— Что вы?! — округлил глаза потомок Доудсенов. — Он в восторге! — Перестаньте, пожалуйста, — устало взмолилась она, — я его видела. — Вы пока переодевайтесь, а я закажу шампанское, — он шагнул к двери. — Нет, не нужно, ну прошу вас… Он не стал ее слушать, поспешно вылетев за дверь. Боброва он нашел там, где и ожидал, — у бара. Серж пил. Александр подлетел к стойке, выдохнул бармену: «Бутылку шампанского. Лучшего» — и занял выжидательную позицию рядом с меценатом. Тот поставил стопку и пробубнил, не удостоив его взглядом: — Наталия пошла играть. Сейчас хлопну парочку и отправлюсь к ней. Мне кажется, что сегодня она ко мне очень даже расположена, если она вообще когда-нибудь бывает к кому-нибудь расположена. Дьяволица! — Милостивый государь, — сдерживая клокотавшую в горле ярость, холодно обратился к нему молодой аристократ. — У вашей артистки был дебют. — Это не дебют, — хмыкнул меценат. — Так, маленькая проба голоса. — Но она превосходно выступила! — Сам знаю. — Глаза Боброва сверкнули злостью, потом он снова тупо уставился на пустую стопку. — Тогда почему, позвольте спросить, она готова наложить на себя руки? — А почему ты у меня спрашиваешь? — Потому что вы ее продюсер, черт возьми! — Спасибо, что напомнил. Кстати, завтра нужно приставить к ней директора. Не буду же я вести ее дела вечно… — Я ничего не понимаю. — Александр растерялся. — Вы что, не собираетесь поздравить ее хотя бы? Или поддержать? Вам все равно, что она чувствует сейчас?! — Знаешь, — Серж смерил его хмурым взглядом, — мне гораздо важнее, что я сейчас чувствую. И чувства эти мне не нравятся. Александр сделал то, чего не делал за все время общения с этим человеком. Он накрыл его ладонь своею, хотя с большим удовольствием расколошматил бы ему голову набалдашником своей трости. — Я прошу вас, пожалуйста, давайте зайдем в гримерку. Всего на минуту. Пара добрых слов еще никому зла не принесли, — тихо произнес он, — Я знаю, вы добрый человек. Вы ей сейчас очень нужны. А после этого мы вместе пойдем к Наталии. И я вывернусь наизнанку, но она будет вашей сегодня же. — Да как ты не понимаешь, дурень, — начал было в каком-то исступленном отчаянии Серж. Но потом, махнув рукой, вдруг сдался, — Ладно, если обещаешь, идем. Маша так и не успела переодеться. Она все еще сидела на стуле, опустив голову. Думала о том, что нужно бы пережить этот стыд, двигаться дальше, извлечь пользу из неудачи, постараться что-то сделать. Видимо, прав был Бобров сегодня на репетиции, когда сказал, что смотреть на нее неинтересно, что она не бомба. А она, идиотка, только разобиделась. Слушать нужно было знатока, исправляться. «Старайся, и ты станешь секс-бомбой!» — мелькнул в голове почти рекламный слоган. Она грустно усмехнулась. Дело в том, что никакая она не секс-бомба. Она не Ирма, какой хочет видеть ее Серж. Почему он именно ее избрал на эту роль? Для нее это истинное мучение. — Чего сопли распустила? — с натужной радостью воскликнул Бобров с порога. — Ну? Маша вскинула голову, поднялась со стула, вытянулась в струну, ожидая гневной отповеди. Однако ничего подобного не последовало. Серж вошел в гримерку, неся в руках бокалы. Поставил их на столик, взглянул на нее даже в какой-то степени лукаво. — Отметим дебют? — Зачем? — опешила певица. — Как это зачем? Это же презентация твоей песни публике. Не абы какая, но тут уж я дал маху. Испугался, что ты песню не чувствуешь, хотел прогнать тебя по площадкам, чтобы немного раззадорить. Но вижу, что напрасно старался. Маш, ты халявщица, а не партнер, — он усмехнулся и посмотрел на вошедших Александра с официантом. Последний торжественно водрузил ведерко с шампанским на тот же столик. — Тэкс… — В каком смысле халявщица? — не удержалась певица. — В прямом, милая! — Бобров отобрал у официанта бутылку и сам разлил шампанское по бокалам, минуя всякий этикет с пробами и танцем вокруг этого дела. Затем он, стараясь не глядеть на нее, сунул бокал ей в руку, — В студии ты филонила, как только что стало понятно. Исполняешь ты эту песню прекрасно, можно писать прямо завтра. — Но ведь в зале никто и внимания на меня не обратил… — Маша озвучила то, что приносило ей огромные страдания. — Тьфу… — фыркнул Серж. — Это же «Кристалл». Тут никто ни на кого не обращает внимания. Я тебе клянусь, будь на твоем месте Мадонна, ее бы тоже не заметили. Все! Хватит нюнить! Дебют состоялся и был удачным. — Он поднял бокал. — Но… — растерянно пролепетала Маша, не зная, чему уже верить. — Верь мне! — словно угадав ее мысли, гаркнул Серж и чокнулся с ней. Александр поддержал его, коснувшись ее бокала своим. — Прошу прощения, — вкрадчивый бас в тишине показался раскатом грома. Она вздрогнула и поперхнулась. — Серж, на пару слов. Глаза Маши приобрели размер мячиков для игры в гольф. Она пялилась на высокого брюнета с орлиным носом и маленькими черными глазками. Он походил на коршуна-подростка. Хотя волос уже коснулась седина и подростком он никак не мог быть. Но его руки и шея были настолько непропорционально длинными, что создавалось впечатление, будто они намного обогнали в росте все остальное тело. Еще он казался невероятно худым, даже несмотря на скрывающий очертания фигуры пиджак. Но это было не главное, что напугало Машу. Она узнала в этом человеке того самого, с кем говорил Бобров на вечеринке. Он был тем, с кем Серж ее делил. Мужчина окинул ее заинтересованным взглядом, небрежно кивнул и скрылся за дверью. — Ну, все, Маш. Езжай, отоспись. — Меценат не выглядел счастливым. Скорее неприятно взволнованным. Он наскоро похлопал ее по плечу, — Машина у подъезда. Поезжай. Завтра репетиция. И вылетел вслед за длинным субъектом. Александр тоже поставил бокал на столик. — Вы напуганы? — предположил он как бы между прочим. — И еще как! — прошептала она. — Это тот самый господин? Вы его узнали? — А вы умеете читать чужие мысли? — Отвечу, что да. Потому что, если скажу, что у вас все на лице написано, вы на меня рассердитесь, — он ей мягко улыбнулся. — Я не знаю, что мне делать, — язык ее от страха одеревенел. — Последуйте совету своего продюсера — езжайте домой. Я провожу вас до машины. — Н-но, может быть, сейчас они решают мою судьбу! — Мария, — он накинул ей шубку на плечи, — Серж вас не предаст. — Почему вы так думаете? — она поспешно запихнула будничную одежду в пакет. Аристократ пожал плечами: — Это не в его интересах в любом случае. К тому же я буду рядом. У бобровского джипа Маша приостановилась, морозя шофера, распахнувшего перед ней дверь. Обернулась к Александру: — Спасибо вам. За все. — Что вы! — широко улыбнулся он. — Это вам спасибо. Сегодня я получил истинное наслаждение. — Помните, мы говорили про Асю? — Неожиданно ей захотелось рассказать ему все. Она покосилась на водителя, и тот, хмыкнув, юркнул назад в машину. — Разумеется, — посерьезнел сэр Доудсен. — Теперь у меня есть кордебалет. И одна танцовщица раньше работала с Асей. Она говорила с ней в последний день, ну, тогда, вы понимаете? — Конечно, Мария, продолжайте, — подбодрил он ее. — Ася была на приеме в посольстве Великобритании. Вы тоже на нем были, вы говорили. Там она познакомилась с неким Климовым, который, в общем, который проявил к ней большой интерес. Вы с ним знакомы? — Увы, нет, — он развел руками. — Но я постараюсь узнать, кто он такой. — А-а-а, — протянула она. — Тогда ничего. Я поеду. Действительно, устала… Он вдруг прикрыл дверь и проговорил, глядя на нее в упор: — Мария, если вы желаете что-то сказать мне, скажите, пожалуйста. Я не хочу вас пугать, но лучше бы не затягивать с этим. — Что вы имеете в виду? — Голос ее предательски дрогнул. — Если кулон все еще считается потерянным, у многих есть шанс спастись. — Что?! Повисла пауза. Он смотрел на нее, не отрываясь, довольно долго. А Маша так и стояла, выпучив глаза, ловя открытым ртом холодный ветер. Наконец он вздохнул и снова открыл перед ней дверь: