- Ты в какую сторону? - наступала она ему на пятки, когда он шел к своей машине на стоянку. - До метро не подкинешь? Ему было не по пути, но отказать не рискнул. У Нины была репутация злопамятной и вредной девушки. Это снова Сергей поставил его в известность. Сам же Глеб думал, что девушка с такой улыбкой не может быть врединой. - Подкину, конечно, - ответил он, распахивая перед ней пассажирскую дверь. И соврал: - Мне тоже в ту сторону. - Алла как к тебе? - тут же задала вопрос Ниночка, едва пристегнув ремень безопасности. - Нормально. Отпуск подписала. Через пару недель поеду с семьей на море. - Надо же! - вытаращилась Ниночка, и ее губы сложились в недоверчивую улыбку. - Впервые такое! - То есть? Он тут же начал цитировать ей пункты коллективного договора, с которым его ознакомили при поступлении на работу. - Серьезно? - Она звонко рассмеялась. - Иванов уже полтора года без отпуска, если что. Один раз ушел, да через три дня отозвали. И необходимости не было, если что. Просто Алла вредничала. - Зачем? Он слушал вполуха. Сплетен ему хватало и на прежнем месте. Работать там стало сложно, почти невозможно: если не участвуешь в общей травле, значит, ты не в лодке. Если примешь не ту сторону, снова ты за бортом. Вовремя не поддакнешь, не улыбнешься многозначительно, станешь изгоем в два счета. Глеб не успевал подстраиваться к стремительно меняющемуся мнению большей части коллектива. Устал! Издергался! И в итоге ушел. Если здесь намечается что-то похожее, он терпеть не станет. Уйдет задолго до того, как снова придется глотать снотворное. Будет работать из дома. Уже не раз подумывал. - Почему вредничала? - уточнил он, чтобы изобразить заинтересованность. - А он ей отказал. - Ниночка многозначительно вытаращилась. - В чем отказал? Он в самом деле не понимал. Если Ниночка имела в виду то, на что намекал Сергей, - вряд ли. Представить его рядом с Аллой было невозможно. Она - элегантная, красивая, с потрясающей фигурой. А он - вечно с припухшим лицом, на котором то и дело появлялись прыщи. Неряшливо одет, стрижка дурацкая. - Не стал с ней спать, - прямо ответила Ниночка. - Она его и гнобит уже полтора года. - А чего не уволила? - хмыкнул Глеб. - Ну, ты же сам знаешь, он почти гений. Глеб пока ничего гениального в коллеге не заметил. Его сын Мишка куда талантливее. Он счел, что слово «почти» имеет приоритетное значение. - А почему он не ушел? Такой прессинг выдерживать достаточно сложно и… - А он в нее влюбился. Ревнует теперь. И гадит всем, на кого она глаз положит. Переживает страшно, - перебила его Ниночка и снова звонко рассмеялась. - Аллочка мастерица в этом деле. Влюбит в себя кого захочет. Смотри не попадись… Попался или нет? Почему в последние дни он думает о ней все чаще и чаще? После памятного пикника на майских праздниках, на который они отправились всем коллективом, он только и делал, что без конца сравнивал свою жену с начальницей. Глеб покосился на задремавшую Жанну. Да, она была измучена долгой дорогой, духотой и капризами детей, этим объясняются сальные волосы, синяки под глазами и лоснившаяся кожа. Но надеть-то на себя могла что-то поприличнее! Шкафы раздуваются от нарядов, которые она без конца покупает. Почему в дорогу надо было непременно надевать старую вытянувшуюся футболку и бесформенные треники? Для удобства? В чем оно? В том, чтобы выглядеть нелепо? Как пугало? Тут же снова вспомнился пикник. Алла Ивановна в спортивном костюме, обтягивающем ее как вторая кожа. Даже цвет соответствовал: легкий бежевый. А высокий тугой пучок на макушке не позволял ветру лохматить ее непослушные волосы и превращать их в воронье гнездо. Почему Жанна не затянула волосы так же? Ровно через десять километров она проснулась - или сделала вид. Посмотрела на него, спросила: - Устал? Хочешь сменю? Машина была новой, ей еще года нет. Жанна часто нарушала. Мог ли он позволить? - Нормально все. Сейчас дети проснутся, заедем куда-нибудь. - Например? - Она сверилась с картой в мобильном. - Ближайшая заправка через сорок километров. - Вот там и отдохнем. Что за населенный пункт? - Поселок какой-то. На трассе кафе, заправка, гостиница, автосервис. А также есть железнодорожная станция и автовокзал. Может, до утра там останемся? - Шутишь? Осталось триста пятьдесят километров до места. Передохнем, перекусим и к вечеру доедем. - Хорошо, - не стала она спорить. Достала из бардачка расческу, из кармана штанов резинку и принялась причесываться. Глеб поморщился. Никогда не любил он этой женской чепухи. Не мог смотреть, как они причесываются, красятся. И сам брился за закрытой дверью ванной. Волосы трещали под расческой, несколько упало ей на колени. Жанна стряхнула их на коврик, который он, между прочим, перед дорогой пылесосил. Потом собрала из расчески волосы, скомкала и выбросила в окно. Глеба затошнило. Он покосился на жену. Высокий хвост из сальных волос не спас ситуацию. Лицо блестело от пота и жира. - Можешь не морщиться, - вдруг произнесла она негромко. - Я вижу, как тебя от меня воротит. И я все знаю о ней. - О ком?! Он нахмурился и тут же подумал об Алле Ивановне. Ну да, они танцевали на пикнике. Ну… И может, слишком тесно прижимались друг к другу. Но потом все. Ничего не было. Она улыбалась. Иногда открыто, иногда одними глазами. У нее это лихо выходило. Он отвечал ей улыбками. Вежливыми, не более! - О чем ты вообще, Жанна? - Я все знаю о тебе и твоей начальнице, - холодно глянула на него жена. - Там нечего знать. Абсолютно! Между нами ничего не было и быть не может. Последнюю фразу он произнес не совсем уверенно. Заметила или нет? Он вдруг подумал, что не протянет еще четыре сотни километров в такой близости от жены. Неприязнь, ранее сочившаяся из ее глаз, вдруг обрела запах, форму, и он стал задыхаться. - Именно по этой причине ты так изменился? - Как я изменился? - Он поморщился. Глеб ненавидел этот словесный пинг-понг. - Кардинально, милый! Кардинально! И это слово он тоже ненавидел. Жанна использовала его когда надо и не надо. - Ладно, об этом серьезно поговорим, когда вернемся, - выдохнула она и махнула в сторону указателя: - Через пятнадцать километров надо свернуть вправо. Не забивайся в крайний левый ряд. Глава 2 Почему-то ему сразу не понравился этот населенный пункт. Сначала баба с пустыми ведрами перешла дорогу перед самым съездом на заправку. Потом не оказалось бензина нужной марки и пришлось ехать дальше. На следующей заправке нечем было перекусить, и им пришлось ехать в самое сердце поселка, чтобы найти приличное кафе, где не отравили бы детей. В кафе была очередь, потому что как раз случился обеденный перерыв. - Черт-те что! - скрипнул Глеб зубами, выходя на плавящийся под солнцем асфальт, и крикнул жене, ожидавшей его в машине: - Будешь стоять? - А есть выбор? Конечно, буду. Дети голодные. В очереди она простояла двадцать три минуты. Все это время ему приходилось следить за детьми, через которых словно ток пропустили, так они бешено резвились на автостоянке. - Миша, Маша, поспокойнее можно? - спросил он в сорок пятый, наверное, раз. - На вас уже обращают внимание. - Это потому, что они нам завидуют, - пропела дочь, взращенная Жанной непосредственной и непослушной. - Им нельзя, а нам можно… Как только освободилось хорошее место, Глеб перегнал туда машину от дверей кафе, поставил на сигнализацию, взял детей за руки и повел к матери. - Па, ты чего с нами как с малышами? - удивленно вскинул на него глаза десятилетний Мишка. - Это потому, что здесь парковка, сынок, - передразнила отца двенадцатилетняя Маша, дергая руку и пытаясь высвободиться. - Кто-то будет сдавать задом и нечаянно наедет на нас. Непременно на нас! Именно на нас! Глеб молчал, стиснув зубы.