмане можно обвинить, и в домогательстве - достаточно будет Рите показать на меня пальцем, и дедушка спустит собак. Но переживал я напрасно. На пороге стояла Элли, я увидел ее на экране домофона. Высокая прическа, спокойный макияж, закрытое платье с бантом вместо декольте - ко мне пожаловала элегантная скромность в дорогой упаковке, и без мужа. При всем своем противоречивом отношении к бывшей жене я обрадовался: кто-то же должен был разложить по полочкам мое разобранное и рассыпанное сознание. Элли не позволит мне сойти с ума. Дверь в тамбур открывалась автоматически, достаточно было нажать на кнопку домофона. Я впустил Элли в дом, она прильнула ко мне, поцеловала в щеку, от нее вкусно пахло дорогими духами с цветочным ароматом, на ум пришел букет красивых, но вчерашних роз из чужой вазы. Букет этот шевельнулся в сознании, легонько царапнув шипами подкорку, я почувствовал и ревность, и злорадство одновременно. Раньше Элли не жаловала меня такими визитами, а я о них мечтал. Думал, вот придет она, бросится на колени, станет молить о прощении, а я буду возвышаться над ней, как Отелло над Дездемоной, и морально ее душить. И вот этот момент настал, только вот что-то нет желания становиться в позу.