Девушка слегка смутилась. Она смотрела знаменитый фильм «Под принуждением». Неужели её сейчас тоже начнут обыскивать. И совать пальцы в интимные места? Вот женщины уже неторопливо одевают, резиновые перчатки. Это ведь ужасно! Альбине хотелось закричать во все горло. Но было страшно. Она попыталась себя мысленно успокоить. Ничего страшного: отнесись к этому, словно к медицинскому осмотру. Ну, влезут пальцем во влагалище: ничего страшного! Будем считать, что гинеколог ощупал. Словно замороженная Альбина медленно снимала с себя одежду. Более высокая женщина брала её платье и ощупывала каждый шов и складку. Более низкая надзирательница складывала одежду в отдельную кучу. И иронически поглядывала на Альбину. Обе женщины-миллиционеры были еще достаточно симпатичные и это успокаивало девчонку. В книгах про тюрьму обычно надзирательными были мужеподобные и зверовидные. Альбина кое-как сняла с себя лифчик, обнажив полные, с алыми словно лепестки роз сосками, и остановилась. Снимать трусы ей показалось стремно. Высокая женщина крикнула: — Трусы тоже снимай! Низкая потянула к ней руки, рыкнув: — А иначе поможем! Альбина, испугавшись, стянула с себя трусики. Она старалась себя успокоить, что в процедуре личного досмотра нет ничего страшного, что это более, чем осмотр у врача, и ничего кошмарного ей не сулит. Вот она перед ними в костюме Евы, и высокая подходит к ней. Берет в руки тяжелые, золотистые, вьющиеся волосы Альбины, удивительно цокает языком: — Красивая у тебя грива… Веди себя хорошо, а то сбреют! Альбина послушно кивнула. Перспектива лишиться своих прекрасных волос казалась ей ужасной. А женщина тщательно осматривала шевелюру. Её пальцы растрясли каждый локон и, это являлось довольно болезненной процедурой. Альбина морщила и даже корила себя, за то, что отрастила такую пышную себе гриву. Обыск головы длился достаточно долго. Обе женщины затем приступили к осмотру ушей, даже светили туда фонарями, словно освещения было недостаточно. После с помощью прибора полезли в ноздри. Заставили пару раз кашлянуть, снова светили. Особенно неприятной оказалась процедура осмотра рта. Высокая женщина залезла туда рукой и оттянула язык. Да еще сдавила его, да так что Альбина вскрикнула. Ей провели пальцами по зубам, и засунули за щеку. Во рту остался привкус резины. Не забыли надзирательницы проверить и глаза, довольно болезненно оттянув и веки. Обыск действительно выдался самым тщательным. У девушки осмотрели между пальцами рук, проверили ногти, далее уже достаточно больно потерли под подмышками. Давили так, что девушка вскрикнула. Высокая «успокоила» её: — Это еще цветочки! Ягодки будут впереди! И сильно нажала Альбине на пупок. Девушка заскулила от боли. Обыск превращался в издевательство. Но высокая была права. Самая болезненная часть обыска была впереди. Сначала твердый как деревяшка палец ткнулся, Альбине глубоко во влагалище, вызвав, мучительное желание помочится. Затем полезла в лоно Венеры и вся рука. А это весьма болезненно, раздвинув чувствительные стенки влагалища. Пальцы добрались до самой матки и стали крутиться. Альбина застонала от боли и стыда. А женщина медленно и осторожно ковырялась в лоне. Она не торопилась, а шевелила пальцами, причиняя сильную боль самому чувствительному месту. Альбина не выдержала, и попыталась извлечь руку из своего влагалища. Женщины свистнули и вбежала два милиционера. Они заломили Альбине руки, а женщина продолжила досмотр. Она осматривала влагалище и колупалась в матке куда дольше, чем следовало это делать для досмотра. Это делалось явно, чтобы унизить Альбину и причинить юной заключенной как можно больше боли. Наконец высокая извлекла свою руку из лона Венеры, и приказала: — Поставьте её раком! Милиционеры вывернули девчонке руки и приказали: — Стой смирно овечка! Когда сопротивляешься — больнее! А высокая женщина ввела два пальца в задний проход. Альбина вскрикнула, очень ей уж грубо разрабатывали очко. А женщина все лезла в анальное отверстие, и её буквально рвала ткани и сдирала кожу. Неожиданно милиционер осадил высокую: — Не порви её… Мы еще хотим ею попользоваться! Высокая немного ослабила напор, и оставила в анусе только один палец. Немного повертела им и заметила: — Тут нужен настоящий зонд! Мент усмехнулся: — Прежний порвали, а нового не принесли… А вообще кончайте над ней издеваться. Эта девка как ангелочек и не надо её слишком уж травмировать! Высокая возразила: — Майор приказал, чтобы обыск был самый тщательный! Милиционер усмехнулся: — Он так всем в отношении зечек приказывает, чтобы сломать подследственных. Но на самом деле… Мы такой красивой подследственной еще не видели, поберегите её! Высокая женщина извлекла палец из ануса и подчеркнуто ласково произнесла: — Ну ладно живи! Низкая замерила: — Еще осмотрим её ножки, у нее такие изящные и ровные пальчики. Альбину заставили поставить ногу на стул и осмотрели ступню. Подошва у девушки была еще нежной, не успевшей огрубеть от беганья по мягкой травке. Более низкая девушка с удовольствием перебрала Альбина пальчики и пощекотала пяточку. Затем приказала поставить другую ножку и тоже пощекотала между пальчиками и закончила подошвой. Красиво поступила женщина, даже поцеловала Альбину в пятку. Менты пожирали девчонку глазами. Женщины в белых халатах объявили: — Ну что… Обыск окончен! Теперь её нужно помыть в душе! Выдать казенную одежду и в камеру! Альбину прямо вот так голой повели по коридорам в душевую. Настроение девчонки было отвратительным, от обыска остались синяки. Но особенно сильно болело влагалище. Его слишком уж грубо обследовали, засунули руку в резине, и даже не смазав вазелином. Жестокий обыск. А сейчас двое мужчин и две женщины ведут её коридорам совершенно голую. Какой ужас — видела бы её такой мама, или кто из прежних товарищей. Они бы смотрели со смесью сочувствия и презрения. Скорее бы все эти процедуры окончились, и она бы оказалась в камере. Лучше всего конечно же в одиночке. Если ей с этим повезет. Душевая оказалась просторной со светлым кафелем. И в ней о ужас мылось четыре женщины. Тоже молодые и симпатичные, у двух из них были наколки на теле. Альбина смутилась. Она была девушка скромная, совсем не крутая, а тут зечки. Это понятно не самый приятный момент для обычного человека. Молодые женщины её тоже заметили, и приблизились, ехидничая: — О какая красавица… Офигительная чувиха! Самая старшая на вид тридцати пяти, иронически заметила: — А какие у нее сиськи! Само сниматься в порнофильмах! И хлопнула Альбину по полной груди. Девушка попятилась, промямлив: — Девчата не надо… Старшая иронически посмотрела на Альбину и рыкнула: — Надо…Ты такая красивая… Хочешь я тебе поцелую? Альбина неопределенно кивнула. Женщина осторожно поцеловала девушка в алый сосок и ласково произнесла: — Ягненочек мой. Ты прекрасна словно Мадонна. Её прикосновения показались Альбине противоестественными. Девушка осторожно пыталась освободиться. Женщина несмотря на наколки была довольно симпатичная и сильная. Чувствительные груди Альбины вопреки её мыслям и чувствам набухали, соски отвердели. Она была скромной душой, но само тело оказалось страстным и отвечала на ласки. Другая женщина с наколками, покралась сзади и стала нежно щекатать пальцами во влагалище. Боль причиненная грубыми руками в медицинских перчатках, стала слабеть. Даже стало приятно. Альбина хихикнула: она никогда не думала, что прикосновение женских пальцев может быть таким приятным. Не то что во время обыска. Тут женщины мяли её словно обладали большим опытом. Вот пальцы вошли щекоча в её лоно, заставив Альбину застонать. Младшая женщина в наколках хихикнула: — Вот она уже раслабилась. Хочется, наверное, любви. Старшая ласково заметила: — Ангелочек хочет райского прикосновения. Разве это не очевидно? И какого девушке с нами, ты довольная красавица.