Какая-то тетка, высунувшись, крикнула: — Цыганенок? Так его, Рашидка! Держи его, кудлатого! Лупцуй его, краснорубашечного! Пущай барынину шаль отдаст! Дикие какие-то они все тут, в 1914 году. С чего они взяли, что он вор? И почему называют цыганенком? Из-за кудрявых волос, что ли? Вести с этой публикой цивилизованные переговоры было бессмысленно. Ластик повернул за угол. Отсюда был виден выход на Солянку, где нынче утром (то есть через девяносто лет) была (то есть будет) привязана злая собака. Оттуда навстречу бежал человек в белой фуражке, с саблей на боку. — Чего свистишь, Рашидка? — кричал человек. — А, цыганок! Тот самый! Ништо, теперь под землю не провалится! Попался! И растопырил руки, готовясь ловить беглеца, чтоб не проскользнул на улицу. А Ластику и не надо было на улицу. Он рванул направо, в арку, за которой находился центральный двор. В секунду долетел до матовой плитки. Скорей, пока те двое не увидели, подцепил ее пальцами. Обдирая бока о тесные края, протиснулся вниз, бухнулся на что-то мягкое и задвинул квадрат на место. Оказалось, «что-то мягкое» — это колени мистера Ван Дорна. — Дай! — рванул тот Ластика за руку и остановил секундомер. Взглянул на циферблат, прошептал. — Феноменально! — Я все испортил! — задыхаясь, принялся каяться Ластик. — Хотел только на лошадь посмотреть, а тут эти как налетят! — Какие эти? — спросил профессор, сосредоточенно хлопая глазами и явно думая о чем-то другом. Ластик рассказал, как на него накинулись двое ненормальных — один дворник, второй вообще с саблей. — Вероятно, городовой, — кивнул Ван Дорн. — Так раньше называли милиционеров. — Всё. Теперь мне обратно дороги нет. — Ластик повесил голову. — Они будут меня стеречь… Но я честное слово ничего такого не делал! Всё пропало, да? Его глаза понемногу привыкли к полумраку, и Ластик увидел, что профессор вовсе не выглядит расстроенным. Совсем напротив — необычайно довольным. — Ничего, мой юный друг. Как говорят русские, первый блин комом. Дворник — это чепуха. И никто вас наверху стеречь не будет. Вы ведь снова попадете туда ровно в 8 часов 35 минут. Во дворе будет пусто, вам не из-за чего расстраиваться. Зато есть причина радоваться. Знаете, сколько времени вы отсутствовали? — Минуты две. Ну, может, три. Мне пришлось через другой двор бежать. — Больше. Судя по вашим часам, экскурсия в 1914 год продолжалась триста восемьдесят шесть секунд. Должно быть, вы слишком засмотрелись на эту вашу лошадь. Отсюда же это выглядело так: вы вылезли в дыру, задвинули плитку и сразу же после этого прыгнули обратно, прямо мне на колени. У меня прошло… — Ван Дорн взглянул на свои замысловатые, с несколькими циферблатами часы. — Всего одна целая пятьдесят шесть тысячных секунды. — Что это значит? — заморгал Ластик. — Я не понимаю. — Это значит, что моя гипотеза подтвердилась! Время в настоящем и время в прошлом движутся с разной скоростью! Коэффициент составляет, с поправкой на физикодинамическую некорректность… — он потыкал кнопочки на часах, — примерно 365,25. Хм, это количество оборотов, которые Земля совершает вокруг собственной оси в течение года. Очень интересно! Это надо обдумать! Он прищурился, немедленно погрузившись в какие-то, вне всякого сомнения глубоко ученые мысли. Ластика же поразило другое. — Послушайте! Но ведь это здорово! — закричал он. — Значит, у меня в прошлом будет целая уйма времени! Я успею спокойно отыскать Эраста Петровича. Если надо, смогу его ждать — хоть день, хоть два, хоть целую неделю. Неделя 1914 года — это сколько по-нашему? — Браво. Вы настоящий Дорн — сразу ухватили самое существенное. Ваша неделя для меня будет длиться всего двадцать семь с половиной минут, — посчитал на часах-калькуляторе профессор. — А я могу вас спокойно ждать и много дольше, часов пять. Вы правы, это открытие очень облегчает вашу задачу. Верней, задачу Эраста Петровича. Кроме того, это значит, что мы с вами можем без спешки заняться инструктажем и экипировкой. Инструктаж и экипировка Лестница поползла вниз, и минуту спустя они уже стояли на полу. Мистер Ван Дорн поставил фонарь, поколдовал над ним, и луч стал менее ярким, но более рассеянным, так что всё пространство вокруг осветилось. Ученый окинул своего ассистента придирчивым взглядом. — С брэкетами не очень удачно — сто лет назад таких, с замочками, еще не делали. Поменьше разевайте рот и не скальтесь. Брюки, пожалуй, сойдут. Ботинки тоже. Особенно приглядываться к вам никто не станет. А вот эту ужасную красную куртку придется снять. Он достал из саквояжа аккуратно сложенную гимнастерку, фуражку с гербом, ремень. — Надевайте. Ластик застегнул металлические пуговицы и принялся разглядывать пряжку на ремне. — Это я кто? Гимназист? — Реалист. То есть ученик реального училища. В гимназии делался упор на изучение древних языков и гуманитарных дисциплин. А реалистам в основном преподавали естественные науки. — Так это как мой лицей! — обрадовался Ластик. — У нас тоже естественные науки. Ван Дорн, поморщившись, потрогал вьющиеся волосы новоиспеченного реалиста. — Прическа нехороша. Приличные мальчики начала двадцатого века с таким вороньим гнездом на голове не разгуливали. Неудивительно, что вас приняли за цыганенка. Ничего, я это предусмотрел. Из бездонного саквояжа была извлечена какая-то баночка. Профессор смазал Ластику волосы чем-то жидким, и те моментально утратили всю непокорность, стали гладкими, прилизанными. Расческой Ван Дорн сделал реалисту пробор ровно посередине макушки. Посмотрел и так и этак, остался доволен. — С внешним видом всё. Теперь позвольте представить вашего главного помощника. Он выручит вас почти в любой ситуации. В руках у профессора появилась старинная книжка в коричневом переплете. На обложке золотыми буквами было написано: «ЭЛЕМЕНТАРНАЯ ГЕОМЕТРIЯ». — Это унибук, то есть универсальный компьютер-ноутбук, замаскированный под гимназический учебник геометрии Киселева. Изготовлен моей лабораторией в единственном экземпляре, так что смотрите не потеряйте. Ронять можете сколько угодно — хоть в воду. Не разобьется и не отсыреет. Ластик с любопытством открыл якобы книжку. Внутри она выглядела, как самый обыкновенный учебник: задачки, чертежи, теоремы. Потрогал страницу — бумага как бумага. — А вы попробуйте, разорвите, — улыбнулся ученый. Сколько Ластик ни дергал, страница не рвалась и даже не мялась. — Это особый материал. Огнеупорный, водонепроницаемый, прочный. Запомните: вам нужна семьдесят восьмая страница, для удобства там закладка. Профессор перелистнул унибук, сказал: — Старт. Напечатанный текст исчез, лист сделался совершенно белым. — Это дисплей. Теперь вы можете дать унибуку задание и немедленно получите справку или ответ. — Здорово! А где клавиатура? — У этого устройства голосовое управление. — И о чем же его можно спросить? — Ну, предположим, вы заблудились. Говорите: «Карта Москвы 1914 года». На странице немедленно появилась схема. — Крупнее, — сказал профессор. — Южнее. Теперь западнее. Если вы видите табличку с названием улицы, но не знаете, где это — прочтите название вслух. Карта тут же укажет местоположение улицы. Но это еще что! Вам может попасться какой-то предмет, назначение которого вам непонятно. Или вышедшее из употребления слово. Реалии, идиома — что угодно. Спрашивайте унибук — он поможет. — «Реалии», «идиома», — шепнул в сгиб учебника Ластик. Экран снова побелел, и вместо карты на нем возник текст: РЕАЛИИ — предметы или обстоятельства, характерные для данной эпохи, местности, уклада жизни. ИДИОМА — устоявшийся оборот речи, значение которого не совпадает со значением входящих в него слов; например, «остаться с носом» или «несолоно хлебавши». Ага, понятно. — Если вы произнесете слово «хроноскоп», унибук перейдет в соответствующий режим — покажет все расположенные поблизости хронодыры. Помните: чем больше диаметр дыры, тем интенсивнее красный цвет луча. Впрочем, для вашей прогулки в Сверчков переулок эта функция не понадобится. Ластик не сводил глаз с чудо-компьютера. — А что он еще умеет? — Многое, очень многое. Долго перечислять. Ну, например, в него встроен синхронный переводчик со всех языков и диалектов, как живых, так и мертвых. Вы просто поворачиваете книгу обложкой к говорящему, полминуты или минуту синхронист распознает лингвокод и настраивается на голос, а потом вы просто читаете на дисплее перевод.