«Хочу!» — отозвалась та капризным обертоном и сердито сверкнула лаковой декой. — Простите, но… — Юноша протянул гитару обратно. — Да. Не ваш инструмент, — согласился маэстро. — Сейчас. Он положил гитару на прилавок и направился к Шере. Взял в руки, погладил. Гитара нетерпеливо вибрировала: «Ну же, скорее!» «Засиделась дома, моя хорошая. Хочешь, завтра вместе пойдем к графине Седейра?» Черная Шера нетерпеливо дзинькнула, словно фыркнула: «Ничего вы, родители, не понимаете!» Клайво с тщательно спрятанным сожалением вложил Шеру в руки юноши. Неужели придется расстаться? Но не держать же ее при себе до возвращения Драконов! Да и ни к чему скрипачу такая гитара. — Ее зовут Черная Шера. — Он вздохнул, когда эбеновый бок оторвался от ладони. — Ну? Юноша светло улыбнулся, коснулся струн. Шера запела, замурлыкала: ми, до, ля, ре. Ее звонкий и одновременно нежный голос отдался в теле дрожью удовольствия, Клайво даже прикрыл глаза, но звук оборвался. — В чем дело? Вам не по вкусу Черная Шера? — Она прекрасна. — В синих глазах менестреля сиял восторг, руки прижимали гитару, словно возлюбленную. — Так в чем дело?.. Маэстро осекся, оглядел покупателя: тонкий, чуть нескладный, лет шестнадцати. Полотняные рубаха и жилет, как носят все небогатые горожане. Светлые волосы — признак северной крови, узкие сильные кисти, чуткие пальцы. Разумеется, Шера ему не по карману. Правду сказать, она по карману разве что королю, да и то всегда найдется причина ее не продать. Клайво махнул рукой, готовый назвать цену в пять… нет, три империала: в тридцать раз меньше, чем сам же написал на медной табличке, сиротливо поблескивающей на мшистом бархате витрины. У мальчишки наверняка нет больше, а Шера выбрала его. — Вы не берете меня в ученики? Маэстро чуть не поперхнулся. Не может быть, чтобы этот солнечный ребенок имел какие-то дела с гильдией воров и убийц! Наверняка тут нет никакой связи, просто совпадение. — Как тебя зовут, мальчик? — Себастьяно бие Морелле, маэстро. — Юноша поклонился. — Значит, тебя прислал… — начал маэстро, надеясь услышать «Никто, я сам пришел». — Бие Махшур, маэстро. Разрази его Одноглазый! Как его занесло в Хиссову гильдию? Он же прирожденный музыкант! Невероятно. Вот вам и дубина стоеросовая. — Что ж, я и не хотел с ней расставаться, — пробурчал Клайво, забирая Шеру. Пока он укладывал гитару на место, она рассерженно звенела и норовила стукнуть родителя. А юноша переминался с ноги на ногу. Молча. — Сатифа! — крикнул маэстро, закрыв шкаф. — Да, шер Винсенте? — Экономка тут же показалась из-за двери: подслушивала, как всегда. — Приготовь дальнюю спальню, а обед подай на двоих. — Дальнюю?.. — переспросила Сатифа, от неожиданности выронив полотенце. — Я ж обещал сегодня же взять ученика! А ты не поверила! Экономка просияла улыбкой в сторону замершего мальчишки, кивнула, и, забыв о своих шести десятках, быстро пошла по лестнице наверх: пока шер Винсенте не передумал. А Клайво обернулся к ученику. — Значит, так. Мне все равно, кто ты, и все равно, каким ветром тебя занесло к Махшуру. Пока ты здесь, ты — музыкант. Ясно? — Да, маэстро. — Себастьяно бие Морелле почтительно поклонился, не скрывая радостной, детской улыбки и искоса поглядывая на Шеру. — Даже не думай, не продам, — усмехнулся Клайво. — Ты ж толком и не играл? — Нет, учитель. — Так я и знал. Подсунули шис знает кого, а мне учить, — проворчал он, возвращаясь за прилавок, к надкусанной булочке. — Иди возьми у Сатифы метлу да подмети перед лавкой. — Да, учитель. Мальчишка еще раз поклонился и вприпрыжку помчался в дом. — Да, учитель, — передразнил его маэстро и засмеялся: а чай-то снова остыл! Себастьяно бие Морелле, Стриж — Отличная учеба. На свежем воздухе, с метлой. Ты нашел свое призвание! Голос брата отвлек Стрижа от грез о прекрасной Шере, такой близкой и такой недоступной. Он обернулся и оперся на метлу, как заправский дворник. — Ну? — Что ну? Не знаю я ничего. — Достав из кармана две мушмулы, Шорох принялся их подкидывать. — Маши своей метлой, менестрель. Какого шиса наставник отправил тебя сюда именно сейчас! Стриж только пожал плечами и снова взялся за подметание и без того идеально чистой брусчатки. Шорох поймал плоды и, задумчиво глядя на ярко-желтую кожицу, сказал куда-то в сторону фонтана: — Угорь учит Волчка работать в паре. Ответом ему послужило шварканье метлы. — А вчера вечером Седой ругался с Мастером и грозился Риллахом, — продолжил он все тому же фонтану. Стриж не отреагировал. Шорох вздохнул, одну мушмулу отправил в рот, второй кинул в брата. Тот поймал, не прекращая мести, и все так же молча съел. Шорох еще несколько мгновений подождал, хмыкнул и отнял у Стрижа метлу. — Да что с тобой? Никак влюбился! Да не просто так, а в сиятельную шеру! Стриж вздрогнул, залился жаром и наконец поднял глаза на брата. — О… — протянул Шорох. — Признавайся, кто? У старика скрипача нашлась дочка? — Черная Шера, — смущенно усмехнулся Стриж. — Ага, я влюбился без памяти. У тебя есть сто империалов? Шорох присвистнул. — Ты положил глаз на любовницу короля? Или решил выкупить бордель Лусии? — Маэстро просит за нее сто золотых. Взгляни, какая красавица, — он кивнул на витрину. Шорох оглядел разложенные на бархате скрипки и гитары, перевел недоуменный взгляд на Стрижа. — Не туда смотришь. Вон она, внутри, у левой стены. — Нет там никого. — Есть. Черная Шера. Ты бы слышал, как она поет! А какая отзывчивая и нежная! Шорох укоризненно покачал головой. — У тебя лихорадка и тяжелый бред. — Это у тебя бред, а у меня судьба! Мне надо сто золотых. Вон смотри, написано: сто империалов! Наконец Шорох разглядел цифру сто, написанную мелом на медной пластинке рядом с черной гитарой. — С ума сойти, — рассмеялся он. — Гитара! Ну, брат, зачем тебе столько золота? Забирай так. — Красть у учителя некрасиво. Мастер не одобрит. Несколько мгновений Шорох непонимающе смотрел на него, а Стриж старательно держал туповато-серьезное лицо. Но не удержал. — Попался! Ты по… — он не смог договорить от смеха, на глазах выступили слезы. — Ах ты, троллья отрыжка! — теперь уже схватился за живот Шорох. Выглянувший из лавки Клайво застал их хохочущими над валяющейся посреди дороги метлой.