Она заулыбалась и тут же потянулась потрогать светлые волосики. — Будет Орису братик. Если возьмешь. — Конечно, братик, — заворковала Фаина, беря малыша на руки. — Хороший мальчик, красивый мальчик… Диего, как его зовут? — Хи… — Мастер хотел было сказать «Хисс его знает», но в последний момент передумал поминать своего бога. — Хм… Себастьяно. Его зовут Себастьяно бие Морелле. — Вот и славно, Себастьяно, птенчик мой. Улыбаясь, словно получила долгожданный подарок, Фаина унесла мальчика устраивать на новом месте, в детской Ориса. 2-й день каштанового цвета, Суард Шуалейда Она плохо помнила, как возвращалась домой. В памяти осталось только одно — было весело и очень здорово, а еще смешно. И скакать по ночной реке, и запускать в темные спящие окна иллюзорных бабочек и настоящих фей… или, наоборот, настоящих бабочек и иллюзорных фей? Да какая разница, когда на одной из крыш им повстречался удивительно грустный одноухий кот, и Шу стало так его жаль, что она подарила ему крылья! Коту понравилось, правда-правда! Он так мило кувыркался в воздухе и мяукал, только почему-то потом вцепился в трубу и никак не хотел ее отпускать, как Шу ни уговаривала его поохотиться на вкусных летучих мышей… — Наверное, он плохо видит в темноте, бедный котик! Все потому, что мыши слишком серые. Давай сделаем летучих мышей… голубыми, да! И розовыми! И желтыми… в горошек! Дайму тоже было весело и смешно, это она помнила совершенно точно. Ему очень понравилась ее идея, и они раскрасили не только летучих мышей, но и голубей, и ворон, и почему-то городских лис — в желто-зеленый горох. Получилось, правда, кривовато, но это все потому, что лисы не оценили идею и все время разбегались, словно какие-то крысы! Стоит ли удивляться, что и крысам тоже досталось веселья полной мерой? Теперь у каждой городской крысы светились усы, чтобы бедняжкам не было так темно и скучно по ночам, а на спинке было написано название родной улицы — чтобы крысы не заблудились… Удивительно лишь, как Шу и Дайм не заблудились и не приехали вместо Риль Суардиса куда-нибудь во дворец сашмирского раджи. Видимо, у полковников Магбезопасности лучше устойчивость к фейской пыльце, чем у юных невинных принцесс. В общем, юная невинная принцесса запретила полковнику МБ провожать себя до кровати, потому что… — Ре-пы-та-ца… ре-ци-па… — не сумев выговорить ужасно смешное слово, Шу сделала очень большие глаза и приложила палец к губам. — Чш-ш! Никто не должен знать! — Никто! — авторитетно подтвердил полковник МБ и предложил ее подсадить, а то вдруг юная принцесса сама не сумеет залезть на балкон. И подсадил. И залезла. Правда, балкон оказался не тем — и на балконе почему-то обнаружился герцог Альгредо в ужасно смешном полосатом халате. — Чш-ш! — убедительно сказал ему полковник МБ. — Ты нас не видел. Секретная операция. — Разумеется, мой светлый шер. Крайне секретная операция, — согласился герцог Альгредо. — А давайте-ка я провожу ее высочество в ее покои. — О, мои покои! Мои покои не тут… не здесь… — Шу всерьез задумалась. Да так крепко, что забыла перекинуть вторую ногу через перила балкона, так и сидела верхом. — Шли бы вы к себе, полковник Дюбрайн. Вам надо отдохнуть, — очень любезно предложил Альгредо. — Не беспокойтесь за ее высочество, я позабочусь… — Я сама! — перебила его Шу. — Я не маленькая! Я… у меня… я теперь целая королева фей, вот! У меня есть свой остров. Поехали покажу! Почему Альгредо отказался посмотреть остров фей, Шу так и не поняла, но когда Альгредо пожаловался на больную поясницу и старость, которая не радость, чуть не заплакала от сочувствия и, вытащив из-за пазухи колбу с пыльцой фей, протянула ему. От всей щедрой души. — Лечитесь, дядюшка Урмано! Прекрасное, пате… панет… нто… па-тен-то-ванное средство! У дядюшки Урмано сделались очень круглые глаза, но колбу он взял. Очень бережно. И правильно! Свежая фейская пыльца — это вам не… Что «не», Шу забыла. А у Дайма снова зарычало в кармане. И Дайм сделал очень серьезное лицо, он же полковник МБ, а не какой-то там глупый мальчишка. — Прошу прощения, герцог. Служба не ждет! — очень серьезно сказал он, доставая из кармана… почему-то розовую в горошек крысу. Крыса обиженно запищала, извернулась и попыталась цапнуть Дайма за палец, но не успела. Шу его спасла! Она тут же, немедленно, превратила крысу в мышь! Белую! В голубенький цветочек! И уже эту очумевшую мышь аккуратно вынул из рук Дайма дядюшка Урмано — за хвостик, двумя пальцами. — Бедняжка, ей же, наверное, неудобно, — пожалела мышку Шу. — И скучно! Надо ей подруж… — Не надо! — почему-то в один голос отозвались Дайм и герцог Альгредо, переглянулись, и Альгредо выпустил бедную мышку на балконные перила, откуда мышка незамедлительно удрала, только хвост мелькнул. Голубенький. С бантиком. — Ладно, подружку она сама найдет, — покладисто согласилась Шу. — А что это вы делаете на моем балконе, дядюшка Урмано? У вас тут свидание? Разузнать на тему свидания она не успела, потому что Дайм нашел наконец свое карманное зеркальце. Почему-то на шляпе, и почему-то оно никак не желало от шляпы отлипать, а когда Дайм его все же оторвал — то задрыгало в воздухе голыми белыми корешками. — Дюбрайн на связи, — сказал полковник, знаком веля дядюшке Урмано молчать. — Я начинаю сомневаться в твоей верности, брат мой, — донеслось из зеркала, и белые корешки тут же замерли, высохли и опали. — Где моя невеста? Что это за фокусы с подменами? Дюбрайн, неме… Сердитый голос Люкреса сменился не менее сердитым шипением пара. Зеленого. Вонючего. В который превратилось испарившееся зеркальце. — Твой брат — скотина невоспитанная, — заявила Шу. — Сам он невеста. — Упс. Какой-то ненадежный артефакт. Альгредо, завтра жду от вас отчет, почему во вверенном вам королевстве портятся артефакты! — Конечно, полковник, будет вам отчет. Вас, кажется, вызывали? — Точно, вызывали… э… спокойной ночи, ваше высочество! — Дайм галантно склонился к руке Шу, а потом строго глянул на Альгредо: — В вашем возрасте, герцог, неприлично лазить на балкон к юной невинной принцессе. Да еще в халате. — Я учту это в своем отчете, полковник. — То-то же! Погрозив Альгредо пальцем — очень грозно, Шу сама почти испугалась! — Дайм развернулся и ушел. Правда, немножко оступился, когда балкон закончился, но тут же достойно вышел из положения: щелкнул пальцами, и под его ногами затрепыхалась дорожка из крысиных спинок. Очень красивая, разноцветная! Прямо от одного балкона до другого! Шу от восторга захлопала в ладоши, так это было красиво! Вот только цветов не хватало, да, цветов!.. Повинуясь ее желанию, с неба посыпались лепестки роз, фиалок, ромашек, бегоний, кувшинок… почему-то вместе с листьями и лягушками… А, какая разница, кваканье — тоже здорово! — Кхм… Шуалейда, девочка моя! Шуалейда! — отвлек ее от сотворения неописуемой красоты чей-то голос. Обернувшись, она обнаружила рядом герцога Альгредо. В халате и со светящейся колбой в руке. — Ой, дядюшка Урмано, — смутилась Шу и зачем-то спрятала руки за спину. — Это не я, честно-честно, не я! — Конечно не ты, кто бы сомневался, — загадочно сказал дядюшка Урмано и заботливо предложил: — Пойдем, я отведу тебя спать. Ну, давай руку… — Зачем? Я сама! — Шу отступила на шаг, почему-то предложение дяди Урмано казалось ей подозрительным. — Я… меня мама ждет. — Тебя брат ждет. Идем к Каетано, он волнуется. — Волнуется? А… что-то случилось? Я помогу! Я сейчас!.. Шу заозиралась, пытаясь понять, где Кай и какая помощь ему нужна, но ее снова тронул за руку Альгредо. — Идем, я провожу тебя. Главное, не шуми, хорошо? Надо идти тихо-тихо… — И он потянул ее за руку к балконным дверям. Шу послушно прошла несколько шагов, пока до нее не дошло, что она так и не рассказала маме про Дайма, про Роне и остров фей! — Я сама! — Она вырвала руку и велела: — А вы ступайте к Каю и скажите, что все хорошо! Пусть ложится спать. И, подхватив юбки, помчалась к маме — скорее рассказать ей… Дядюшка Урмано что-то кричал ей вслед, но Шу не разобрала, что именно. Ее переполняли новости, и какие новости! Мама обязательно порадуется за нее! Она стала совсем взрослой, у нее теперь два возлюбленных — Дайм и Роне, и свой остров, и еще она не будет императрицей!.. Глава 10. Безымянный тупик …жизнь и верность принадлежит Темному Брату. Нет для Руки Брата другой жены, кроме службы Брату, и нет другого сына, кроме приказа Брата. Канон Полуночи 21-й день холодных вод (некоторое время назад), Суард Себастьян бие Морелле по прозванию Стриж