– И кого ещё ты пригласила? – поинтересовалась она, гневно уставившись на Анну, которая расчистила место на одном из верстаков и теперь лежала поперёк стола. – Я тут ни при чём, – сказала она с набитым яблоком ртом. Элли откатила дверь в сторону, и внутрь из темноты, прихрамывая, вошёл Кастион с усеянной дождевыми каплями бородой. – Вечер добрый, Элли, – проговорил он с поклоном. – И Анна также, я вижу! А кто эти могучие герои? – прибавил он, улыбаясь трём сиротам помладше, которые, притихнув, смотрели на Кастиона круглыми глазами. – Проблемы с ногой? – спросила Элли. – Да, – вздохнул Кастион. Левая нога властителя Кастиона была вершиной инженерного мастерства Эллиной матери. Всякий раз, как Элли приходилось её чинить, она преклонялась и сокрушалась над её многосложностью. Внутренность ноги составляли крохотные шестерёнки, противовесы и шатуны, собранные в механизм настолько сложный, что ей хотелось плакать. Она из кожи вон лезла, чтобы починить его, но всякий раз со спорным результатом; с тех пор как мать Элли умерла, Кастион больше не ходил с прежней лёгкостью. Он стянул сапог и закатал штанину, обнажив латунный корпус ноги и ступни, внешне сходный с частью латного доспеха. Он отстегнул ремни, без церемоний сдёрнул ногу и забегал глазами, ища свободное место на верстаке, куда её можно пристроить. Элли согнала Анну со стола, на котором она разлеглась, и бережно приняла ногу из рук Кастиона. Приютская малышня подобралась поближе, в почтительном молчании глядя на Кастиона. Элли задумалась, а приходилось ли им прежде видеть кого-то из властителей китов так близко. Сара разглядывала волчью голову на его плече и даже дотронулась до носа зверя. Кастион вынул из кармана камзола зуб косатки и опустил его в подставленную ладонь девочки. – Это подарок, – сказал он, и троица сирот вытаращилась на зуб, будто на мощи святого. – Сэр? – выпалила Сара, не в силах сдерживаться. – А вы когда-нибудь тонули? Ибнет оттолкнул её в сторону. – Вы когда-нибудь плыли на корабле через шторм? Фрай оттёрла его в сторону. – А это правда, что вы голыми руками удавили спрута? Кастион воздел руки, призывая их к молчанию. Затем он подался вперёд и наградил детей неспешной и сверкающей улыбкой. – Ну конечно, – сказал он. – Как, по-вашему, я потерял свою ногу? Они в изумлении пялились на него, глаза их сверкали. Но мгновение тишины было кратким – с дикими воплями они набросились друг на друга, сражаясь за зуб косатки. – Я думала, вам акула ногу откусила, – пробурчала Элли, раскручивая винты на внешнем корпусе механической ноги. Она до сих пор была зла на Кастиона за то, что он не помог ей утром. Он придвинул табурет с протяжным скрипом дерева по дереву. – Слушай, ты меня прости, что я так строг был с тобой там, на площади, – промолвил он. – С тобой всё в порядке? – Они же убьют этого мальчишку, – сказала она. Кастион скривился. – Быть может, они решат, что он невиновен, – сказал он. – Элли, ты же не знала его до сегодняшнего дня, так? – Нет. – Тогда почему ты так переживаешь из-за него? – Я считаю, что она в него втюрилась, – брякнула Анна, которая теперь растянулась на полу. Элли схватила одеяло и швырнула его Анне в лицо. – Это потому, что он всего лишь мальчик, – сказала она Кастиону. – Он ни в чём не виноват, это несправедливо. Анна смеялась, лёжа под одеялом, от чего оно колыхалось и ходило ходуном. – Перестань! Я в него не втюрилась! – закричала Элли и отвесила Анне лёгкого пинка. – Дети! – прикрикнул Кастион, стукнув кулаком в столешницу. Элли и остальные сироты разом замолчали. Анна стянула с лица одеяло и кротко прижала его к груди. Широко распахнутые глаза Кастиона поблёскивали в свете лампы. – Ты должна понять, насколько это серьёзно. Если он действительно Сосуд, тебе необходимо забыть о том, что была с ним знакома, и ты не должна ему помогать. Инквизиция крайне неблагосклонно смотрит на тех, кто знается с Сосудом. – Он глубоко вздохнул. – После того как двенадцатый Сосуд был казнён, были повешены все члены его семьи, потому что они укрывали его в подвале собственного дома. Вся его семья, Элли. Кроме его восьмилетней дочери. – Из-за того, что она была так молода? – спросила Анна. Кастион опустил глаза к полу. – Нет, потому что именно она сообщила Инквизиции, где его искать. У Элли защемило сердце. Анна поглядела на младших сироток. – Это ужасно, – проговорила она. – Нет, это необходимо, – сказал Кастион. – Вы не знаете силы Врага. Вам не приходилось её видеть. Он повертел в руках свою трость. Очень долго он не произносил больше ни слова. Элли робко шагнула к нему. – Сэр… а вы… вам доводилось её видеть? Но Кастион по-прежнему не сводил глаз со своей нарваловой трости. Элли заметила, что пальцы его подрагивают. Но вот он сел прямо и посмотрел на дверь. – Что это за шум? – спросил он. Элли тоже услышала крики. Снаружи кричали люди. Вся похолодев, она бросилась к двери и раздвинула её. Ликующие возгласы звенели в морозном ночном воздухе. – Это он! Девчонки и мальчишки носились по Сиротской улице, пытаясь докричаться до окон и балконов у себя над головами. Где-то вдали звучно забили колокола. – Это он! Это он! Одна девчушка скакала по мостовой, приотстав от друзей, несущихся впереди с горящими глазами. Когда она пробегала мимо, Элли схватила её за руку. – Что происходит? – настойчиво спросила она. – Тот мальчик, которого нашли внутри кита. Он Сосуд! Так сказал Верховный Инквизитор. Теперь они могут убить его, и мы снова будем в безопасности на долгие-долгие годы. У Элли так сильно скрутило живот, что она испугалась, что её стошнит. Сиф умрёт. Он умрёт, и это всё её вина. Ей необходимо что-то сделать… необходимо успеть спасти его, даже если его казнят уже следующим утром. – И когда это произойдёт? – спросила Элли. – Когда будет казнь? Девчушка счастливо улыбнулась при свете масляных ламп. – Эге, да прямо сейчас. 6 Ликование на казни Капли дождя стекали по лицу Элли. Вокруг носились дети, а она смотрела и не верила, что это действительно происходит. Кастион сжал её плечо. – Мне очень жаль, Элли, – сказал он, – но это должно случиться. Сосуд необходимо убить до того, как Враг сможет использовать его для того, чтобы воплотиться в свою материальную форму. Когда это случится, могут пройти десятилетия, прежде чем оный захватит другой Сосуд. Годы спокойствия и безопасности. – Мне нужно идти! – спохватилась Элли и бросилась бежать. – Элли, – крикнул Кастион. – Тебе не стоит видеть этого! Элли неслась по Сиротской улице, а в дверях появлялись другие горожане, застёгивая пальто и заматывая шарфы. Все улыбались. Над головой в затянутом облаками ночном небе разрывались фейерверки. Элли, огорошенная, смотрела на них – это её фейерверки взрывались водоворотами и фонтанами кружащих искр, золотых и серебряных, те самые фейерверки, что она создавала. – Эй! Подожди меня! Анна грохотала за ней. – Надень-ка это, – сказала она, накидывая Эллин бушлат ей на плечи. Он почти высох, провисев весь день рядом с котлом отопления.