Девушка кивнула, стриженой головой. И дочь палача ответила: — Вот одно из этих яблочек молодильное! Съешь его и снова станешь маленькой девочкой. Я вынесу тебя из корзинки, и мы убежим из этого царства. Герда устало кивнула. С трудом, большая часть зубов была выбита в результате пыток, сжевала яблоко. И действительно стала уменьшаться, став на вид девочкой лет шести-семи. Ее руки, ножки и голова, легко вышли из колодок. Дочь палача спрятала Герду в корзину и вынесла из камеры. Она спешила покинуть Шатле, пока пленницы не хватились. И девушка, сбежала с поклажей. Дочь палача отправилась с Гердой в путь, на юг Франции, рассчитывая там затеряться. Она шла в кожаных башмаках, Герда босиком топала рядом с ней. Но потом от каменистой дороги у девушки развалилась обувь и она с трудом ступала окровавленными ногами. Герде было немного легче, так она изначально имела огрубевшие подошвы, видно, несмотря на сильное омоложение тело девочки хранило воспоминания о по прошедших испытаниях. Дочь палача считалась из зажиточной семьи и обычно носила обувь, как это принято у не бедных Парижских семей. И её девичья подошва не имела привычки к камням, гальке, каменистой французской дороге. Но девушка, разбив ноги в кровь, проявляла мужество и не жаловалась. Герда на привале целовала её ножки в окровавленные ступни и боль стиха, дочь палача засыпала. Постепенно её ноги заживали и покрывались твердой коркой. Дочь палача обносилась и жила подаянием, на Герде тоже остались одни лохмотья. На зиму девушка и девочка перебрались в Италию. Там не бывает морозов, и более менее терпимо. Но их жизнь стала жизнью бродяг. То есть очень тяжелой и голодной. И просвета в этой жизни не виделось. Дочь палача была миловидной, но вовсе не красавицей и совсем исхудала, стала тростиночкой. А вот Герда подрастая, стала очень красивой девочкой, и её красота с каждым годом расцветала. И вот её заметил один из знатных мальчиков и приказал взять босоногую с волосами белее снега нищенку себе в услужение. Но это уже другая история. Эдик проснулся, и протер глаза. Сон оказался тяжелым и вместе с тем интересным. История босоногой Герды развивалась не совсем по Андерсену. Но не менее драматично. Тем более, девочка умудрилась дважды побывать ребенком и реально обойти босиком половину света. Интересные у нее приключения. Эдуард подумал, а что если взять и написать по мотивам сна, какой-нибудь рассказ или даже повесть о маленькой Герде не нашедшей Кая? Это вероятно было бы здорово. И присоединиться к профессору? Эдуард тут вдруг ощутил в себе вдохновение и набросал стихотворение; Герда Кая искала босая, По сугробам суровым брела… Ведь душа у нее золотая, Как снежок лучезарный бела! Отыскать жениха не сумела, И попала к фашистам в полон… Ох, несчастная девочка Герда, Какого же терпеть столь позор! Плачи приготовили дыбу, Разложив под ногами костер… Жарят девочку словно как рыбу, Но знай духом она как орел! И терпела большие страданья, Истязаний и пыток не счесть… Обложили несчастную данью, Чтоб заставить девчонку реветь! Ноги босые пламенем лижут, Плеткой девушку яростно бьют! Здесь под куполом в строгом Париже, На костер Герду в робе ведут! Пытки жесткие девочка терпит, И смеется в лицо палачам… Нет, она не попросит о смерти — Испытание ей по плечам! Может выдержать пытки лихие, Ты в терпении ведь идеал… Родилась наша Герда в России, Православие сердцем приняв! Хоть ломают ей кости клещами, Острием колют белую грудь… И босыми на уголь ногами, Ставят Герду, так боль — не вздохнуть! На костер гордо сходит девчонка, Хоть лицо все в крови, синяках… Рассмеялась от радость звонко, Хоть и руки и ноги в цепях! И казалось, нету спасенья, Палача лапа палит костер… Попросила у Бога прощенья — Хоть огонь языки к ней простер! Лижет тело неистово пламя, И Герда стонет от боли, кричит… Но в душе все равно реет знамя, И на сердце редут-монолит! Будет памятник девочке света, И Россия свою вспомнит дочь… Герда смелая будет воспета, Станет день и развеется ночь!